29 июля в Совете Безопасности ООН состоялось голосование по проекту резолюции, представленному Малайзией и рядом других стран, (1) в котором предлагалось создать новый международный трибунал для привлечения к ответственности виновных в гибели самолёта, выполнявшего рейс МН-17 в июле 2014 года над территорией Украины. За проект резолюции проголосовало 11 государств-членов Совета, (2) против – один (Российская Федерация), воздержалось 3 члена (Китай, Венесуэла и Ангола). О том, что Россия применит право вето, было объявлено заранее. Премьер-министр Нидерландов М.Рютте неоднократно в телефонных разговорах с президентом России пытался продавить идею создания спецтрибунала, но каждый раз В.В.Путин называл эту идею «контрпродуктивной», «преждевременной» и «нецелесообразной». (3) Высказывались на этот счёт и министр иностранных дел С.В.Лавров, и Постоянный представитель РФ в СБ ООН В.И.Чуркин. Пожалуй, впервые вето России было объявлено не только заранее, но неоднократно и на столь высоком уровне.
Для чего вообще был подготовлен проект резолюции по спецтрибуналу и почему он был поставлен на голосование в ситуации, когда о российском вето было объявлено заранее? Здесь мы сталкиваемся с двумя разными вопросами.
Говоря о причинах подготовки идеи создания спецтрибунала, нельзя сказать, что эта идея была изначально неприемлемой. Имеются основания полагать, что замалчивание расследования, проводимого западными странами, было во многом направлено на усиление привлекательности этой идеи. Нужно было любыми средствами заставить Россию поверить в то, что создание трибунала будет для неё выгодным решением. Действительно, на фоне откровенного замалчивания хода расследования создание спецтрибунала создавало условия для публичного рассмотрения дела с прямыми трансляциями и возможностями для РФ как оказания влияния на само расследование, так и для критики любых попыток фальсификации. Однако внимательное прочтение проекта Статута предполагаемого трибунала раскрывало карты тех, кто задумали его создать. Так, статья 7 Статута (4) спецтрибунала предусматривала, что если прокурор трибунала решит, что виновником преступления является глава государства, то никакие иммунитеты ни по национальному, ни по международному праву не применяются! (5) Нетрудно догадаться, каким образом эту статью собирались использовать.
Обращает на себя внимание ещё одно обстоятельство. С самого начала западные страны сделали вид, что не существует никаких механизмов для расследования произошедшей катастрофы, что необходимы какие-то специальные механизмы и т.д. Такое поведение вызывает подозрения, ведь ещё с 1949 года существует чёткий механизм действий в подобного рода случаях. Этот механизм прописан в Чикагской конвенции о гражданской авиации и был многократно апробирован. Однако на Западе начисто «забыли» и об этой конвенции, и об этом механизме. Случайность? Конечно, нет.
Целью постановки заведомо непроходной резолюции на голосование было в очередной раз попытаться дискредитировать Россию. Об этом ясно говорит пропагандистский «шедевр» представителя США в ООН Саманты Пауэр. Процитируем её выступление: «Шуба Джайя и ее муж Пол Гус возвращались домой из Нидерландов, куда они возили свою годовалую дочь Каэлу на первую встречу с родителями Пола. Ник Норрис сопровождал троих внуков после семейной поездки на отдых, чтобы родители детей смогли провести несколько дней отпуска вдвоем… Все они погибли… Наложив вето на сегодняшний проект резолюции, Россия пытается отказать в правосудии 298 жертвам, находившимся на борту самолета, и лишить их семьи возможности привлечь виновных к ответственности. Россия бездушно игнорирует возмущение общественности в скорбящих государствах и призывы пострадавших семей. Трагично то, что Россия воспользовалась привилегией, предоставленной ей в целях укрепления международного мира и безопасности, для подрыва международного мира и безопасности». (6)
Вовсю расстарался представитель Британии: «Виновные в этом страшном преступлении не должны найти утешение в сегодняшних действиях России». Неудержим был представитель Германии: «Вето России не означает, что преступники одержали победу и могут надеяться на безнаказанность». Представитель Литвы также не смог придумать ничего лучшего, чем просто врать: «Действия России вызывают глубокую обеспокоенность, но при этом они вряд ли удивляют. С 17 июля 2014 года Россия действует в отношении независимого расследования падения самолета, выполнявшего рейс MH17, таким образом, как если бы ей было что скрывать, как если бы кого-то было необходимо ввести в заблуждение, как если бы кого-то было необходимо дезинформировать и сбить со следа. Сегодняшний день не является исключением».
