10 февраля в Елисейском дворце состоялась встреча президента Франции Эммануэля Макрона и премьер-министра Армении Никола Пашиняна. Девятый по счету визит Пашиняна в Париж в статусе премьера в очередной раз ознаменовался весьма амбициозными заявлениями о выходе армяно-французских отношений на новый уровень. При этом особое внимание было уделено вопросам взаимодействия в сфере обороны, экономики, инфраструктурного развития, дорожного строительства, энергетики, образования, туризма и пр. Особо были подчеркнуты два тезиса: о культурной, цивилизационной близости Армении и Франции (что вполне вписывается в европейскую концепцию формирования ''западного форпоста западной цивилизации'') и о ключевой роли Парижа в обеспечении развития и стабильности Армении.
Ошибочно было бы считать такую риторику полностью безосновательной. Как раз наоборот. Начиная с 1991 г., армяно-французские отношения демонстрируют высокий уровень развития, что обсловлено как наличием во Франции влиятельной армянской общины (т. н. ''идеальные мигранты''), так и геополитическими интересами Франции на Южном Кавказе. Последние, разумеется, периодически переосмысляются и получают новое содержание. В последние годы интересы эти все более вписываются в логику геоэкономического целеполагания Парижа. Однако обо всем по порядку.
Армения – страна франкофонии. Не будучи франкоговорящей страной, Армения тем не менее, начиная с 1990-х годов, взяла курс на сближение с Францией, учитывая исторически сложившуюся близость между армянским и французским народами. Наличие в Армении Французского университета, множества общеобразовательных школ с обучением на французском языке, культурно-образовательного Центра Азнавура и ряда других совместных институтов создают необходимую ''инфраструктуру'' для укрепления франкофонии в Армении. Проведение же в октябре 2018 г. в Ереване 17-го саммита Международной организации Франкофонии получило важное символическое значение в отношениях между двумя странами.
В свою очередь, глубоко интегрированная во французское общество и весьма активная армянская диаспора не первое десятилетие располагает рычагами влияния на французское правительство. ''Совет армянских организаций Франции'', ''Армянский фонд Франции'', Комитет ''Ай Дат'' (''Армянский суд''), местные органы АРФД, общественная организация ''Франция – Арцах'' и прочие организации, по сути, представляют собой эффективные лоббистские структуры, играющие не самую последнюю роль при формировании внутри- и внешнеполитических приоритетов Парижа. При этом сегодня ресурс этот не используется официальным Ереваном в полной мере, что связано как с ликвидацией Министерства диаспоры Армении после ''Бархатной революции'' 2018 г. (важного ''моста'' между Ереваном и армянскими общинами во всем мире), так и с доминирующим в диаспоре негативным отношением к действующим властям Армении. Характерно, что отношение это существенно ухудшилось не только после признания Н. Пашиняном Арцаха (Нагорного Карабаха) частью Азербайджана, но и его заявлений о необходимости пересмотреть вопрос геноцида армян 1915 г. Последний, как известно, является краеугольным камнем национальной идентичности большинства армянских общин.
В целом проактивная позиция армянской общины Франции даёт свои ощутимые плоды. Достаточно отметить действующий до 2017 г. закон о криминализации отрицания геноцида армян, а также принятие в 2020 г. Сенатом Франции резолюции о признании Нагорного Карабаха. Разумеется, в основе такой политики, помимо всего прочего, заложен вполне прагматичный расчет: электоральный потенциал армянской общины составляет около 700 тыс. голосов, и это не самый последний фактор, принимаемый во внимание Парижем.
Итак, культурный, просветительский и отчасти политический диалог между Ереваном и Парижем традиционно находится на достаточно высоком уровне (что действующие власти Армении приписывают исключительно себе, тогда как основная часть договорной-правовой базы двусторонних отношений была сформирована в период с 1992 по 2017 г. – до ''бархатной революции''). Однако в периодически звучащих заявлениях Макрона и Пашиняна то и дело просвечивают намного более амбициозные цели геополитического характера – в сфере военного сотрудничества, экономики и энергетики. Насколько такие заявления реализуются ''на земле''? Попробуем разобраться.
Впервые соглашение о сотрудничестве в области обороны между Парижем и Ереваном было подписано в 2010 г., однако лишь в последние годы наблюдаются более практические шаги в данном направлении. Осенью 2023 г. между странами было подписано очередное соглашение, в рамках которого Франция поставила Армении партию бронеавтомобилей "Бастион", а чуть позже – приборы ночного видения. В рамках договоренностей Париж обязался поставить радиолокационные комплексы GM 200, а также ракеты ближнего радиуса действия Mistral. В феврале 2024 г. находящийся в Ереване глава французского военного ведомства заявил, что первая партия оборонительных средств уже прибыла в Армению. Поставка включала три радиолокационные станции с дальностью обнаружения воздушных целей до 250 км, а также приборы ночного видения. Министр подчеркнул, что в случае необходимости республика сможет получить и зенитные ракеты.
"Бастионы" в Армении: Фото: @nersmail1
В июне 2024 г. был подписан контракт на закупку Ереваном французских самоходных артиллерийских установок Caesar. Тех самых, которые Париж поставляет Киеву. А уже в декабре 2024 г. стороны утвердили программу оборонного сотрудничества на 2025 г., в которой особый акцент ставится на сфере оборонного планирования, военного образования, проведения учений, консультативной поддержки и подготовки военных кадров.
