Идею вывести Евросоюз на новый, более высокий уровень централизации одним решительным действием предполагалось осуществить на саммите Европейского Совета 8 декабря 2012 года. Однако ничего не получилось, и процесс «завис», причем во всех отношениях.
Тем не менее к началу ноября Брюссель обнародовал план: 8 декабря проводится саммит, где «пакетом» утверждаются бюджет на 2014-2020 гг., «банковский союз» и «налоговый кодекс». Однако к концу ноября стало очевидно: такой «блицкриг» невозможен, и процесс пришлось растянуть, разделив на этапы.
Саммит бюджетных склок
Саммит по бюджету на 2014-2020 гг. провели досрочно, 22-23 ноября, но с таким же результатом его можно было и не проводить. О том, что бюджет новой европейской «семилетки» не утвердят, знали заранее, а еврочиновники даже знали, что премьер Великобритании и канцлер Германии назовут их «жирными котами из параллельного мира» и призовут снизить им зарплаты. Поэтому 21 ноября евробюрократы провели в Брюсселе акцию протеста, жалуясь на свои «низкие» зарплаты, и оперативно парировали обвинения в том, что каждый шестой член еврокомиссий получает 100 тысяч евро в год.
Саммит начался 22 ноября по расписанию, но уже через два часа закрылся и собрался лишь в половине десятого ночи. На следующий день заседание возобновилось ближе к вечеру, но Херман ван Ромпей, президент ЕС, вскоре закрыл саммит, объявив, что вопрос о бюджете переносится на февраль 2013 года. Оно и логично, поскольку план новой семилетки для ЕС разумней утвердить ближе к 2014 г., а не перед пресловутым «концом света».
Провал бюджетного саммита, как окрестили его многие СМИ, произошел отнюдь не из-за «британского рифа» (так называют неуступчивую позицию Дэвида Кэмерона, сразу назвавшего новый бюджет «неприемлемым»). Хотя вряд ли можно вообще говорить о провале. Ангела Меркель сразу после саммита стоически констатировала: «Я всегда говорила, что договориться с первой попытки не получится, сегодня был только первый шаг». Что «не получится» – знали все, а не только фрау канцлер. «Получиться» и не могло в принципе, так как торги за бюджет лишь начались, и теперь они будут протекать по правилам, обратным правилам обычного аукциона: стоимость предмета будут не повышать, а снижать.
Стартовую «цену» бюджета еще в сентябре огласил Херман ван Ромпей – 1,03 триллиона евро, что на 4,8% больше, чем бюджет уходящей семилетки. Правительства стран-членов ЕС взбудоражились и принялись ее сбивать, требуя экономии на зарплатах евробюрократам и отказа от части общеевропейских программ. Еврокомиссия учла эти пожелания и вынесла на саммит цифру бюджета уже в 973 миллиарда евро. Ее раскритиковали, требуя еще уменьшить. Особенно резок был Кэмерон, возмущаясь, что в то время, когда вся Британия экономит, ЕС позволяет себе бессмысленные траты. Лишь Греция предложила увеличить бюджет всего Евросоюза.
Старо-новым демократам Греции этот их расчет покрыть свои долги дотациями из увеличенного бюджета ЕС простили, а через пару дней Евросоюз, его Центробанк и МВФ утвердили им новый кредит в 34 миллиарда евро для погашения долгов. Не мудрено: после того, как в мае левая партия СИРИЗА, грозя отказом от долгов, едва не победила на греческих выборах, тамошним демократам прощают и не такое. Грецию даже перестали третировать как потенциального банкрота. К тому же близкую к Греции позицию, но не столь открыто занимают также Ирландия, Румыния, Польша и страны Балтии. Наиболее точно ее сформулировал Андрус Ансип, премьер Эстонии. В интервью BNS после саммита он удовлетворенно сообщил, что и дальше сохранится ситуация, когда «Эстония за каждое уплаченное в бюджет ЕС евро получает 4 евро».
Национальныо-отраслевые «повстанцы» и скептики
Битва за бюджет – это в первую очередь возможность для каждой из 27 стран ЕС выторговать себе условия, близкие к эстонским. Однако если Евросоюз, руководствуясь политической целесообразностью, 1 миллион граждан и «неграждан» Эстонии может взять на иждивение, то с 19-ю миллионами румын и прочими так не получается. Однако у прибалтов с 1 июля появляется еще один конкурент и претендент на дотации – 4 миллиона хорватов, торжественно вступающих в ЕС. Прогнозы аналитиков в отношении экономики Хорватии не самые оптимистичные – ей прочат начало кризиса с 2013-го или с начала 2014 года.
Помимо «национальной фронды», тянущей бюджетное одеяло на себя, на саммите Европейского Совета обозначилась и «отраслевая фронда». Наиболее эффектно выступила ее «молочная группа», организовав 27 ноября в Брюсселе акцию протеста фермеров со всего ЕС. Фермеры всячески развлекались, вылив из брандспойтов на здание Европарламента 15 тонн молока, устроив кострища из сена и автопокрышек, а также поставив виселицы с чучелами еврочиновников перед окнами оных.
