В прошлом году Европейская банковская администрация (European Banking Authority - ЕВА) провела оценку финансового положения ведущих европейских банков (всего 51 организация) с помощью так называемых стресс-тестов. В конце июля 2016 года ЕВА обнародовала результаты тестов и сделала вывод, что состояние проверявшихся банков в целом «удовлетворительное». Хотя некоторые банки по показателю достаточности капитала находились близко от минимально требуемого норматива (4,5%). Среди них такие гиганты, как австрийский Raiffeisen (6,12%), ирландский Bank of Ireland (6,15%), испанский Banco Popular (6,62%), итальянский Unicredit (7,1%), британский Barclays (7,3%), немецкий Commerzbank (7,42%), французский Socete Generale (7,5%), немецкий Deutsche Bank (7,8%), испанский Criteria Caixa (7,81%) и австрийский Erste Group (8,02%). А два банка оказались всё-таки ниже «красной черты»: итальянский Banca Monte dei Paschi di Siena (BMPS) и ирландский Allied Irish Banks. Причём итальянский банк вообще находился в состоянии, близком к дефолту.
Отчёт ЕВА явно приукрасил положение дел в банковском секторе ЕС. Во-первых, ЕВА понизила планку норматива по капиталу: в предыдущем стресс-тесте минимальный показатель достаточности капитала составлял 5,5%. Во-вторых, в стресс-тесте не участвовали банки Греции и Португалии, состояние которых оставляет желать много лучшего. В-третьих, участие в стресс-тесте было добровольным, то есть те банки, которые боялись опозориться, от оценки воздержались. А ведь в Европейском союзе только так называемых системообразующих банков насчитывается не менее сотни. Выражаясь языком социологов, результаты тестирования оказались не вполне репрезентативными.
Летом прошлого года МВФ дал альтернативную оценку состояния банковской системы Евросоюза. Перспектива европейской банковской системы, нарисованная МВФ, мрачна: в ближайшие годы примерно треть европейских банков должна умереть. Для сравнения: в США на смерть обречена примерно четверть банков. Обратим при этом внимание на то, что банковская система Евросоюза располагает активами, равными 31 трлн. долл., а банковская система США – только 16 трлн. долл. Получается, согласно оценкам МВФ, что в ближайшие годы Евросоюз потеряет банки с совокупными активами, превышающими 10 трлн. долл., а США – лишь 4 трлн. долл. То есть европейская банковская система менее устойчива, чем американская, а возможные ущербы для Европы в случае банковского кризиса будут несравненно более тяжёлыми, чем для США.
Новые данные, проникающие в СМИ, заставляют ещё больше усомниться в объективности отчёта ЕВА. На днях агентство Reuters опубликовало фрагменты внутренних документов ЕС о возможных последствиях планируемого сворачивания программы «количественных смягчений», реализуемой Европейским центральным банком (ЕЦБ). Одно из ожидаемых последствий – резкое увеличение так называемых плохих кредитов в портфелях европейских банков. «Плохие» кредиты – те, которые банки, скорее всего, вернуть не смогут. Даже в случае взысканий, накладываемых на должников, полное удовлетворение требований по таким кредитам проблематично. Явным признаком того, что кредит стал «плохим», является просрочка должником в выполнении своих обязательств перед банком-кредитором (обслуживание долга в виде выплаты процентов и погашение основной суммы долга). Довольно часто сегодня термин «просроченный кредит» становится синонимом «плохого» кредита.
В настоящее время абсолютный объём «плохих» кредитов банков ЕС оценивается в 1 трлн. евро (примерно 1,1 трлн. долл. США). Такие кредиты быстро росли после финансового кризиса 2007-2009 гг., но программа «количественных смягчений» ЕЦБ маскировала нарастающие риски банковского сектора ЕС. В этом году программа пролонгирована (до 31 декабря 2017 года). Однако объёмы скупки бумаг Европейским центральным банком уже в апреле должны уменьшиться на четверть (до 60 млрд. евро в месяц). Рефинансировать долги по «плохим» кредитам будет труднее. Да и общая экономическая ситуация в ЕС может осложниться, что неизбежно затронет и банки. Конечно, многие европейские банки рассчитывают, что в случае завершения программы «количественных смягчений» процентные ставки по банковским операциям повысятся, но, скорее всего, возможные выгоды от этого для банков будут съедены ухудшением общей экономической конъюнктуры.
