28 июля министры иностранных дел Польши, Литвы и Украины на встрече в Люблине объявили об укреплении «стратегического сотрудничества». Очевидно, по аналогии с Люблинской унией 1569 года Польша примеряется к роли политического лидера Восточной Европы. И если в Варшаве, Вильнюсе и Киеве решили поискать для этого исторические основы, почему бы не последовать их примеру и не присмотреться к условиям заключения Люблинской унии.
Великое княжество Литовское (ВКЛ) увеличивалось с середины XIII в. за счёт захвата западных земель Руси; литовскими князьями были присоединены территории современной Белоруссии и Украины, Смоленск и Брянск. Однако в условиях междоусобной борьбы среди князей литовской династии в правление Ягайло возник внутренний кризис, выходом из которого стало заключение династической унии (союзного договора) с Польским королевством в 1385 г.
По условиям Кревской унии, ставшей первым шагом к унии Люблинской, земли Литовского княжества «присвоили, инкорпорировали, соединили, объединили, присоединили, союзом связали» с польской короной. Осуществить это оказалось нелегко, на реализацию намерения ушло почти 200 лет. На пути «добровольного соединения» встали немалые трудности.
В середине XVI в. оставленный было вопрос о государственной унии возник снова. Развитие польской торговли зерном и древесиной через порт Гданьска требовало увеличения посевных площадей, а плодородные почвы Малороссии представляли лакомый кусок. Кроме того, польский король и великий князь литовский Сигизмунд Август не имел наследников, возникла угроза прекращения династии и, соответственно, видимой связи ВКЛ и Польского королевства. Поскольку литовская знать не соглашалась на «братскую» инкорпорацию своего государства, поляки вынуждены были запастись терпением.
В 1558 г. началась Ливонская война, в которую оказалось втянуто и ВКЛ. Литовские магнаты не хотели, чтобы московский царь присоединил Прибалтику и сами стремились её аннексировать. В ходе войны оказалось, что военных и финансовых сил у ВКЛ недостаточно. Московское войско захватило Полоцк. Этим и воспользовалась польская сторона, настоявшая на завершении переговоров об унии двух государств.
Открывшийся в январе 1569 г. Люблинский сейм показал непримиримость двух проектов государственного союза Польши и ВКЛ. Поляки стремились к инкорпорации, литовцы – к федерации. И когда переговоры через несколько недель зашли в тупик, представители ВКЛ покинули сейм.
Попытка сорвать унию обернулась для литовцев ещё большими затруднениями. Раздражённые поляки стали отрезать земли ВКЛ частями. Всем должностным лицам, державшим имения на Подляшье, Волыни и Киевщине, король приказал принести присягу верности Польской державе. Часть шляхтичей охотно пошли на это, ожидая для себя расширения сословных преимуществ по польскому образцу. Другие же сказались больными, пытались уклониться от присяги, ссылались на то, что не могут идти против совести, так как уже присягнули ВКЛ. Тогда сейм стал угрожать лишением должностей, одновременно намекая на льготы в случае согласия на присягу. Никакие протесты литовской стороны не были приняты во внимание. Воодушевлённые своими приобретениями, поляки стали говорить об отторжении от ВКЛ новых городов: Бреста, Кобрина, Пинска. Жемайтию предлагали отдать Пруссии (польскому сателлиту).
Перед магнатами и шляхтой ВКЛ обозначилась перспектива остаться один на один с царём московским и при этом лишиться до половины своих земель. Чтобы спасти положение, литовская шляхта потребовала от своих магнатов продолжать переговоры с королём и сохранить всё, что возможно. Весь июнь 1569 года продолжались напряжённые совещания делегации ВКЛ на Люблинском сейме. Литовские послы упорно отстаивали право сохранить государственную печать и протестовали против королевского решения передать свои наследственные монархические права Польскому королевству. Один из послов ВКЛ, Жмудский староста Ян Ходкевич, воскликнул на заключительном собрании, обращаясь к королю: «Мы, как верные сыны нашего отечества, обязаны заботиться о его благе, сколько у нас есть сил, и Вы сами, Ваше величество, и всё это собрание можете засвидетельствовать, что мы, по мере наших сил защищали его, это наше отечество, которое до сих пор сохранили целым нашей кровью и жизнью. Если же теперь мы не смогли довершить этой защиты, то потому что нужно было уступить препятствиям, судьбе и временам […] Если Вы передаете свои наследственные права Польскому королевству, то Вы вместе с наследством и нас отдаете в рабство […] Не допускайте, Ваше величество, посрамлять нас. Пусть эта уния завершится, чтобы не осталось на нас ни малейшего пятна». В ответ на эту речь, обращенную к совести Сигизмунда Августа, епископ Краковский ответил: «Просим вас не думать, будто мы ведём вас к чему-либо дурному, мы ведем вас только к братству, к любви и всевозможной чести и притом сохраняем в целости ваши права и вольности». Так забалтывали поляки захват половины территории Великого княжества Литовского и правовое принуждение.
Один король, общий сейм, одна политика, одна монета, взаимные права свободно перемещаться и приобретать землю полякам в ВКЛ, а шляхте из ВКЛ в Польше – вот принципы «братской унии». О былой литовской государственности напоминало только наименование в титуле короля Речи Посполитой, сохранение печати да названий государственных должностей ВКЛ (канцлер, гетман, маршалок). Однако, что значат названия без реальной власти? Это было лишь уступкой тщеславию и сословным интересам, что-то вроде подкупа голосов.
Великое княжество Литовское лишилось половины самых богатых земель, за счёт которых усилилась Польша. «Братское соглашение» означало уменьшение представителей ВКЛ до ¼ от общего числа послов на «спольном» сейме и в сенате. Представителям ВКЛ не оставалось ничего другого, как двигаться в русле польской политики. А в утешение иногда можно было услышать о Речи Посполитой «обоих народов».
Об этом помышляют сегодня создатели «Люблинского треугольника»?
