Состоявшийся 26 июня разговор между президентами России и Франции Владимиром Путиным и Эмманюэлем Макроном, частично посвящённый обсуждению ситуации в Ливии и вокруг неё, не оставил равнодушным турецких правительственных чиновников. «Абу-Даби дает Хафтару деньги, а Франция – оружие. НАТО видит в России угрозу, но Франция, член альянса, своими действиями пытается усилить влияние и присутствие России в Ливии», – заявил 30 июня министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу, в очередной раз подтвердив тезис французского лидера о «смерти головного мозга НАТО». И это несмотря на сделанную днём ранее попытку Макрона «равноудалиться» от противостоявших сторон. «Хочу развеять неверные представления о нашей позиции в Ливии, – сказал он после переговоров с канцлером Германии Ангелой Меркель. – Франция не поддерживает маршала Хафтара», а предпринятая им в апреле 2019 года операция по захвату Триполи «полностью противоречила позиции Парижа». В то же время, по мнению французского президента, вмешательство Турции в ливийские события увеличивает террористическую угрозу для Европы, а планы Анкары по освоению энергоресурсов региона угрожают территориальной целостности входящих в Евросоюз Кипра и Греции.
Поводом к очередному «обмену любезностями» между Парижем и Анкарой стал инцидент 10 июня: французский фрегат Courbet неоднократно брался кораблями ВМС Турции на прицел в ходе безуспешных попыток досмотреть грузовое судно под флагом Танзании, которое могло нарушать формально действующее с 2011 года оружейное эмбарго в отношении Ливии. Поведение турецких партнёров по НАТО в Париже расценили как «исключительно враждебные и агрессивные действия». По версии Анкары, радарные системы были задействованы не для прицеливания, а для наблюдения за французским военным кораблём, якобы осуществлявшим «опасное маневрирование» в водах Восточного Средиземноморья.
22 июня французский лидер заявил своему турецкому коллеге, что Турция играет в Ливии «опасную игру», нарушая обязательства, данные на январской конференции в Берлине по проблемам ливийского политического урегулирования. В Анкаре отреагировали в обычном для турецкой дипломатии экспрессивном стиле: «Не имея побережья в Восточном Средиземноморье, Франция ведёт себя как прибрежная страна, однако ей пора понять, что у неё нет полномочий принимать решения по региональным вопросам. Позиция Франции, которая игнорирует законные права Турции в регионе, ещё больше усиливает напряжённость в Восточном Средиземноморье», – говорится в заявлении пресс-секретаря МИД Турции Хами Аксоя.
По инициативе главы военного ведомства Франции Флоранс Парли инцидент с фрегатом Courbet обсуждался в ходе состоявшегося 17-18 июня виртуального саммита министров обороны государств-членов НАТО. И хотя генеральный секретарь Йенс Столтенберг вяло пообещал провести расследование случившегося, возмущение французов не встретило в рядах альянса энтузиазма. И это несмотря на систематическое торпедирование Анкарой военно-морской операции Евросоюза IRINI по перехвату переправляемого на север Африки оружия и наёмников.
Обосновывая право свободно действовать там, где заблагорассудится, турецкие дипломаты ссылаются на общие нормы международного права о свободе судоходства и праве на самооборону, одновременно упирая на «международно признанный» статус правительства Фаеза Сараджа в Триполи. Лукавство и двойные стандарты здесь очевидны, ибо в Сирии Анкара придерживается противоположного подхода, да и в самой Ливии, помимо триполитанского правительства, имеется палата представителей (парламент) в Тобруке, где преобладают совсем иные настроения (в частности, 1 июля там принимали министра иностранных дел Греции).
«Греко-ливийская» карта разграничения вод Средиземноморья
1 июля Париж объявил о временной приостановке своего участия в операции по обеспечению безопасности в Средиземном море. Опровергая обвинения в военной поддержке Ливийской национальной армии Х. Хафтара, французы заявляют о приверженности поискам «долговременного политического решения в Ливии». Это созвучно позиции Москвы, неоднократно опровергавшей подхваченные Африканским командованием Пентагона (AFRICOM) домыслы о прямом военном покровительстве силам, противостоящим базирующемуся в Триполи протурецкому Правительству национального согласия (ПНС).
Контроль над территориями в Ливии на 24 июня 2020 г.
Нефтяные поля и энергетические коммуникации Ливии
Недавние успехи боевиков этого правительства, продвинувшихся благодаря непосредственной помощи турецких вооружённых сил далеко на восток и подошедших к Сирту (ключ к нефтяным месторождениям Киренаики), вызвали жёсткую реакцию со стороны Египта и ряда других арабских стран. «Чтобы начать политические переговоры и достичь прекращения огня, ПНС считает, что необходимы дальнейшие территориальные приобретения. Их приоритет – Сирт и Джуфра», – заявил недавно специальный представитель Турции по Ливии Эмрулла Ишлер. В свою очередь, в Каире обозначили указанные пункты в качестве «красных линий», переход которых спровоцирует вмешательство в конфликт египетской армии.