Помимо просроченных и безнадёжных кредитов в портфелях европейских банков имеется гигантское количество других «плохих» активов. В первую очередь это «токсичные» долговые бумаги – ипотечные, а также казначейские облигации ряда стран, находящихся на грани дефолта (например, греческие).
7-8 апреля на Мальте пройдёт встреча министров финансов стран - членов ЕС. Предполагается, что на ней и будет заслушиваться вопрос о том, как бороться с ростом «плохих» кредитов.
Общая ситуация с «плохими» кредитами сильно варьируется по отдельным странам ЕС. Хуже всего положения греческих банков, в кредитных портфелях которых доля «плохих» кредитов приближается к половине (47,5%). В некоторых других странах эта доля составляет (%): Португалия – 19; Италия – 17,5; Испания – 6. Одной из наиболее благополучных является банковская система Германии, где этот показатель составляет примерно 2% процента. Для сравнения: по данным Всемирного банка, в кредитных портфелях банков США и Японии на «плохие» кредиты приходится 1 – 1,5%.
Не исключено, что на Мальте займутся таким видом борьбы с «плохими» кредитами, как создание «плохого» банка. В конце января председатель EBA Андреа Энриа заявил, что проблема «плохих» кредитов требует срочного решения, и предложил создать «плохой» банк еврозоны, который будет покупать просроченные кредиты. Он должен финансироваться на бюджетные средства и покупать кредиты по их «экономической» стоимости, которая будет устанавливаться при оценке должника (предполагается, что «экономическая» цена будет выше «рыночной»). По предложению Андреа Энриа, «плохой» банк должен будет способен купить до четверти просроченных кредитов у банков еврозоны. Предложение о создании «плохого» банка поддержал председатель Европейского стабилизационного механизма (ЕСМ) Клаус Реглинг.
У EBA нет полномочий учредить такую структуру, необходимо одобрение властей ЕС и стран еврозоны. Эксперты полагают, что встреча на Мальте и станет первым шагом по созданию общеевропейского «плохого» банка.
Идея родилась не на пустом месте. Она активно обсуждалась в конце прошлого – начале текущего десятилетия в контексте поиска путей преодоления последствий финансового кризиса 2007-2009 гг. Впрочем, и тогда идея «плохого» банка уже не была абсолютно новой, прецеденты существовали. В США в 1988 году Mellon Bank перевёл безнадёжные кредиты на 1,4 миллиарда долларов в «плохой» банк Grant Street National Bank. Затем «долговую помойку» ликвидировали, а Mellon Bank остался на плаву. В конце 1980-х — начале 1990-х годов острый кризис в США переживали ссудно-сберегательные кассы. В их портфелях накопилось плохих жилищных кредитов на сумму, эквивалентную 8% ВВП США. Они были переведены в специальную организацию Resolution Trust Corporation, получившую государственную поддержку. На некоторое время создавались, а потом ликвидировались «плохие» банки в Финляндии (1990 г.) и Швеции (1992 г.). Так, правительство Швеции для спасения зашатавшейся банковской системы страны создало два «плохих» банка – Securum и Retriva. В них были перемещены «плохие» активы крупных кредитных организаций – Nordbanken и Gotabanken. В обмен на вывод «плохих» активов Nordbanken и Gotabanken были национализированы. «Плохие» банки постепенно распродали и списали полученные активы по рыночным ценам (то есть с убытком), а затем закрылись. Что касается Nordbanken и Gotabanken, то эти банки, освободившись от «токсичных» активов, начали оживать, через некоторое время стали прибыльными, а потом были приватизированы.
Схемы создания и функционирования «плохих» банков разные. В любом случае они призваны спасать один или несколько «избранных» банков и получают благословение со стороны финансовых регуляторов. В одних случаях спасение в конечном счёте происходит за счёт налогоплательщиков (если «плохой» банк получал государственную поддержку); в других случаях – за счет клиентов «плохого» банка, который приговаривается к ликвидации. В одних случаях «плохие» банки создаются специально, в других случаях та или иная кредитная организация назначается на роль «плохого» банка.
