8 января Владимир Путин посетил Калининградское подземное хранилище газа и принял участие в запуске терминала по приёму газа и плавучей регазификационной платформы – комплекса, позволяющего поставлять в Калининградскую область газ морским путём, танкерами-метановозами.
«Мы с вами понимаем, хорошо знаем, – сказал В. Путин, – что доставка первичного энергоресурса, такого как природный газ, на подобные расстояния трубой является экономически более целесообразным способом доставки, более дешёвым. Но для нас, для Калининградской области в частности, это, скорее всего, резервные мощности, которые существенным образом минимизируют, а, точнее сказать, сводят на нет все транзитные риски… Построенный терминал и его инфраструктура в случае необходимости… полностью покрывают все потребности Калининградской области в газе без задействования газопроводов через территорию сопредельных государств».
То есть проект носит не только экономический, но и политический, даже «резервный» характер, гарантируя от всяких «неожиданностей». Хорошо известно, что перегонять газ по трубам куда дешевле, чем охлаждать его до жидкообразного состояния (– 161°C), заливать в специализированные недешёвые корабли, а на месте назначения вновь вводить в газообразное состояние. Поэтому при поиске альтернативных транзиту через Украину путей поставки российского газа в Европу выбор был сделан в пользу трубопроводов по морскому дну. И несмотря на все политические сложности, на необходимость уступок для получения разрешения на укладку труб, как было с Финляндией, которой разрешили импортировать из России лес-кругляк, вариант со строительством СПГ-терминалов в России и «пунктах назначения» не рассматривался.
Зато много говорилось о проекте ответвления от «Северного потока» в Калининградскую область, но потом от этой идеи отказались в пользу СПГ. То есть выбор сделан в пользу абсолютной автономности, ведь «Северный поток», включая действующую первую очередь, принадлежит не только Газпрому, а международному консорциуму с участием западных компаний, которые могли бы заблокировать газопровод.
Проект в Калининградской области был реализован в сжатые сроки и обошёлся Газпрому, по информации из открытых источников, в 1 миллиард 135 миллионов евро. Из этого следует, что вероятность «транзитных рисков» российское руководство оценивает весьма высоко. А ведь, казалось бы, зависимость Литвы от российского газа, которую построенный там терминал СПГ отнюдь не снимает, должна застраховать от любых сюрпризов со стороны Вильнюса. Однако Владимир Путин прямо связал ввод нового терминала «с планами Евросоюза по выходу прибалтийских государств из российского энергетического кольца».
Скорее всего, российское руководство связывает существующие риски с «проблемой 2020», когда истечёт срок действия транзитного контракта с Украиной. К этому времени должны быть запущены «Турецкий поток» и «Северный поток - 2», которые технически вполне в состоянии избавить Европу от потребности в украинском транзите российского газа.
И в своём отношении к этим проектам Запад разделился на тех, кто категорически против строительства новых газопроводов (в первую очередь США), и тех (Германия и др.), кто настаивает, что и при новых трубах Украина должна сохранить статус транзитной державы.
США и их ближайшие союзники, во-первых, хотели бы, чтобы Россия через оплату транзита финансово поддерживала Украину (3 млрд. долларов транзитных денег – это 3% ВВП Украины), а во-вторых, рассчитывают благодаря американскому влиянию на Украине держать руку на газовой трубе, связывающей Россию и Европу. А ещё за океаном думают, что устранение российского конкурента позволит реализовать обширные планы продажи американского СПГ Европе.
Однако это не устраивает Германию и ряд её союзников, поэтому Берлин, несмотря на все сложности, продвигает «Северный поток - 2». Хотя в Германии тоже не хотели бы «бросать Украину на произвол судьбы».
Мы уже отмечали, что «украинский транзит» – эвфемизм, выражение-протез; за ним скрывается намерение Запада иметь гарантии того, что и после 2019 года Россия будет обеспечивать своим газом «антироссийскую» Украину. Ведь ни для кого не секрет российское происхождение «венгерского» и «словацкого» газа, которым сейчас подпитывают Украину. Не секрет и то, что западную границу Украины этот газ пересекает (в обоих направлениях) лишь виртуально.
В последние дни заметно, что давление на Германию в вопросе о «Северном потоке - 2» усиливается. Европарламент принял направленную против проекта резолюцию, есть угроза американских санкций против участвующих в проекте европейских компаний, в самой Германии громче стали голоса противников проекта. А министр иностранных дел Польши Яцек Чапутович заявил, что «Северный поток - 2» просто «убивает Украину».
В Берлине «отбиваются» заявлениями, вроде сделанного министром иностранных дел Хайко Маасом, который сказал, что «вопросы европейской энергетической политики должны решаться в Европе, а не в США». Маас добавил, что, если вытеснить из участия в проекте немецкие и другие европейские компании, не останется никого, кто будет настаивать на сохранении транзита российского газа по территории Украины.
Подтекст этого заявления любопытен: Маас намекает, что в случае выхода западных компаний, проект, находящийся на высокой стадии реализации, будет завершён Газпромом самостоятельно, так как юридических препятствий для него нет. Однако в любом случае германским властям приходится оправдываться, идти на уступки, соглашаться на постройку за свой счёт терминала для приёма американского СПГ.
Наконец, «Нафтогаз Украины», вдохновлённый успехом своего иска в Стокгольмский арбитраж (беспрецедентное по политической ангажированности и правовой несостоятельности решение), довёл сумму своих претензий к Газпрому до 11 млрд. долларов, заявив, что «милостиво» готов от претензий отказаться, если будет заключён новый долгосрочный транзитный контракт.
Так или иначе, перестройка газового рынка будет процессом чрезвычайно конфликтным и сложным. Быстрая реализация проекта Калининградского СПГ-терминала показывает, что российское руководство, во-первых, отдаёт себе в этом отчёт, а, во-вторых, готово жёстко отстаивать свои интересы, вплоть до «газовой войны», где будет выясняться, кто продержится дольше – Россия без «газовых» денег или Европа без российского газа (как это было в 2006 и 2009 годах, когда новые контракты не подписывались до истечения срока старых, но тогда не было обходных маршрутов).
Ну а «слабое место», которое было у России в Калининградской области, оперативно ликвидировано. Это значит, что переговорные позиции Москвы укрепились.
Фото: официальный сайт Президента России
