Выступление наркома иностранных дел Вячеслава Молотова прозвучало по радио в полдень, но к тому времени многие уже знали, что произошло. Слухи быстро расползались по Москве из Кремля и наркоматов, где были в курсе событий. Некоторым москвичам звонили родственники и знакомые из Прибалтики, Белоруссии, Украины. Взволнованные голоса прорывались сквозь удары орудийных залпов и свист бомб. Тот день 22 июня, по словам Константина Симонова, «нам выдал общую беду на всех, на все четыре года».
Весной и в начале лета сорок первого все было, как обычно, только повсюду витало необъяснимое волнение. В любых разговорах присутствовал вопрос: будет война или нет? Но к определенному выводу обычно не приходили. Люди пожимали плечами: мол, поживем, увидим.
Однако волнение превращалось в тревогу: по Москве пошли слухи, что немцы собрали несметную армаду и затаились на западных границах. Оттуда ветер доносил лающую немецкую речь, и слышно было, как ревут моторы танков и разрезают воздух самолетные двигатели.
…1 мая состоялся военный парад на Красной площади. Среди зарубежных гостей выделяется мощной бритой головой посол Германии Вернер фон Шуленбург. Неподалеку – офицеры вермахта, среди них военный атташе генерал Эрнст Кестринг и полковник Ганс Кребс.
Нарком обороны СССР Семен Тимошенко шагает вдоль ряда иностранцев, почти не задерживаясь и лишь возле представителя Германии замедляет шаги. Пристально смотрит в глаза Кестрингу, и его на губах словно застывает вопрос: «Так будет война или нет?» В это время на трибуне мавзолея за спинами соратников нервно прохаживается Сталин…
Вышел «Краткий русско-немецкий военный разговорник. Для бойца и младшего командира», выпущенный издательством Народного комиссариата обороны. В небольшой книжечке выражения, необходимые во время боевых действий. Например: «Где находятся немецкие части?»; «Назовите номер вашего полка!»; «Где полиция?»; «Как называется этот лес?»; «Покажите дорогу на село!»
Самая красноречивая фраза разговорника: «Bald kommt die Rote Armee!» – «Скоро придет Красная армия!» Правда, это произошло только через четыре года…
14 июня в газетах появилось «Сообщение ТАСС», в котором говорилось, что, «по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы».
В том же сообщении содержалась информация, что переброска германских войск на восток связана, «надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям…».
Эту публикацию можно было толковать, как угодно. Однако у многих, как огонек свечи, на порывистом ветру, теплилась робкая надежда, что войны удастся избежать…
В тот же день Гитлер собрал в Берлине военных высокого ранга, чтобы обосновать свое решение привести в действие план «Барбаросса». Генералы молча выслушали его речь и в полной тишине покинули зал. На их лицах было тяжелое раздумье…
В июне немцы в спешном порядке стали покидать московский отель «Националь». К последнему мирному дню в гостинице оставались лишь два «туриста» из Германии. Они уехали ранним утром 22-го, бросив свои чемоданы и не заплатив за проживание.
У Германии был пакт о ненападении с СССР и выгодное торговое соглашение. Гитлер мог спокойно воевать на Западе и получать от Москвы нефть, зерно, хлопок, руду, чугун, платину, медь, никель.
Это была идеальная позиция для Германии. Но бесноватый фюрер презрел здравый смысл. И – наставления великого Бисмарка, предостерегавшего никогда не воевать с восточным гигантом: «Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые войны, но никогда не трогайте русских»!
Однако Гитлера ослепляли победы. Третий рейх был в зените своего могущества, и вся нацистская империя была уверена в новом триумфе. К тому же фюрер опасался, что Красная армия ударит ему в тыл. А о Бисмарке на свою беду фюрер вообще забыл…
Утром 22 июня Алексей Толстой поставил последнюю точку в романе «Хмурое утро». В то время бескрайний пылающий горизонт уже оглашался орудийными раскатами. Для Советского Союза наступало новое, уже не хмурое, а грозовое утро…
Фанфары немецкого радио возвестили о новом военном походе вермахта. Дикторы захлебывались от восторга, сообщая военную сводку первого дня операции «Барбаросса». Не только в Германии, но и в других странах были уверены в победе вермахта. В частности, военный министр США Генри Льюис Стимсон заявил: «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России».
