В специальном сообщении МИД РФ по случаю 100-летнего юбилея установления дипломатических отношений между Россией (Советским Союзом. – А.К.) и Японией отмечается, что «это событие было и остается важной памятной вехой в истории двусторонних связей». Как подчеркнули в дипломатическом ведомстве России, оно стало «ярким свидетельством способности соседних стран, долгое время находившихся в состоянии конфронтации, осознать в полной мере, что такое положение не соответствует их национальным интересам, и достичь договоренности без выдвижения дополнительных условий».
Подчёркивается, что установление дипотношений «стало возможным, в том числе, благодаря активным усилиям японских общественно-политических деятелей, которые убедили официальный Токио в необходимости установления межгосударственных контактов с Советским Союзом». «Для советской стороны пойти на сближение с дальневосточным соседом было непростым решением. В памяти была еще жива японская интервенция и демонстративный отказ японских властей принять наш пароход с гуманитарной помощью для жертв землетрясения в Токио в 1923 году. Тем не менее Советский Союз сделал шаг навстречу Японии», – говориться в сообщении.
МИД РФ воспользовался этой датой для дополнительного разъяснения Токио нынешней позиции Москвы по поводу восстановления порушенных нынешними японскими властями двусторонних отношений. «Российская сторона исходит из того, что в Японии и сегодня есть здравомыслящие политики и общественные деятели, осознающие пагубность антироссийского курса официальных властей, его негативные последствия для японского народа, – отметили в дипведомстве. – Россия готова рассматривать инициативы японской стороны по возобновлению диалога, когда они будут подкреплены реальными практическими шагами Токио в русле отказа от недружественной политики».
Ниже предлагается краткий исторический очерк о том, как устанавливались дипломатические отношения Японии с новым государством – Союзом Советских Социалистических Республик.
* * *
Завершение японской вооруженной интервенции на советский Дальний Восток и Сибирь (1918–1922 гг.) не привело к окончательному урегулированию между РСФСР и Японией. Под японским контролем оставался оккупированный Северный Сахалин, страны не имели дипломатических отношений друг с другом, отсутствовали торгово-экономическое, рыболовное и другие соглашения. Поняв, что одержать верх над Советской Россией в обозримом будущем вооруженным путем не удастся, деловые круги Японии выступили за развитие с ней экономических отношений.
Движение за установление дипломатических отношений с СССР возглавил видный политический деятель мэр Токио Симпэй Гото. По его инициативе в феврале 1923 г. начались неофициальные советско-японские переговоры. Тогда из-за обструкции антисоветски настроенного правого крыла японского правящего класса и активной деятельности в Японии белоэмигрантских организаций и групп добиться успеха не удалось. Однако заинтересованность деловых кругов в урегулировании существовавших проблем и установлении на долгосрочной основе условий экономического сотрудничества, в первую очередь в области рыболовства, побудили правительство объявить «новую политику» в отношении СССР. Немаловажное влияние на изменение политики в отношении северного соседа оказало признание его ведущими европейскими державами – в 1924 г. дипломатические отношения с СССР установили Великобритания, Италия, Франция. В мае 1924 г. в Пекине начались официальные советско-японские переговоры, которые завершились подписанием 20 января 1925 г. Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией.
Согласно статье 1-й Конвенции, стороны восстанавливали дипломатические и консульские отношения. По настоянию японской стороны правительство СССР было вынуждено согласиться с положением Конвенции о сохранении в силе Портсмутского мирного договора 1905 года. Однако при подписании Конвенции уполномоченный СССР по указанию Москвы сделал специальное заявление о том, что «признание его Правительством действительности Портсмутского договора от 5 сентября 1905 г. никоим образом не означает, что Правительство Союза разделяет с бывшим царским правительством политическую ответственность за заключение названного договора». Тем самым советское правительство заявляло, что не считает себя политически связанным с положениями Портсмутского договора в той его части, где говорилось об уступке Японии Южного Сахалина.
Конвенция разрешала проблему вывода всех японских войск с территории оккупированного Северного Сахалина. Заинтересованные в продолжении эксплуатации нефтяных месторождений острова японцы соглашались на эвакуацию Северного Сахалина только при условии сдачи им в концессию всех или, по крайней мере, 60 процентов скважин. В результате растянувшихся на месяцы переговоров по этому вопросу был достигнут компромисс о выделении Японии на срок от 40 до 50 лет 50 процентов площади нефтяных и угольных месторождений острова с уплатой концессионерами советским правительственным органам определённого процента валовой добычи.
Несмотря на то, что одной из статей Конвенции предусматривалось заключение договора о торговле и мореплавании, японские власти всячески затягивали решение этого вопроса. Реализации открывавшихся перспектив развития двусторонних связей во всех областях препятствовала позиция Токио в отношении открыто действовавших вопреки положениям Конвенции на территории Японии и ЮМЖД белоэмигрантских организаций. Недовольство нормализацией отношений выражали военные круги, для которых Россия, а затем СССР являлись традиционным противником, под предлогом необходимости борьбы с которым армейские генералы выбивали для себя крупные бюджетные ассигнования.
Идеологи японского милитаризма убеждали народ, что Япония сможет занять достойное место в мире только на пути внешней экспансии. В японской прессе утверждалось: «Если наши экономические и культурные начинания в Китае и Сибири будут прекращены, нам уготована участь изолированной и беззащитной островной страны». На проходивших в 1923 г. совещаниях военно-политического руководства вырабатывались основы внешней политики и стратегии Японии на последующий период. На них были намечены два главных направления вооруженной экспансии – северное и южное. Соответственно в качестве основных вероятных противников определялись СССР и США. Подготовка войны против СССР возлагалась главным образом на сухопутные войска, против США – на военно-морской флот. В Японии были приняты геополитические термины: «хокусин» – «движение на север» и «нансин» – «движение на юг». Если вооруженное столкновение с США рассматривалась в те годы лишь как теоретическая возможность, будущая агрессия против СССР приобретала вполне зримые очертания. Подтверждением этого является составление японским Генеральным штабом армии конкретных планов ведения боевых действий на территории Советского Союза.
