С 14 по 25 мая во французских Каннах прошёл очередной, уже 77-й кинофестиваль. Событие в области мировой культуры знаковое. По крайней мере, так было до недавнего времени. До тех пор, пока внезапно не выяснилось, что культура мировая и культура западная – это вовсе не одно и то же, и если ты не находишься в тренде нынешней леволиберальной повестки, шансов быть не то что замеченным, а попросту допущенным до «мировых» экранов у тебя практически нет.
Не обошлось без повестки и на нынешнем фестивале, организаторы которого объявили о старте с этого года официального сотрудничества с движением #MeToo. Я не стану подробно останавливаться на истории этого с позволения сказать «движения», отмечу лишь, что, начавшись как попытки женщин, подвергшихся насилию, добиться справедливости, оно довольно быстро превратилось в оголтелую травлю всех подряд на основе голословных обвинений, став неотъемлемой, даже стержневой частью печально известной «культуры отмены».
Будь я кинокритиком, я бы, наверно, мог поведать вам о картинах, представленных на нынешнем форуме, об участии в нём российских актёров и актёров «родом из России» – да, теперь эти понятия приходится различать, но я не кинокритик, я публицист. И именно как публицист вынужден коснуться одного кинематографического произведения, которое при прочих равных предпочёл бы обойти стороной за три версты.
Речь пойдёт о работе польского режиссёра Патрика Веги, в узких кругах известного под прозвищем Besaleel (по имени одного ветхозаветного персонажа), который привёз в Канны свой фильм с «непритязательным» называнием «Путин».
По словам автора, в картину, охватывающую примерно 60-летний период жизни «президента России» (терминология здесь и далее сохранена – Прим. ред.) и являющуюся художественным протестом против «российского диктатора и войны в Украине», вошли рассказы о его связях с пресловутой русской мафией, о подходах как к внутренней, так и международной политике и о его смерти.
«Это должен быть хеппи-энд» – так объяснил Вега свой творческий замысел корреспонденту BILD Тобиасу Рендеру.
Я намеренно взял слова «президента России» в кавычки, потому что, как вы наверняка догадываетесь, к истории реального Владимира Путина весь этот горячечный бред не имеет никакого отношения.
И всё же фильм, в котором главный герой, сделанный с помощью новейших ИИ-технологий максимально внешне похожим на российского лидера, «испражняется в штаны на больничной койке», был одобрен к показу в рамках Каннского фестиваля. Да, ни в основную конкурсную программу, ни даже в программу «Особый взгляд» его не взяли. Но менее омерзительным решение организаторов от этого не стало.
Более того, как говорят создатели «картины», среди которых числятся голливудский сценарист и бывший актер Кевин Бернхардт и кастинг-директор Нэнси Бишоп, фильм уже продан более чем в 50 стран, включая Германию, и выйдет в прокат 26 сентября.
Вас это удивляет? Меня нет. Скажу больше: русофобия – кондовая, природная, исконная – является непременным условием существования европейской «культуры». Им всегда нужен был внешний враг, эдакое полумифическое пугало, выдумывая небылицы о котором и развешивая на него ярлыки, они столетиями умело прикрывали собственное ничтожество.
Помните, все эти байки про диких русских, вечно пьющих, плохо образованных и не способных к цивилизации. В итоге в европейской культуре появился даже специфический феномен, известный нам как «развесистая клюква».
Они и сейчас продолжают делать тоже самое. И ведь не просто так. Понимая, что практически каждый европейский народ, так или иначе поучаствовавший в работе на Третий рейх, несёт частичку ответственности за преступления нацизма во время Второй мировой, ради того чтобы прикрыть свой позор, они начали кампанию отождествления коммунизма и нацизма, доказывая, что СССР был ничуть не лучше нацистской Германии и в равной с ней степени виновен в ужасах той войны.
Эта кампания идёт уже который год. Идёт по нарастающей. А с недавних пор европейцы вообще перестали придерживаться каких-либо приличий и попросту заявили, что русский – значит, плохой.
Причём, для того чтобы понять, что у этой русофобии нет никаких объективных причин, достаточно взять пример Финляндии, которая, едва освободившись от статуса нейтральной державы, ударилась во все тяжкие и стала чуть ли не главным ястребом Евросоюза наряду с Польшей и странами Прибалтики.
Да, наши отношения с финнами не всего были безоблачными. Но именно благодаря России Финляндия вообще получила шанс состояться как самостоятельное государство, а взаимные обиды советско-финской и Второй мировой войны были благополучно забыты, после чего финны много лет пользовались привилегией максимально хороших отношений с СССР, которыми могли похвастаться далеко не все государства западного блока.
И что же мы видим сейчас? Не так давно в рамках избирательной кампании в Европарламент кандидат в евродепутаты Мика Аалтола потребовал «отрезать от России Калининград».
«Это [GPS-помехи в регионе Балтийского моря] – «издевательство» России, и как результат – снижение уровня безопасности полетов. Помехи GPS исходят из России и российского анклава Калининграда, расположенного на берегу Балтийского моря. Если Россия отказывает в полетах, почему бы не запретить или не ужесточить доступ России в Калининград?» – заявил финский политик.
А президент Финляндии Александр Стубб в интервью немецкому изданию Frankfurter Allgemeine пошёл ещё дальше и заявил, что «единственный путь к миру проходит через поле боя», подвергнув при этом критике идею переговоров и настоятельно советуя Киеву продолжать воевать.
«Я знаю, насколько серьезна ситуация на фронте, и недавно Финляндия в очередной раз обнародовала новый пакет помощи Украине, который включает 188 млн евро в виде военной техники, в первую очередь боеприпасов и средств противовоздушной обороны. Таким образом, мы помогли в общей сложности на три миллиарда евро… Чтобы мир на Украине стал возможным, надо выполнить несколько условий. Одно из них – территория. Я понимаю, что для Зеленского это центральный вопрос. Кроме того, нужны жесткие гарантии безопасности – например, членство в ЕС или НАТО. Кроме того, нужна справедливость, то есть обвинение военных преступников. И, наконец, восстановление», – подчеркнул глава Финской республики.
Скажите, ну откуда такая воинственность и злоба? Если искать их корни в истории, то тут же возникает вопрос, а почему такого же негативного отношения нет, скажем, к шведам, несколько столетий державших финнов на положении людей второго сорта?
В чём смысл русофобии прибалтийских государств? Русофобии, обращённой не в сторону России, а внутрь самих этих стран, против собственных же граждан. Кому и что хотел доказать президент Латвии Эдгар Ринкевич, потребовавший запретить проведение в стране дебатов на русском языке в преддверии выборов в Европарламент?
И это при том, что 29,6% населения Латвии – русские, а общая доля проживающих в республике национальных меньшинств, подавляющее большинство которых общается между собой на русском языке, составляет 42,3%. Чем ещё это можно оправдать, кроме той самой звериной русофобии, у которой есть объяснение, но нет никаких причин?
Будет ли в Европе когда-нибудь по-другому? Не знаю. Такие вещи довольно сложно прогнозировать. Но одно тем не менее ясно: чтобы изжить русофобию, европейцам для начала необходимо справиться с собственными комплексами – жадностью, завистью гордыней, высокомерием, а для этого надо признать их существование и перестать оправдывать собственные преступления мнимыми грехами других. И для достижения этой цели им, как ни крути, предстоит большая работа над собой.