Примером «плохого» банка можно считать и печально знаменитый американский банковский гигант Леман Бразерс (Lehman Brothers), который обанкротился в 2008 году. По мнению многих экспертов, Леман Бразерс был выбран на роль «плохого» банка на «общем собрании» банкиров Уолл-стрит. После принятия такого решения все «токсичные» активы с банков Уолл-стрит (в них преобладали ипотечные бумаги) были перегружены на Леман Бразерс, и он моментально пошёл на дно.
Во время финансового кризиса 2007-2009 гг. в США собственный «плохой» банк создал один из крупнейших банков Уолл-стрит Citigroup. В 2009 году активы Citigroup были разделены на «хороший» банк Citicorp (розничные и корпоративные операции) и «плохой» банк Citi Holdings (брокерские операции и управление активами). На баланс последнего были выведены все «токсичные» активы (прежде всего ипотечные бумаги). Citigroup получила массированную государственную поддержку, в том числе гарантии для Citi Holdings, взамен передав государству 36% акций. В дальнейшем государственная помощь была возвращена, акции приватизированы. Citi Holdings продолжал заниматься «токсичными» активами, пытаясь привести их в порядок. Те активы, которые удавалось восстановить, передавались в Citicorp, остальные приходилось списывать в убытки. В прошлом году было принято решение о ликвидации Citi Holdings.
В Европе в разгар финансового кризиса 2007-2009 гг. целый ряд стран планировал создание «плохих» банков. Например, в начале 2009 года план учреждения нескольких таких банков обсуждался в Германии. К тому времени на выкуп «плохих» банковских активов немецким правительством было израсходовано как минимум 80 млрд. долл. Обсуждавшийся план предусматривал выделение из казны ещё 200 млрд. долл. на создание и поддержку «плохих» банков. Ангела Меркель выступила тогда против подобного разбазаривания бюджетных денег. В конце концов в Германии был создан лишь один «плохой» банк регионального значения.
В ряде стран Европы некоторые банки и финансовые организации де-факто выполняют функции «плохих» банков. Они в основном специализируются на приобретении бумаг, привязанных к ипотечному рынку. Крупнейшим таким банком считается испанский Sareb. В начале 2013 года правительство Испании национализировало четыре коммерческих банка, при этом на баланс Sareb были переведены ипотечные кредиты и ипотечные бумаги на сумму 36,7 млрд. евро. Под контроль испанского «плохого» банка уже в середине 2013 года было передано около 107000 единиц недвижимости, в их числе частично построенные гостиницы, квартиры, земля и 76 000 пустых домов.
Похожими накопителями «плохих» активов рынка недвижимости в Европе являются Nama, национальное агентство Ирландии по управлению активами, французская инвестиционная компания Unibail-Rodamco, французский фонд Foncière des Régions.
В особо тяжёлом положении в Европе находится банковская система Италии. В начале прошлого года был обнародован план создания там «плохого» банка для абсорбции «плохих» кредитов и различных «токсичных» активов итальянских банков, но после декабрьского референдума и смены правительства в Италии к плану «плохого» банка пока не возвращались.
Что касается плана создания общеевропейского «плохого» банка, предложенного ЕВА, то он вызвал дискуссию в ЕС и выявил острые противоречия. Естественно, что в таком банке заинтересованы, прежде всего, страны с наиболее слабыми банковскими системами. Это Греция, Италия, Португалия, Испания. А вот Германия – против. Во-первых, потому, что доля «плохих» кредитов в портфелях немецких банков невелика (2-2,5%). Во-вторых, потому, что деньги на создание и поддержание на плаву общеевропейского «плохого» банка придётся платить той же Германии. Можно ожидать, что в начале апреля на встрече министров финансов Евросоюза на Мальте немецкий министр Вольфганг Шойбле напомнит своим коллегам о тех правилах, которые были одобрены G7, G20, Европейским союзом в 2009-2010 гг. Среди таких правил – запрет на поддержку банков за счёт государственной казны, то есть налогоплательщиков.
Думаю, Шойбле обязательно об этом напомнит: ведь спасать итальянские, греческие или португальские банки придётся немецкому налогоплательщику.
