Чем дальше, тем больше украинское общество разделяется на разные части. И линии раскола между этими частями становятся все глубже и отчетливее. Жизненная позиция украинцев «Моя хата с краю» все больше объединяется с завистливым местечковым подходом «Пусть у меня хата сгорела, лишь бы у соседа корова сдохла».
Сейчас граждане Украины делятся на тех, кто не может покинуть страну, и тех, кто выехал за границу; на тех, кто, как и раньше, живет в своем доме, и тех, кто вынужденно переехал в другой регион из зоны боевых действий; на тех, кто в составе ВСУ воюет против России, и тех, кто скрывается от мобилизации и ненавидит хунту Зеленского; на тех, кто корячит свой язык в попытках показать себя «патриотом» и доказать свою «украинскость», и тех, кто принципиально продолжает говорить на русском.
Не говоря уже о тех, кто уехал в Россию или остался на «неконтролируемых киевской властью территориях», чтобы получить российское гражданство и забыть Украину, как страшный сон.
Еще в конце сентября – начале октября 2024 года Киевский международный институт социологии (КМИС) провел опрос жителей Украины, находящихся на подконтрольных киевской власти территориях. Опрос касался личного отношения к находящимся за границей украинским беженцам, внутренне-перемещенным лицам (ВПЛ), русскоязычным согражданам, русским по национальности, но украинцам по паспорту, а также к тем, кто вместе с бывшими украинскими регионами оказался в России.
Однако результаты опроса ужаснули украинских социологов настолько, что они почти 4 месяца не решались их публиковать. Социологи тоже люди и боятся, что к ним придут из СБУ с обвинениями в государственной измене из-за распространения «российских нарративов» и работе на Россию. Ведь везде же пишут и говорят про «Единую страну», а получается, что единства-то никакого и нет.
Поэтому социологи постарались изменить негативные оценки на позитивные. Условно говоря, вместо вопроса «насколько вы не любите кого-то» стали спрашивать, «насколько вы терпимы к кому-то». Вот только такой подход все равно не сильно помог.
На вопрос об отношении к уехавшим за границу беженцам лишь 47% украинцев заявили, что готовы видеть их в своем окружении (членами семей, в качестве друзей, коллег или соседей). Еще почти 40% согласились воспринимать беженцев жителями Украины, но, наверное, где-то подальше от себя, а 8,5% видят их лишь гостями страны.
Если поменять «позитив» социологов на выявленный «негатив» общества, то выходит, что больше половины украинского населения не хотят видеть уехавших за границу украинских беженцев ни в своем окружении, ни в стране.
Приблизительно такое же отношение зафиксировано к русскоязычным гражданам Украины. На их соседство морально готова почти половина населения (49,2%), а жителями страны их воспринимает еще 33,9% опрошенных. Вместе с тем 9% жителей страны считают необходимым запретить им въезд на Украину.
Неоднозначная оценка этой категории граждан вызвана тем, что, с одной стороны, многие военнослужащие ВСУ, которые имеют высокий рейтинг доверия у украинского населения, также являются русскоязычными. А вот с другой стороны, сама граница между «русскоязычными» и «русскими с паспортом Украины» довольно размыта.
Вместе с тем если проанализировать получившиеся цифры, то можно сказать, что русскоязычных жителей Украины также не хотят видеть в своем окружении больше половины украинского населения.
По данным опроса, лучше всего украинцы относятся к ВПЛ. Вроде как они и не сбежали за границу, и не остались жить «под контролем России». Но и их в своем окружении согласны видеть лишь 57,6% населения. Еще 35,3% просто считают их жителями Украины.
Таким образом, ВПЛ (или тех, кто переехал из других регионов) не хотят видеть в своем окружении 3 из 7 украинцев.
Практически одинаково плохим является отношение к гражданам Украины русским по национальности, а также к тем, кто проживает на «неподконтрольных территориях» (а точнее в бывших украинских областях, ставших российскими регионами).
Невзирая на то что с развалом СССР из украинских паспортов исчезла графа «национальность» во время единственной переписи населения на Украине в 2001 году, 17,3% населения объявили себя русскими, а русский язык назвали родным 30%.
И вот прошло пару десятков лет. Сегодня русских сограждан возле себя «готовы терпеть» лишь 39,1%, а жителей территорий, ставших российскими, – 40,7% опрошенных. При этом последних воспринимают жителями Украины рекордные 44,6% украинцев. Наверное, привычно следуя пропаганде киевской власти, рассказывающей, что «Донбасс – это Украина», соответственно, и местные люди – жители Украины.
Вот и выходит, что проживающих на «неподконтрольных территориях» лишь меньше половины опрошенных считают жителями Украины и при этом 3 из 5 украинцев не хотят их видеть в своем окружении.
А вот русских по национальности даже с украинским паспортом не считают жителями страны более 70% украинцев. При этом почти 20% выступают за запрет их въезда на Украину.
Вот и выходит, что ксенофобия украинцев становится с каждым годом все сильнее, а социальное напряжение в обществе только продолжает усугубляться.
Не следует ожидать, что в случае мирного решения военного конфликта и завершения СВО на Украине украинское общество придет в норму. Скорее наоборот, появятся новые линии раскола.
Между теми, кто «воевал», и теми, кто «ухилявся» (уклонялся) от мобилизации; между теми, кто наворовал миллионы, пользуясь своим служебным положением, и теми, кто потерял дом, семью и работу; между теми, кто вернулся на родину, и теми, кто обустроился за границей и получил другое гражданство.
Особо взрывоопасным будет разрыв между теми, кто выступает за сотрудничество с Россией, и теми, кто спрячет оружие в «схронах», чтобы через какое-то время снова попытаться силой захватить утерянные территории.
Так что украинское общество, как и вся Украина, нуждается в полной перезагрузке. Чтобы военные действия закончились и те, кто хочет, вернулся в свой мирный дом. Чтобы люди наконец-то перестали подвергаться постоянной русофобской пропаганде. Чтобы и Донбасс, и Крым, и Киев, и Одесса находились в одной общей стране – в России.