В условиях этой истерии следует особо отметить позицию Анголы, сумевшей найти в себе мужество и воздержаться при голосовании. Хотя представитель Анголы был вынужден оправдываться в том, что воздержание его страны не означает поддержку безнаказанности, он тем не менее сформулировал важное положение о том, что на сегодняшний день правовой основой международного сотрудничества в интересах проведения полного, правдивого, окончательного и транспарентного расследования катастрофы МН-17 остаётся «забытая» западными членами СБ резолюция 2166 (2014). Ангольский представитель отметил, что «пока международное уголовное расследование не завершено, мы считаем, что на данном этапе государства-члены должны участвовать во всеобъемлющем процессе консультаций, а создание уголовного трибунала является преждевременным решением и самым оптимальным было бы дождаться результатов расследования».
Западные страны потратили много сил на голословные обвинения России в том, что она препятствует расследованию. Однако Россия представила убедительные доказательства того, что это не так. Во время заседания СБ ООН 29 июля российская сторона представила свой отчёт о её вкладе в расследование катастрофы МН-17. Так, в рамках технического расследования российские специалисты в соответствии с приложением 13 к Конвенции о международной гражданской авиации передали Голландии всю информацию, которая у нас запрашивалась, включая данные радиолокационных станций ростовского центра Единой системы организации воздушного движения. Спустя несколько дней после авиакатастрофы Министерство обороны РФ обнародовало свои спутниковые данные, которые также были направлены голландской стороне. Свой анализ и расчеты по одной из версий катастрофы — о том, что самолет был сбит ракетой «земля-воздух» комплекса типа «Бук», - направили Нидерландам специалисты российского концерна-разработчика «Алмаз-Антей». Для этого был снят гриф секретности с данных о тактико-технических характеристиках таких ракет. Россия — единственная страна, которая обнародовала подобные данные. (7)
При этом западные страны подходят к расследованию противоположным образом. Так, российские эксперты не имеют равного доступа к материалам технического расследования: они в одностороннем порядке предоставляют свои данные и расчеты, но что с ними делается дальше, остаётся неизвестным. Россия неоднократно предлагала предоставить квалифицированных специалистов и оборудование для проведения сложных экспертиз, например металловедческой, которая позволила бы на основании исследования поражающих элементов установить тип ракеты, сбившей самолет. Однако и эти предложения остались без ответа. Что касается уголовного расследования, то оно проводится членами Совместной следственной группы в закрытом режиме. Сообщалось, что между пятью странами достигнуты договоренности о неразглашении информации. Однако возникает вопрос, какие в этом случае есть основания для уверенности в беспристрастности такого следствия? Способно ли это следствие устоять против агрессивного пропагандистского фона в средствах массовой информации? Способно ли оно выдержать прессинг очевидного политического заказа, когда заранее называются причины катастрофы и виновные? Причем такие заявления делают в том числе и руководители некоторых государств, входящих в следственную группу. (8)
Попытка западных стран приравнять вето России к стремлению добиться безнаказанности в отношении лиц, виновных в трагедии, не удалась. Российский представитель, отвечая на заявления представителей западных членов СБ, заявил: «Мы предлагали и подтверждаем свое предложение изучить разные возможные варианты судопроизводства. Среди них, на наш взгляд, есть более простые, эффективные, уместные и менее политизированные, на них и надо сосредоточиться».
На следующий день после голосования в СБ ООН российский МИД сделал специальное заявление, в котором отметил, что с момента принятия Советом Безопасности ООН 21 июля 2014 года резолюции СБ № 2166, которая остается единственной приемлемой для всех основой международного сотрудничества в интересах независимого и транспарентного расследования гибели лайнера, Россия неоднократно выступала с предложениями полного использования потенциала СБ в ведущихся расследованиях. Именно на это и был направлен подготовленный Россией проект резолюции СБ ООН, в котором предлагалось задействовать механизмы ООН для скорейшего завершения полного, «прозрачного» и вызывающего доверие международного расследования катастрофы, для последующего поиска наиболее подходящей формулы судопроизводства. Только полное выполнение резолюции 2166 поможет понять, кто виноват и должен понести наказание. МИД заявил, что Россия и впредь будет прилагать самые энергичные усилия по оказанию всевозможного содействия расследованию катастрофы. (9)
Россия напомнила, что её проект резолюции продолжает «оставаться на столе». Это означает, что Российская Федерация будет продолжать настаивать на реальном расследовании катастрофы и западным пропагандистам рано праздновать победу в очередной провокации в отношении России.
