Признание Россией независимости ДНР и ЛНР, а также начало российскими войсками специальной военной операции на Украине стало крупнейшим геополитическим событием на постсоветском пространстве и в Европе со времен воссоединения Крыма с Россией. Это решение будет иметь долговременные последствия не только для отношений России с Украиной или Западом. Не останется в стороне от происходящего и Белоруссия.
В событиях, предшествовавших военной операции на Украине, Белоруссия приняла активное участие, став ареной масштабных военных учений «Союзная решимость – 2022», проходивших в непосредственной близости от украинской границы.
Впоследствии было объявлено, что проверка боеготовности сил Союзного государства продлится и российские войска задержатся на территории Белоруссии. Связь этого решения с возможной эскалацией напряженности после признания ДНР и ЛНР достаточно очевидна.
С началом операции на Украине стало ясно, что Белоруссия играет в происходящем важную роль. Несмотря на то, что белорусские войска не участвуют в операции, о чем публично объявил президент Александр Лукашенко, белорусская территория стала плацдармом для продвижения российских войск на севере Украины и в районе Киева.
Без наличия белорусского плацдарма сам замысел военной операции вряд ли был бы возможен. Можно говорить, что Белоруссия перешла геополитический Рубикон. Отныне пространство маневрирования между Востоком и Западом окончательно закрылось. Геополитическое самоопределение произошло.
Впрочем, вряд ли белорусский правящий класс воспринимает происходящее с воодушевлением. Появление российских войск на территории Белоруссии вызвало панику в прозападных СМИ и блогах задолго до начала войсковой операции на Украине. На шумиху по поводу российской «оккупации» Белоруссии были вынуждены реагировать и высшие должностные лица. Президент Лукашенко заявил, что вопрос о длительности нахождения российских войск будет решаться двумя президентами в зависимости от текущей обстановки. Гораздо более определённым был министр иностранных дел В. Макей, который во время своей большой пресс-конференции, состоявшейся 16 февраля, отметил, что по завершении учений на территории Белоруссии не останется ни одного российского военного.
Эти заявления были сделаны еще до начала событий на Украине. Однако правящий класс республики по-прежнему настороженно относится к массовому присутствию российских войск на территории РБ. Особенно откровенно эти мысли высказывает либеральное крыло белорусской элиты, которое по-прежнему группируется вокруг министра иностранных дел.
Решение России о признании ДНР и ЛНР было встречено официальным Минском достаточно сдержанно. Белорусский МИД отнесся к решению Москвы с «пониманием и уважением», при этом призвал все стороны конфликта сохранять мир и воздерживаться от насилия. В аналогичном ключе были выдержаны заявления и других официальных лиц.
Такая сдержанность может объясняться рядом обстоятельств. Прежде всего, белорусскую сторону могли насторожить негативные высказывания российского президента по поводу ленинско-сталинской национальной политики и принципов административно-территориального размежевания в СССР.
Ведь Белоруссия в своих нынешних границах является точно таким же порождением советской национальной политики, что и Украина. Более того, на момент образования СССР Белорусская ССР представляла собой узкую полоску из шести уездов бывшей Минской губернии, в то время как западная часть республики находилась под польской оккупацией, а восточные области с Витебском, Могилевом и Гомелем входили в состав РСФСР и были переданы советской Белоруссии только в 1924-26 гг. Учитывая высказывания В. Путина о несправедливой передаче исторических русских земель союзным республикам, это могло насторожить и тех, кто знаком с историей формирования территории современной Беларуси.
Впрочем, вряд ли подобные опасения, если они у кого-то появились, можно считать обоснованными. Пересмотр границ не превращается в универсальный принцип внешней политики России, а остается вынужденной и крайней мерой. Поэтому в случае с Беларусью, где нет ни выраженных региональных антагонизмов, ни дискриминации русского и русскоязычного населения, он применяться не может.
Признание ДНР и ЛНР и последовавшая за этим специальная военная операция означают фактический крах Минских соглашений, что также вряд ли вызывает особый восторг у белорусской стороны. Несмотря на то, что невыполнимость «Минска–2» была ясна с самого начала, Беларусь на протяжении 2015-2020 гг. активно использовала эти договорённости для продвижения своего образа как «восточноевропейской Швейцарии» и посредника между Западом и Востоком.
Упразднение «минского мира» является очередным свидетельством того, что многовекторный внешнеполитический курс, которого придерживалась Белоруссия до августа 2020 г., был тупиковым и ошибочным и что дальнейшее балансирование между геополитическими центрами более невозможно. Мир становится более жестким, границы между конкурирующими блоками – более определёнными.
Белоруссия оказалась в принципиально новых для себя условиях. Если в событиях 2014-2015 гг. Минску удалось остаться «над схваткой» и зарезервировать для себя роль посредника и «донора региональной стабильности», то в 2022 г. Белоруссия однозначно играет на стороне России, хотя и старается это не афишировать.
Мечты о роли нейтрального буфера остались несбыточными. Сам этот буфер схлопнулся, уступив место фронтальному противостоянию России и Запада, в рамках которого приходится выбирать одну из сторон.
Каким окажется окончательный расклад на западных окраинах бывшего СССР, пока не ясно. Судьба региона будет определяться по итогам специальной военной операции на Украине и тех решений, которые будут достигнуты за столом переговоров.
Ясно одно – по-старому уже не будет. «Минский мир» безвозвратно ушел в прошлое и Белоруссии придется адаптироваться к новой действительности.
Фото: kremlin.ru