Стремление турок обрести контроль над всей территорией Ливии не сулит крупнейшей арабской стране ничего хорошего. К серьёзным экономическим трудностям, включая спор с Эфиопией из-за распределения воды после завершения строительства гигантской плотины на Голубом Ниле, добавятся в этом случае трансграничные атаки джихадистов и активизация деятельности запрещённой в России группировки «Братья-мусульмане». Не исключено, что в перспективе в Египте может быть реализован «сирийский» сценарий, когда боевики спокойно пересекают проницаемую границу страны, опираясь на развитую тыловую инфраструктуру и отлаженную логистику. Так что не случайно, по информации местных источников, для защиты побережья и морских газовых месторождений на вооружение египетской армии могут поступить береговые ракетные комплексы «Бастион». Спикер египетского парламента обвинил Турцию в стремлении колонизировать отдельные части арабского мира.
Согласно имеющейся информации, границу с Ливией пересекли танки Abrams и боевые вертолёты египетской армии. Решительную позицию Каира, заявившего о праве «защищать свои границы и народ от экстремизма, террористических формирований и их сторонников в регионе», поддержали Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн.
Угрозы региональной безопасности нарастают по мере укрепления турецко-американского взаимодействия, о котором с удовлетворением рассказывает глава турецкой дипломатии. Президенты Реджеп Тайип Эрдоган и Дональд Трамп договорились о сотрудничестве в Ливии, и официальные лица двух стран уже обсуждают технические вопросы. Как заявил М. Чавушоглу на онлайн-мероприятии турецко-американского Национального руководящего комитета (TASC), его страна получила сильную поддержку от Белого дома после февральского наступления в Идлибе.
Американская делегация на встрече с главой ПНС Ф. Сараджем
17 июня на фоне дипломатической пикировки с Парижем Эрдоган отправил в Триполи представительную делегацию в составе министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу, министра финансов Берата Албайрака, главы разведки Хакана Фидана и пресс-секретаря президента Ибрагима Калина. Помимо демонстрации решимости в вопросе военной поддержки Триполи, визит, по-видимому, был направлен и на решение более широкого круга задач. 22 июня на западе Ливии побывала военная делегация во главе с командующим ARRICOM Стивеном Таунсендом. 30 июня, одновременно с рабочей поездкой в Триполи командующего турецким флотом, президент Эрдоган провёл специальное совещание по «ливийскому вопросу».
President Erdogan conducted a presidential meeting in Istanbul today, in which #Libya was the main topic. Last time this happened, we witnessed large shipments of armured vehicles and drones arriving in Libya.
— MiddleEastWatch (@MiddleEastWatc1) June 29, 2020
We should be expecting a huge surprise very soon from #Turkey.#ليبيا pic.twitter.com/yuZ82LtCLF
Расширение при посредничестве Анкары контактов между ПНС и Вашингтоном свидетельствует об упорной работе турецкой дипломатии, нацеленной на обеспечение успешного наступления на Сирт и авиабазу аль-Джуфра, что требует более серьёзных военных усилий. Командующий американской авиацией в Европе и Африке Джеффри Харригиан говорит о недостаточной «синхронизации» внешней помощи Ливийской национальной армии. И хотя прямое участие в операциях ПНС он вроде бы отрицает, предоставление как минимум разведывательной информации и пропагандистское сопровождение – это реальность. Так, 25 июня Национальная нефтяная компания Ливии выразила обеспокоенность «присутствием российских и других иностранных наёмников» на крупном нефтяном месторождении Эш-Шарара южнее Триполи, на что сразу же откликнулся Государственный департамент. В тот же день глава ВМС США в Европе и Африке Джеймс Фогго на виртуальном семинаре Международного института стратегических исследований в Неаполе возвестил, что «наращивание российской мощи» превращает Восточное Средиземноморье в одну из самых милитаризованных зон в мире. Дескать, русские подводные лодки, способные поразить «любую европейскую или североафриканскую столицу», делают «поддержание бдительного, высокоэффективного военно-морского присутствия на всех европейских водных путях» безальтернативным.
Оперативно подключились турецкие СМИ и функционеры ПНС, которые призвали Брюссель и Вашингтон ввести «срочные санкции» против «российских наёмников», перечисляемых в одном ряду с хафтаровцами и с суданцами из «Джанджавида». Как и в случае с афганскими «байками из склепа», авторы пропагандистских вбросов о «регулярных российских войсках» в Египте и Ливии не утруждают себя никакими доказательствами. В лучшем случае они ссылаются на «социальные сети», иногда – на сомнительные фотографии низкого разрешения либо с признаками вмешательства редактора Photoshop. Подлинная цель таких акций – оправдание турецкой экспансии и вовлечение США в авантюру Эрдогана на бывшей османской периферии. Турецкому лидеру необходима «небольшая победоносная война» без серьёзных потерь, способная укрепить его позиции внутри страны и открыть путь к нефтегазовым богатствам Ливии.
Тугой узел разнонаправленных интересов в Восточном Средиземноморье закручивается всё крепче.
Заглавное фото: жители Восточной Ливии протестуют против политики Эрдогана, REUTERS/Esam Omran Al-Fetori
