27 февраля в Белоруссии должен состояться референдум по изменению действующей Конституции. На официальном уровне говорится, что вечных Конституций не бывает и надо приспосабливаться к меняющимся условиям жизни. Безусловно, это так. Не вдаваясь в рассмотрение, что и зачем планируется изменить сейчас, обратимся в прошлое, которое всегда дает полезные уроки.
Дело в том, что в истории белорусских и литовских земель был такой кодекс законов, действие которого продолжалось с 1588 г. по 1840 г. Речь идёт о Третьем Литовском Статуте. В учебном пособии по истории Беларуси для 7 класса (2017 г.) он характеризуется как «замечательный памятник права», создатели которого руководились идеями гуманизма. Ведь он обязывал сохранять религиозный мир в государстве, закреплял официальный статус «старобелорусского» языка, запрещал все виды рабства, кроме плена. При этом в учебном тексте в несколько размытой форме есть признание того, что Статут юридически зафиксировал привилегированное положение только одного шляхетского сословия и фактически завершил превращение крестьян в крепостных рабов. Значит, не таким уж он был «замечательным» в плане гуманизма.
Статут 1588 года
Здесь встают три вопроса: для чего был издан Третий Литовский Статут, какие нормы он содержал и почему действие этого правового кодекса конца XVI в. продолжалось почти до середины XIX в.? Иными словами, был ли он свидетельством передового развития (и этим стоит «патриотично» хвалиться!) или же примером консервативности сословного мышления?
В XVI в. в литовско-русском государстве активно развивается сеймовое законотворчество и подготавливаются три редакции законодательства – Статуты 1529, 1566 и 1588 гг. Действующие правовые нормы дополняются, исправляются или отменяются под воздействием главной причины – обеспечить «права», «привилегии», «свободы» формирующегося сословия шляхты. Все вольности, добытые «рыцарством» от великих князей литовских, приобретают вид правовой системы. Для «поправы» законов создаются специальные комиссии из числа советников, приближенных к великому князю (панов радных), приглашаются знатоки классического (римского) и церковного права. В работе по исправлению Статутов принимают участие сотрудники великокняжеской канцелярии. Свои предложения высказывают представители местных шляхетских собраний (поветовых сеймиков). Всеми участниками руководит одна мысль о пользе писаного закона и его превосходстве над произволом силы. Третий Литовский Статут является, таким образом, завершением начатой кодификации права и в определенной степени итогом юридического творчества всего политического народа (шляхты) Великого княжества Литовского (ВКЛ). Уже по одной этой причине он не может считаться исключительно «белорусским», «литовским» или «украинским», как это иногда делается.
Было несколько причин для подготовки и издания Статута третьей редакции. Едва успел получить сеймовое одобрение и вступить в силу Второй Статут в 1566 г., не прошло и года, как очередной сейм ВКЛ в Гродно внес в него поправки и дополнения. В 1569 г. состоялась Люблинская уния, и опять же на сейме встал вопрос о создании комиссии для устранения из литовского законодательства всего, что противоречило объявленному соединению Польского королевства и Великого княжества Литовского. Поэтому подготовка новой редакции Статута велась по двум направлениям: дополнение и уточнение правовых норм редакции 1566 г. и пересмотр правил, нарушающих принципы создания единой Речи Посполитой. Текст Статута 1588 г. сохранил структуру Статута 1566 г., но был расширен примерно на четверть: вместо прежних 367 статей он содержал 488 статей. В частности, были уточнены или дополнены пункты о компетенции различных судебных учреждений в связи с появлением такой апелляционной инстанции как Главный Литовский Трибунал. Однако в вопросе о приспособлении нового Статута к условиям заключения Люблинской унии редакторы не пошли ни на какие уступки, сохраняя целиком отдельное государственное устройство ВКЛ, даже не упомянув о Речи Посполитой. Поэтому кроме усовершенствования действующих законов целью издания Третьего Статута было закрепление автономного существования ВКЛ в федеративном союзе с Польским королевством.
По своему содержанию Статут 1588 г. является сводом сословных прав и обязанностей шляхты, выделяющих ее из среды людей простого звания. Только шляхта была в тогдашнем понимании «народом», то есть свободными и полноправными гражданами. Под такое убеждение подводилось известное с античности основание: мол, одни люди по рождению предназначены к свободе, другие к рабству. К числу последних Аристотель, например, относил не только слуг, но также ремесленников и торговцев. «Народ-шляхта» пользовался целым рядом преимуществ: личной свободой, налоговыми льготами, правами землевладения, своего сословного суда, ношения оружия и др. Статут охранял личность и имущество шляхтича больше, чем жизнь ремесленника или крепостного крестьянина. Указывался такой принцип: «Простых людей не возвышать над шляхтой и в достоинства их не производить, и врядов наших людям простого народа мы не должны давать, но лишь шляхте, каждому рыцарскому человеку и здешнего государства Великого княжества Литовского уроженцам и в этом государстве оседлым» (Раздел III, артикул 18).