Какие цели ставит перед собой Париж, поставляя Армении вооружение? Думается, что в основе такой стратегии находятся прежде всего транспортно-логистические интересы. Франция является одним из мировых лидеров в сфере атомной энергетики. До 75% генерации электроэнергии здесь осуществляется на атомных энергоблоках (56 действующих атомных реакторов с суммарной мощностью 61,4 ГВт). Следовательно, стабильные поставки ядерного топлива для Парижа – приоритет национальной энергетической безопасности. После военного переворота в Нигере в 2023 г. Франция столкнулась с проблемами поставок урана: новые власти отозвали у французской фирмы разрешение на разроботку крупнейшего месторождения урана в ответ на непризнание Парижем нового политического руководства страны. Вот почему после событий в Нигере Макрон отправился в центральноазиатское турне, преследуя цель договориться с Казахстаном и Узбекистаном увеличить поставки урана во Францию. В условиях же спецоперации на Украине транспортные маршруты из Центральной Азии в Россию и дальше в Европу фактически оказались в парализованном состоянии. Следовательно, единственным или же наиболее целесообразным альтернативым маршрутом выступает т. н. ''Срединный коридор'' – Центральная Азия – Южный Кавказ (Грузия) – Турция – Европа.
Активизация военного сотрудничества с Арменией вписывается в стратегию Парижа по укреплению позиций на ключевом связующем звене международного коридора Восток – Запад – на Южном Кавказе. Важно понимать, что в случае разблокирования транспортных коммуникаций в регионе и, в частности, открытия т. н. ''Зангезурского коридора'' Армения автоматически может стать частью ''Срединного коридора'', обеспечивая его диверсификацию. Чем разнообразнее возможные маршруты, тем выше безопасность перевозок урана для Парижа. С другой стороны, сворачивание процесса евроинтеграции Грузии создает дополнительные логистические риски, что не может не находиться в фокусе стратегического планирования Парижа.
В связи с этим вполне органично смотрится нарастающий интерес парижан к армянской железнодорожной системе, управляемой ''Российскими железными дорогами''. В июле 2021 г. посол Франции в Армении Джонатан Лакот заявил об интересе своей страны в реализации внутреннего железнодорожного проекта Ереван – аэропорт ''Звартноц'' – Эчмиадзин – Армавир, а также не исключил рассмотрения проектов железных дорог регионального значения.
Несмотря на положительную динамику сотрудничества в указанных выше сферах, в экономике дела обстоят куда более скромно. Цифры говорят сами за себя.
В 2024 г. внешнеторговый оборот между Арменией и Францией составил 158 млн долл. США, что на 10,7% меньше показателя предыдущего года. При этом среди стран ЕС Франция даже не лидирует в числе торговых партнеров Армении, уступая Германии, Италии, Нидерландам и Бельгии. В целом торговый оборот Армении и ЕС оставляет желать лучшего: за 11 месяцев 2024 г. он составил 2,1 млрд долл. США, что ниже показателя аналогичного периода предыдущего года на 14,1% (для сравнения: внешнеторговый оборот Армении со странами ЕАЭС за тот же период составил почти 12 млрд долл. США, увеличившись по сравнению с предыдущим годом на 68,3%).
Что касается прямых иностранных вложений, то здесь картина куда более печальная. В 2023 г. общий объём французских инвестиций в Армению составил около 23 млн долл. США (для сравнения: в период с января по сентябрь 2024 г. французские инвестиции в экономику Азербайджана достигли 91,6 млн долл. США, что в 76,8 раза превышает показатель аналогичного периода предыдущего года).
Каковы основные направления экономического взаимодействия между Парижем и Ереваном? Прежде всего, это банковский сектор (банк ''Акба'', специализирующийся на сельском хозяйстве), виноделие (компания Pernod Ricard, владеющая коньячным брендом ''Арарат''), водоснабжение (компания Veolia, управляющая водоснабжением в Ереване и других регионах Армении), дорожное строительство, информационные технологии и пр.
Что касается сотрудничества в энергетической сфере, о чём было заявлено также на последней встрече Макрона и Пашиняна, то в центре внимания продолжает оставаться вопрос строительства нового атомного энергоблока в Армении. Будучи одним из мировых лидеров в сфере атомной энергетики, Франция заинтересована в участии в строительстве нового атомного энергоблока в Армении, о чем уже было сделано заявление крупнейшей французской энергокомпанией Framatom, с 2000 г. сотрудничающей с Ереваном в сфере складирования радиоактивных отходов. На высшем политическом уровне заявлений об армянском ''мирном атоме'' пока не звучало, что, скорее всего, вызвано пониманием всей сложности геополитической неопределенности Еревана в вопросе выбора партнера по строительству нового атомного энергоблока.
Таким образом, активизация Франции в Армении преследует долгосрочные стратегические цели, сводящиеся преимущественно к закреплению собственных позиций в международном коридоре Европа – Кавказ – Азия. Параллельно с этим армянский вектор французской внешней политики вписывается также в стратегические интересы ЕС, заинтересованного в каспийских углеводородах и, следовательно, в разблокировании и диверсификации транспортных путей на Южном Кавказе. С другой стороны, достаточно низкий уровень армяно-французского экономического взаимодействия, ровно как и отсутствие потенциала его наращивания ставит под вопрос дальнейшую эффективность французской геостратегии.