Фермеров поддерживали левые и «зеленые» евродепутаты, а так же национальные лидеры. Всего за пять дней до саммита французский президент Франсуа Олланд потребовал сохранения дотаций для французских фермеров в новой семилетке на прежнем уровне, что нашло поддержку у глав других стран-производителей молока. Но если президенты и министры оперируют терминами «квоты» и «дотации», то фермеры выражались предельно конкретно – закупочные цены на молоко должны в новом бюджете остаться на уровне 40 центов за литр, а не упасть до 24 центов. И фермеров больше интересовал сам результат, а не то, как его достигнут президенты и аграрные министры их стран.
«Молочники» – не единственное отраслевое лобби, которое будет влиять на торги за бюджет и специфику его применения. Правила ЕС по отлову рыбы – одна из весомых причин, по которым Исландия и Норвегия все еще не в Евросоюзе. И из-за чего 72% норвежцев в ноябре 2011 года были категорически против вступления своей страны в ЕС.
А тут еще новая волна кризиса: фактор, который сейчас будет активно влиять на деятельность национальных правительств, вынуждая их наглядно доказывать избирателям: членство в ЕС может быть залогом благополучия, но только при условии успешной деятельности этих правительств в борьбе за преференции бюджета. Эта тенденция еще не раз проявится в «торгах за бюджет» и отразится на политических кризисах, вызревающих в Италии и Румынии. Требования Олландом квот и дотаций для фермеров Франции данную тенденцию уже демонстрируют, и французский президент не одинок.
Заявление Кэмерона от 8 декабря, о том, что Великобритании лучше живётся без евро и вне еврозоны, - это реакция британского премьера на резкий рост евроскептицизма даже в рядах его собственной партии. А что делать, если британский евродепутат Роджер Хелмер от кэмероновских консерваторов перешел в Партию независимости Соединенного Королевства как более перспективную для карьерного роста. В число национальных черт англичан, похоже, скоро можно будет добавить борьбу за независимость их острова от континента Евросоюз. Может быть, тогда они, наконец, поймут ирландцев, столь долго боровшихся за независимость своего острова от соседнего. Вирус евроскептицизма проник даже в особо им не отличавшуюся Данию, недавно с неудовольствием отметившую, что она больше вносит в «копилку» ЕС, чем получает оттуда.
В этом плане дальнейшее сплочение Евросоюза – это в первую очередь вопрос наличия у него денег, которыми политическое руководство ЕС неожиданно начало «сорить». Именно так хочется назвать его решение выдать Греции 34 миллиарда евро для выкупа ее правительством долговых обязательств и обещание 37 миллиардов четырем банкам Испании, «просевшим» из-за ипотечного кризиса. Эти и подобные расходы, идущие из стабилизационного фонда ЕС в обход бюджета уходящей семилетки, заставляют усомниться в правдивости риторики о «железной бюджетной дисциплине», часто звучащей из Брюсселя и Берлина. Похоже, плюс-минус полмиллиарда для экономики размеров ЕС - это такая же нормальная погрешность, как плюс-минус 150 лет для радиоуглеродных дат археологов.
Поэтому в контексте клубка национальных и отраслевых интересов ноябрьский «бюджетный саммит» ЕС не провалился, а, скорее, «завис». Это особенно очевидно, если учесть, что в прошлый раз его 7-летний бюджет утверждали полгода.
Банковский прорыв Европы
Фактическим продолжением ноябрьского саммита стал саммит 13-14 декабря. И с точки зрения планов централизации Европы он был вполне успешен. Положительно был решён вопрос о «банковском союзе», который и начнет действовать с марта 2013 года.
До «национализации» всех 6 тысяч банков еврозоны, как того хотел Олланд, не дошло: по настоянию Меркель ограничились 2 тысячами банков. Если «в сухом остатке» итожить результаты декабрьского саммита, то получается, что значительная часть банковской системы Европы передается под контроль еврочиновников и тех, кто за ними стоит. Это, безусловно, интеграционный прорыв Европы, ее «финансово-империалистическая революция».
С весны 2013 года две тысячи банков еврозоны должны перейти под управление Европейского центрального банка, независимого от политических институтов Евросоюза. Евроцентробанк призван играть в ЕС тут же роль, что и Федеральная резервная система в США. Подводя итог первого дня работы саммита Европейского союза, Ангела Меркель призвала всех присутствующих активно включиться в реализацию комплексного плана реформ по перестройке ЕС. Взамен Меркель обещала всестороннюю поддержку странам-реформаторам от Евроцентробанка и Берлина.
Иными словами, те, кто будет следовать плану Меркель, оглашенному ею 7 ноября в Европарламенте, могут рассчитывать на серьезные вливания от Евроцентробанка. На санкциях, которые ожидают саботажников реформ, Меркель не останавливалась, но не сложно догадаться, как это будет выглядеть при новых правилах игры. Национальные банки стран зоны евро станут теперь, по сути, филиалами ЕЦБ - в условиях, когда он будет обладать полным контролем над основными финансовыми потоками материковой Европы.
Правила игры «банковского союза» подписали главы 17 государств еврозоны. Ангела Меркель пригласила и остальных 10 членов ЕС присоединиться к этому союзу, но Великобритания, Швеция и Чехия принципиально отказались…
Так в ЕС фактически сложился неформальный оппозиционный клуб. Евросоюз «завис» в ожидании развития дебатов о бюджете и кризисе.