Поскольку было принято, чтобы каждый новый правитель ВКЛ, а затем Речи Посполитой, присягой подтверждал шляхетские права, Статут 1588 г. начинается с определения взаимных отношений государя и его полноправных подданных. Статут запрещал бунтовать против власти правителя, изменять ему и разорять его имения. Вместе с тем ограничивался произвол государя в преследовании неугодных лиц: их вина должна была доказываться судом. Поскольку главной обязанностью «рыцарства» была оборона государства, определялся вид военной службы, организация по снабжению войска и ответственность за нарушения дисциплины. Далее шли законы, в которых указывались сословные права шляхты. Прописывалось обязательство сохранять мир между разделенными в христианской вере и неприкосновенность шляхетского землевладения. Особо оговаривалось право шляхты собираться на общегосударственный сейм и местные поветовые сеймики для обсуждения всех вопросов управления. Государь обязывался «нового ничего не устанавливать» и «никаких законов не принимать, но только на общем сейме с ведома и советом рад наших и с позволения всех сословий, подлежащих сейму». Одним словом, в Статуте доминировал охранительный принцип: не проводить никаких реформ без согласия шляхетского народа. Образцом для подражания стало аналогичное правило, принятое в Польском королевстве ещё в 1505 г. (Радомская конституция). По сути, Литовский Статут только детализирует сословное законодательство, замораживая существующие общественные отношения.
Долгий срок действия этого юридического кодекса объясняется не его совершенством, а особенностью правовой системы Речи Посполитой. Изменение Статута производилось только с разрешения общегосударственного сейма, а сеймы ВКЛ теперь были общими с Польским королевством. Решение внутренних проблем в Речи Посполитой отличалось длительной волокитой, не говоря уже о том, что иные сеймы попросту срывались голосом одного сеймового посла, сказавшего при голосовании итоговой конституции своё вето. Только король Сигизмунд III утвердил третью редакцию Литовского Статута в 1588 г., как уже в начале 1590-х гг. зазвучали голоса о необходимости внесения в него исправлений. Канцлер Лев Сапега признавался в письме к трокскому старосте Николаю Криштофу Радзивиллу, что иные безрассудные упрямцы и сами не знают, что хотят изменить, но при этом настаивают. В 1592 г. начала действовать первая комиссия для «поправы» Статута из представителей ВКЛ. Так что уже спустя четыре года он на официальном уровне был признан подлежащим исправлению. Затем в 1609 г. была создана новая комиссия для «поправы», которая так и не завершила свою работу. Сеймы 1611 и 1613 гг. вновь повторили постановление о необходимости изменения Статута ВКЛ. Однако дело нисколько не продвинулось. В 1635 г. была создана очередная комиссия, работа которой также оказалась бесплодной. В дальнейшем важное дело корректировки Статута оставалось без завершения, хотя шляхетские сеймики неоднократно давали своим послам инструкции об этом и в конце XVII в., и в первой половине XVIII в.
Лев Сапега
Хотя подготовить новую редакцию Статута не удалось, это не означает, что его нормы действовали без изменений 250 лет. Сеймы Речи Посполитой издавали новые законы (конституции), которые отменяли или поправляли соответствующие статьи Статута. Для более широкого знакомства сеймовых послов с литовско-русским правом потребовался польский перевод кодекса.
Важно отметить, что после первого издания Третьего Статута на западнорусском («старобелорусском») языке его текст в Речи Посполитой на языке оригинала больше не печатался. В 1614 и 1619 гг. появился его польский перевод, а в 1647 г. он был официально санкционирован сеймом и в следующем году в очередной раз переиздан. В 1693, 1744 и 1786 гг. последовали новые переиздания Статута на польском языке. Поскольку все они предназначались для практических потребностей, к тексту Статута в качестве дополнения стали печататься сеймовые постановления, поправлявшие или отменявшие отдельные положения этого правового кодекса. Его нормы давно стали расходиться с жизнью. В качестве примера такого расхождения можно указать на известное правило, что земский писарь должен вести записи на «русском языке» (Раздел IV, артикул 1). В 1697 г. сейм Речи Посполитой издал предписание вести документацию только на польском языке. Однако в переизданиях Статута изначальная норма о «русском языке» продолжала печататься, хотя уже перестала действовать.
С учётом всего этого необходимо признать, что Литовский Статут 1588 г. представляет собой памятник косности шляхетского сословного права. Утверждение о «замечательности» и «прогрессивности» Статута, ставшее хрестоматийным для белорусской учебной литературы, грешит явным преувеличением. Этот кодекс уже в начале 1590-х гг. официально стал считаться подлежащим исправлению и улучшению, а то, что в этом деле не удалось достичь результата ни одной созданной сеймом комиссии, свидетельствует о неблагоприятных условиях для развития правовой культуры ВКЛ в составе Речи Посполитой. В этом государстве законы зачастую оставались мёртвой буквой. Приблизить законы к реальной жизни и сделать их эффективными – это задача конституционных реформ во все времена. Будет ли удачной в этом отношении новая редакция Конституции Республики Беларусь – покажет ближайшее будущее.
