Против России ведётся война. Судя по заявлениям, звучащим с Запада, эта война на полное уничтожение России. На данном этапе главным её направлением следует считать экономическое.
Ведение любой войны предполагает наличие стратегии и тактики. Я не специалист в военных вопросах, поэтому не знаю, есть ли у России на данный момент военная стратегия. А вот стратегии ведения экономической войны я точно не вижу.
Мне могут возразить: мол, такая стратегия есть, она отражена в документе «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», утвержденном Указом Президента РФ от 2 июля 2021 года (№ 400). В прошлом году я отреагировал на этот документ своей публикацией «Кто готовил Путину его «Стратегию безопасности»? 43 страницы трескотни и словоблудия. Кремлевские «роботы» опять подставили президента». Процитирую себя же: «Удивительным образом авторам документа удалось обойтись без таких понятий, как «экономическая война», «внешние экономические угрозы», «экономическая дестабилизация», «экономические диверсии», «экономическая разведка». Во всем документе из 43 страниц лишь однажды встречается слово «санкции»... О такой мере противодействия внешним угрозам России, как экономическая мобилизация, в документе вообще не упоминается…»
Не прошло и года… Сегодня окончательный вывод по прошлогоднему документу таков: никакой стратегии ведения экономической войны в нем нет. Новой редакции «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», заточенной под требования СВО, тоже нет. Нет и признаков того, что кто-то готовит стратегию экономической безопасности.
Вместе с тем с конца февраля властями РФ принято большое количество решений, относящихся к сфере экономики, финансов и валюты. Одними из первых среди них были указы президента: «О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями Соединенных Штатов Америки и примкнувших к ним иностранных государств и международных организаций» (от 28 февраля 2022 г., № 79) и «О дополнительных временных мерах экономического характера по обеспечению финансовой стабильности Российской Федерации» (от 1 марта 2022 г., № 81). В первые дни санкционной войны надо было действовать быстро, в указах определялись меры тактического характера. Мы ждали, что через некоторое время появится документ, который определит стратегию экономической войны, план действий в сфере экономики на долгосрочную перспективу.
Из уст руководителей Центробанка, Минфина, Минэкономразвития, Минпрома и других ведомств стали звучать такие слова, как «структурная перестройка экономики», «экономическая трансформация», «экономическая адаптация к санкционной войне», «импортозамещение», «экономическая мобилизация». Однако каждый чиновник понимал это по-своему. Вся эта риторика не складывается в единую картину. Даже тактические решения, заложенные в президентских указах № 79 и № 81, начинают размываться в чиновничьем слое. Было правильное решение о том, что валютная выручка от экспорта должна возвращаться в Россию. А подкомиссия правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в РФ, действующая при Минфине, приняла решение с 6 июня разрешить экспортёрам зачислять полученную от нерезидентов по внешнеторговым договорам валюту на свои счета за рубежом.
Уже не действует установленная указом № 79 норма о продаже на рубли не менее 80 процентов валютной выручки. В марте был опубликован другой президентский указ, допускающий возможность отклонения от этой нормы по разрешению властей. В мае норматив был снижен до 50 процентов, а сейчас его определяет в рабочем порядке правительственная комиссия.
В начале марта мы думали, что президентские указы станут точкой кристаллизации экономической стратегии России. Теперь на наших глазах исходная точка размывается. Происходит либерализация валютной политики, делающая российскую экономику беззащитной перед западными санкциями. Найден и удобный предлог для такой либерализации – избыточно высокий валютный курс рубля. Его, мол, надо сбивать в интересах России.
Всё это может привести к тому, что экономика России вернётся на исходные позиции до 24 февраля. И тогда поражение России в начавшейся гибридной войне будет неизбежным.
При этом слово «стратегия» стало модным в лексиконе чиновников. В марте-апреле проходила серия совещаний правительства с участием президента. На нём были даны поручения министерствам и ведомствам по разработке отраслевых стратегий. Сроки были определены: до 1 июня или до 1 июля. И до сих пор нет никаких сообщений о том, что хотя бы какие-то «стратегии» подготовлены и приняты. А главное, для меня остается загадкой: как можно разрабатывать отраслевые стратегии, если нет общероссийской экономической стратегии? Это все равно что дать приказ командующим армиями или даже дивизиями разработать собственные стратегии боевых действий, когда Генеральный штаб общей стратегии не имеет (или не довёл ее до сведения командующих армиями и дивизиями). В армии в таком случае началась бы махновщина.
В управлении российской экономикой мы наблюдали махновщину на протяжении многих лет относительно мирного времени. А сейчас она становится смертельно опасной. Вот, например, высказывания главы Минпромторга, которыми он поделился с «Коммерсантом». Чиновник решил возражать против того, что все планы импортозамещения, принятые в 2014 году, с треском провалены. По его мнению, импортозамещение неправильно понимают. Оказывается, оно не обязательно означает, что поставки какого-то импортного товара замещаются производством аналогичного товара в России. Может быть замещение импорта из одной страны на импорт из другой. Стали вводиться в странах коллективного Запада запреты на поставки многих товаров в Россию – надо искать другие страны, в которых можно делать закупки таких же товаров. Мол, самим все производить невыгодно. И этот чиновник даже не думает отвечать на вопрос, почему были провалены программы импортозамещения и кто ответил за провал. А возглавляет он Минпромторг, между прочим, с 2012 года, и именно на его ведомство в 2014 году было возложено выполнение более половины всех программ импортозамещения.