В 1923 г. после провала интервенции был разработан новый план войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Северный Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский».
Стремясь не допустить возобновления конфронтации с Японией, советское правительство в мае 1927 г. обратилось к Токио с предложением о подписании между обоими государствами договора о ненападении. Несмотря на установление дипломатических отношений с СССР, японское правительство не желало связывать себя подобным соглашением. Его позиция сводилась к тому, чтобы «в отношении пакта о ненападении, выдвигаемого СССР, занять такую позицию, которая обеспечивала бы империи полную свободу действий».
Против подписания пакта о ненападении с СССР выступило руководство японской армии. В Генеральном штабе и военном министерстве считали, что новую войну следует начать как можно раньше, до того, как СССР усилит свою мощь. По мобилизационному плану 1926 г., против СССР должно было быть использовано 18 дивизий. При этом считалось, что ослабленная революцией и Гражданской войной Россия «не сможет выставить против Японии и десяти дивизий».
Усилившие свое влияние в политике японского государства военные круги добились в апреле 1927 г. сформирования кабинета, который возглавил один из идеологов милитаризма генерал Гиити Танака. 27 июня в Токио проходила так называемая «Восточная конференция», по итогам работы которой 7 июля был принят документ «Политическая программа в отношении Китая». В документе указывалось. «Эта конференция делала маньчжурский инцидент (вооружённый захват и оккупация трех китайских северо-восточных провинций. – А.К.) неизбежным», – указывается в японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии». Перспектива утверждения японской армии в Маньчжурии и Монголии создавала реальную угрозу Советскому Союзу. Для защиты дальневосточных границ страны в августе 1929 г. была создана Особая Дальневосточная армия (ОДВА).
В то же время, несмотря на наличие в правящих кругах Японии противников развития связей с «большевистской Россией», установление дипломатических отношений способствовало активизации торгово-экономических связей. В 1928 г. была заключена советско-японская рыболовная конвенция. В 1929-1930 гг. объем торговли достиг 43,1 млн иен, в четыре раза превысив довоенный товарооборот между Японией и Россией.
В мае 1929 г. в СССР был принят первый пятилетний план экономического развития страны. Параллельно началось осуществление программы создания современной военно-технической базы для обороны государства, повышения мощи вооруженных сил до уровня первоклассных европейских армий. Это беспокоило составителей японских планов войны против Советского Союза. В июле 1931 г. в японской прессе было опубликовано выступление генерала Куниаки Койсо на заседании кабинета министров, в котором говорилось, что «выполнение пятилетки создает серьезную угрозу Японии… Ввиду этого монголо-маньчжурская проблема требует быстрого и действенного разрешения». Перед этим японский посол в Москве Хиротакэ Хирота (впоследствии премьер-министр Японии) рекомендовал начальнику Генерального штаба проводить «решительную политику против Советской России и быть готовыми в любой момент начать войну с целью захвата Восточной Сибири». 9 марта 1931 г. военный атташе японского посольства в Москве подполковник Юкио Касахара писал в Генеральный штаб: «Япония должна продвинуться, по крайней мере, до озера Байкал, рассматривать дальневосточные провинции, которые она захватит, как часть собственной империи и создать там военные поселения на долгие годы».
Составленный в конце 20-х годов Генеральным штабом армии план наступательной войны против СССР «Оцу» предусматривал нанесение ударов по советскому Дальнему Востоку с моря и из северных районов Кореи. Однако после тщательного изучения военно-стратегической ситуации на Дальнем Востоке японские стратеги пришли к выводу о целесообразности до нападения на СССР укрепиться в Маньчжурии, чтобы использовать ее территорию и ресурсы для развертывания наступательных операций на советский Дальний Восток и Сибирь с нескольких направлений. Считалось, что для успеха военных действий необходимо в самом начале войны перерезать в районе Байкала Транссибирскую железнодорожную магистраль. Осуществить это можно было только с территории Маньчжурии.
18 сентября 1931 г., после завершения необходимых приготовлений, японские вооруженные силы спровоцировали так называемый «маньчжурский инцидент», и через три месяца военных действий вся территория Маньчжурии была оккупирована японской армией.
Захват Маньчжурии был чрезвычайно крупной по своим последствиям акцией в плане расширения колониальной империи Японии. Он оказал важное влияние и на последующее развитие японо-советских отношений, поскольку Япония оказалась в прямом пограничном соприкосновении с СССР.
Японские военные историки признают, что «после оккупации Маньчжурии появилась возможность повторения сибирской экспедиции».
Таким образом, хотя установление советско-японских дипломатических отношений способствовало развитию двусторонних связей, в первую очередь торгово-экономических и рыболовных, СССР по-прежнему рассматривался в Токио в качестве одного из основных военных противников. После образования на оккупированной территории Китая марионеточного государства Маньчжоу-Го размещенная на его территории японская Квантунская армия стала интенсивно готовиться к наступательной войне против Советского Союза с целью захвата обширных земель советского Дальнего Востока и Сибири с последующим включением их в проектируемую колониальную империю «нации Ямато» под названием «Сфера сопроцветания в Великой Восточной Азии».
Нельзя не видеть, что и сейчас, через 80 лет со времени сокрушительного разгрома Японии в развязанной ею войне, токийские политики и стратеги вместе со своими союзниками по НАТО открыто ставят целью приведение нашей страны и народа к «стратегическому поражению», или попросту к уничтожению.
