Теоретический подход к мировой экономике, положенный некогда в основу начатой на Западе финансовой глобализации, устаревает на глазах. Этот подход предусматривал образование единого мирового финансового рынка, контролируемого западными державами и распределяющего в глобальном масштабе факторы производства. Из центра управления этим рынком могут исходить разрушительные для целых стран импульсы, недоброкачественные финансовые продукты или просто приказы о блокировании счетов неугодных правителей, компаний, банков…
В свою очередь финансовая система Китая была и остаётся не зависящей от подобного рода воздействий и сама способна вести самостоятельную, крупную игру на международных кредитных и валютных рынках. Стоит отметить, что ведущее рейтинговое агентство Китая Dagong Global Credit Rating на прошлой неделе так же, как и Standard & Poor's, понизило суверенный рейтинг США в связи с увеличением Вашингтоном потолка заимствований.
Кризис на Западе и широкая интоксикация глобальной финансовой сферы выявили очевидные достоинства банковской системы и механизмов валютно-финансового контроля в КНР. В этих условиях юаневая часть мировой экономики может служить надёжным противовесом чрезмерной привязке России и ряда других стран к волатильным западным рынкам.
Специалисты отмечают, что интернационализация юаня идёт намного быстрее, чем ожидалось. По расчётам экономистов Standard Chartered, за ближайшие 2-3 года доля юаневых платежей может достигнуть 20-30% внешней торговли Китая. Выигрыш от диверсификации расчётов с китайской стороной во многом будет зависеть от успеха назревших изменений в валютной политике стран-партнёров. Так что вполне своевременно ставить вопрос о переводе расчётов с КНР (в том числе по экспорту российских энергоресурсов) на национальные валюты. Стоит учитывать и тот простой факт, что внутренние цены на сырьё и топливо в КНР имеют более устойчивую тенденцию к повышению – в отличие от западных рынков.
Необходимо серьёзно учитывать возрастающую роль Китая на сырьевых рынках, ввиду зависимости российской экономики от конъюнктуры именно этой группы товаров. Диверсификация экспорта российских углеводородов в восточном направлении вроде бы заявлена, однако масштабы их поставки в Китай пока не могут сравниться по объёмам с экспортом в европейском направлении.
Расширяющееся пространство связанных с Китаем национальных хозяйств других стран существенно модифицирует привычные модели отношений «Север – Юг» и «Восток – Запад». Можно говорить даже о «сценарии раскола мировой экономики» и актуальности для правительств и бизнеса хорошо разработанных стратегий взаимодействия с китайской промышленной системой.
Необходимо более полно учитывать, в частности, тот факт, что хозяйство Китая в растущих объёмах экспортирует капитал (качественно иной, чем западный), причём капитал, выросший в условиях модернизации и тяготеющий к реальной экономике. В полной мере его возможное воздействие, например, на экономику России ещё не оценено – в силу скромных масштабов сотрудничества в этой сфере. Немалый интерес для российских государственных компаний представляет и финансовый рынок КНР; вероятно, предстоящая приватизация части государственных активов будет успешней, если в ней активно поучаствуют китайские и другие азиатские инвесторы: это, помимо прочего, избавило бы российские активы от слишком резких перепадов в настроениях западных инвесторов и спекулятивных атак. Кстати, фондовый рынок Китая лучше, чем западные биржи, перенёс начавшуюся на прошлой неделе панику. И даже независимо от этого, перегревы и обвалы на фондовом рынке Китая не останавливают экономический рост – в силу продуманного устройства финансовой системы и её подчиненности задачам развития реального сектора. В этом КНР принципиально отличается от стран с раздутой «финансомикой». Низкая кредитоспособность западных правительств, взявших на себя гигантские долги «финансомики», означает угрозу внезапного повышения курсов валют стран с устойчивым профицитом платёжного баланса. Такая корректировка окажется достаточно тяжёлой для экспортного сектора – как Китая, так и России. В то же время двусторонние связи могут от такой корректировки выиграть – особенно если обе страны предпримут шаги в области согласования курсов национальных валют.
Повышение курса юаня, снижение интереса Пекина к росту валютных поступлений, энергичный поиск этой страной новых сфер приложения капитала объективно повышают значение Китая для России и России – для Китая. Потенциал инвестиционного комплекса КНР в реальном секторе сопоставим с масштабом задач, стоящих перед Россией в ходе освоении огромной территории, богатой природными ресурсами. Здесь и расположен основной плацдарм двустороннего сотрудничества на историческую перспективу. Упомянем ещё одно обстоятельство. Реакция на нынешнюю панику на «развитых» финансовых рынках в Китае намного спокойнее, чем на Западе. Оценивая возможные потери от «сдувания» доллара и, соответственно, собственных валютных резервов, китайские экономисты предлагают конкретные меры по использованию этих резервов для укрепления позиций страны на внешних рынках, сокращения инфляции, инвестиционных программ и главное – развития внутреннего рынка за счёт повышения доходов населения. Китайские коллеги всерьёз озабочены перспективой чрезмерного притока в КНР иностранного капитала, способного усилить инфляцию. «Континент стабильности» – это не только финансово-экономическое благополучие, но и соответствующее мироощущение, позволяющее китайцам преодолевать неурядицы независимо от чужих оценок и с неизменным оптимизмом.
По-видимому, в условиях повышенной неустойчивости валютно-финансовой сферы в странах Запада снижение рисков для реального сектора на путях форсированного развития связей с Китаем - вполне естественное направление экономической политики России. На повышение рейтинга России в глазах китайской элиты, несомненно, окажут воздействие те черты внешнеэкономического курса РФ, которые будут понятны китайским регуляторам, финансистам и бизнесменам. Они знают, что такое модернизация на деле, а не на словах.
_____________________
Александр Игоревич САЛИЦКИЙ – доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН,
Игорь Ромуальдович ТОМБЕРГ – кандидат экономических наук, руководитель Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН.