Издержки этого провала были не ощутимы до 24 февраля, но сейчас с каждым месяцем мы будем чувствовать их все больше. Уже чувствуем. Взять, к примеру, отечественный автопром, который давно стал сборкой автомобилей из импортных узлов и деталей. Вот некоторые фрагменты хроники.
28 февраля московский завод Renault приостановил производство в связи с перебоями в поставках комплектующих.
В конце февраля завод Volvo Trucks в Калуге приостановил работу из-за невозможности импорта автокомпонентов и деталей по решению руководства концерна Volvo Group в Швеции.
С 1 марта завод Hyundai-Kia в Санкт-Петербурге находится в простое в связи с перебоями в поставках автокомпонентов (на конец марта ещё не был запущен).
4 марта петербургский завод Toyota приостановил работу в связи с задержками поставок комплектующих.
5 марта АВТОВАЗ приостановил выпуск автомобилей на производственных площадках в Тольятти и Ижевске в связи с продолжающимся кризисом поставок электронных компонентов.
11 марта СМИ сообщили приятную новость: калининградский завод «Автотор» продолжает выпускать автомобили марок Kia и Hyundai. Менее приятная новость по этому заводу: имеющихся запасов деталей хватит примерно на 3 месяца работы.
14 марта завод Nissan в Санкт-Петербурге приостановил работу на три недели в связи с перебоями поставок комплектующих.
Пропускаю апрель и большую часть мая. Остановлюсь на информации от 24 мая: выпуск легковых автомобилей продолжается лишь на двух заводах в России (УАЗ и Haval).
1 июня Росстат сообщил данные о выпуске автомобилей за апрель: с российских конвейеров сошло лишь 20 тыс. легковых автомобилей, что на 85,4% меньше, чем в апреле 2021 года. По грузовым автомобилям: в апреле было выпущено 12,2 тыс. машин, что на 30,4% меньше, чем в апреле 2021 года.
А вот совсем свежие сведения, которые должны привнести некоторую ноту оптимизма.
8 июня. Пресс-служба УАЗа рассказала, что завод перейдет на выпуск упрощенных версий автомобилей («Патриот» и семейство СГР) с середины лета.
14 июня. Получено радостное известие, что калининградский «Автотор» сумел, наконец, где-то добыть комплектующие, необходимые для производства автомобилей. Поступивший объем обеспечит работу конвейера в июле и августе, но пока в ограниченном объеме.
Я привёл новости лишь по автопрому. Но добавлю другие примеры. Встал крупнейший вагоностроительный завод в Ленобласти. В начале июня об остановке объявили свинцовые заводы и Тюменский завод нефтяного оборудования.
Вернусь, однако, к интервью главы Минпромторга. Чувствуется, что ему намного интереснее тема не импортозамещения, а экспорта. «Национальный проект по экспорту никто не отменял. Да, рынки развитых стран для нас закрылись. Это – значительная часть мирового рынка, но весьма умеренная площадь на глобусе. Множество стран Азии, Африки, Латинской Америки остаются недостаточно освоенными российскими экспортерами», – говорит министр в интервью «Коммерсанту», отмечая, что за рубежом пользуются спросом не только российские газ, нефть и уголь, но также стальной прокат, продукция химпрома.
На примере этого интервью мы видим, что ни данное ведомство, ни его руководитель не понесли наказания за срыв импортозамещения. И нет даже понимания того, что, кроме слова «выгодно», есть слово «безопасность». Кроме того, Минпромторг действует достаточно автономно от других министерств и ведомств. А я думаю, что главным связующим началом для российских министерств и ведомств должна стать именно Стратегия экономического развития России.
При её разработке и реализации нельзя обойтись без опыта индустриализации в СССР. Там была четко обозначенная Стратегия, которая определяла цели и алгоритмы экономического развития Советского Союза. Целями были обозначены достижение полной экономической независимости (экономической самодостаточности) и наращивание военной мощи (на базе оборонной промышленности). Индустриализация проводилась в жизнь с помощью директивных пятилетних планов развития народного хозяйства. Она предполагала закупки машин и оборудования на мировом рынке для создания новых заводов и фабрик. В рамках пятилетних планов выделялся отдельный блок плана импортных закупок. А уже под план импорта составлялся план экспорта как источника валюты для закупок машин и оборудования.
Сегодня у России резко увеличились поступления иностранной валюты в результате беспрецедентного роста мировых цен на энергоносители. Нам необходимо максимально быстро и эффективно использовать эти валютные поступления. Максимально быстро, поскольку они могут подвергнуться заморозке и конфискации. А максимально эффективно означает, что импортные закупки должны увязываться с планами и Стратегией экономического развития.
Еще раз повторю: без такой Стратегии мы войну с коллективным Западом не выиграем.
Фото: kalina-2.ru