…Сталин проснулся от длинных телефонных звонков. Никогда и никто не смел тревожить его так рано. Значит, случилось что-то очень важное… В коридоре прошелестели шаги, и начальник охраны, взял трубку. Что-то услышал в ответ, снова бросил несколько слов.
Потом шаги приблизились к двери спальни Сталина. Раздался робкий стук и прозвучал тихий голос: «Извините Иосиф Виссарионович. Звонит начальник штаба Жуков. У него срочное сообщение…»
22 июня отмечался праздник Всех Святых, в земле Российской просиявших. Митрополит Московский и Всея Руси Сергий выступил с «Посланием пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». В нем были такие слова: «Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге пред родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы – православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может…»
Из речи Уинстона Черчилля: «Гитлер – это злобный монстр, ненасытный в своей жажде крови и разбоя. Не удовлетворившись тем, что вся Европа либо находится под его пятой, либо запугана до состояния униженного повиновения, он теперь хочет продолжить бойню и опустошение на бескрайних пространствах России и Азии…»
Вермахт, казалось, неудержимо наступал. Однако неприятельские солдаты и офицеры с первых дней кампании в России поняли, что это совсем другая война, несравнимая с кампаниями в Европе.
Из дневника Йозефа Геббельса: «На Восточном фронте: боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника... В общем, происходят очень тяжелые бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется еще и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются…»
Воины под красными знаменами дрались с мрачной решимостью. Они жили в суровых условиях, привыкли выполнять приказы во что бы то ни стало, любой ценой. На их землю пришел враг и его надо было уничтожить любой ценой везде – в лесах, на равнинах, в городах и деревнях.
Гитлер не знал, какой у русских характер? Ему не говорили, какие железные солдаты у Сталина? Глупые, неосмотрительные германцы, они ничего не знали про Наполеона, не слышали, что здесь он сломал шею?..
Звучит, как анекдот, но это – исторический факт. В августе сорок первого Гитлер спросил у генерала Федора фон Бока: «Когда, по вашим оценкам, ваши войска войдут в Москву?» Генерал ответил без запинки: «К концу августа».
…Русским было все равно, какая у них позиция, сколько патронов и гранат, в окружении они или нет. Они сражались, пока могли стрелять, колоть штыком, душить врага руками. Но и раненые не сдавались. Этих храбрецов способна была остановить только смерть. Немцы могли двигаться вперед лишь через скопище бездыханных тел.
Так было во все времена, когда на нашу землю вторгались захватчики…
Лишь наткнувшись на непоколебимую силу Красной армии, немецкие генералы «одумались». Гальдер, Блюментрит, фон Клейст, Гудериан и прочие стратеги стали отдавать должное стойкости и мужеству противника. Но где они была раньше, какой дурак внушил им, что война с Россией будет легкой прогулкой?!
Генерал Курт Типпельскирх: «Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые и новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось... противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению».
Благородную ярость русских солдат было уже не укротить. Зверства немцев и их пособников лишь множили ненависть, заставляли ее кипеть еще сильнее. Илья Эренбург: «Мы поняли: немцы – не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал…»
После Сталинграда и Курской дуги немцы перешли к обороне и защищались с упорством обреченных. Но всякий раз русские взламывали их бастионы и шли вперед.
Немцы понимали, что обречены. Чтобы успокоить народ, Гитлер его клика придумали сказку про «чудо-оружие». И повторяли ее до самого конца Третьего рейха, пока Красная армия не ворвалась в Берлин и не покончила с бешеным нацистским зверем.
…Люди, которые воевали и трудились в Великую Отечественную, достойны уважения и почитания. Их Великий подвиг, как пылающий факел, сияет над землей и никогда не померкнет. Это – истина. Чтобы там ни болтали на Западе, как бы ни лгали и ни перечеркивали историю.
