Неутихающие массовые протесты в ответ на арест мэра Стамбула Экрема Имамоглу, препровождённого в тюрьму «Сильври» по обвинениям в коррупции, похоже, знаменуют новый этап в политической жизни Турции и её граждан. Создается впечатление, что внутригражданский конфликт, сознательно подогревавшийся властями последние годы, выплеснулся наружу.
Согласно последним сообщениям, протестующие в Стамбуле захватили и перекрыли Галатский мост, организовав на нём сидячую забастовку. По данным министра внутренних дел Али Ерликая, ранения получили 123 сотрудника полиции, властями изъяты кислота, камни, палки, фейерверки, бутылки с зажигательной смесью, топоры и ножи. Против тех, кто нападал на полицию, портил общественное имущество и угрожал общественной безопасности, ведутся судебные разбирательства.
По словам главы НРП Озгюра Озеля, протесты будут продолжаться столько, сколько необходимо. На улицы городов выходят уже сотни тысяч, если не миллионы людей, так что в контексте происходящего теперь уже даже не так важны триггеры либо же конкретные события, спровоцировавшие протесты в конце марта. Хотя даже для такой политически активной страны, как Турция, масштаб, их многоуровневое измерение затмевают многое из увиденного с начала «нулевых». Отчасти происходящее напоминает протесты в парке Гези летом 2013 года, отчасти так называемую «попытку госпереворота» в 2016 году.
Сложносоставное измерение этого внутригражданского конфликта складывается из нескольких основных составляющих.
Во-первых, перед нами явно не конфликт Народно-Республиканской партии (СНР) и правящей Партии справедливости и развития АКР, как бы обратное ни пытались продемонстрировать в Ак-Сарае. Если бы конфликт шёл сугубо по линии межпартийного противостояния, то едва ли миллионы людей вышли бы на улицы и площади множества турецких городов, ибо чуждые интересы так не отстаивают, даже если не забывать о пассионарном характере турецкого общества и характерные для Востока традиции жёсткой политической борьбы.
Во-вторых, речь идет даже не о противостоянии исламистов-консерваторов и светских «кемалистов». Так, в праймериз 23 марта по выдвижению кандидатуры Имамоглу на президентские выборы 2028 г. участвовали и разочаровавшиеся во власти сторонники Эрдогана. Символом протеста стал суфий в противогазе из ордена Мевлеви, стоящий отчаянно напротив шеренг полицейских.
В-третьих, у протеста есть и женское лицо. Его символом стала жена арестованного Дилек Имамоглу. «Мы, женщины, не можем допустить даже шага назад от прав, предоставленных Ататюрком и нашей республикой», – заявила жена стамбульского градоначальника.
Соответственно, главное, что надо понимать об этих протестах – они во многом ценностно ориентированы. Более того, как ни странно, речь идёт прежде всего об исламских ценностях. Только в исламе обязанность верующего свергнуть zalim (угнетателя). Ну а дальше этот главный посыл можно «паковать» в любые формы, включая и республиканские ценности. В турецкой политической культуре принято сочувствовать угнетенным.
Начиная с 19 марта сотни тысяч граждан, буквально как на работу, выходят на улицы Стамбула, Анкары, Измира и некоторых других городов, невзирая на запрет властей и частичное перекрытие транспортного сообщения. В конце концов, каждый квартал и каждый подъезд не перекроешь, да и народ весь в тюрьму не посадишь. Но Эрдоган, несомненно, имея в распоряжении силовые рычаги, будет пытаться действовать жёстко до самого последнего момента существования своего режима.
24 марта председатель НРП (СНР) Озгюр Озель призвал бойкотировать по меньшей мере 15 компаний и телеканалов в стране, которые, по его словам, исполняют исключительно волю властей или аффилированы с ними. Речь идет о телекомпаниях CNN Türk, TRT, TGRT, нефтяных и газовых компаниях Milangaz & Likitgaz, Türk Petrol, сети кофеен Espressolab, национальной лотерейной организации Milli Piyango; кондитерской компании Ülker; турагентстве ETS Tur.
Примечательно, что за пять дней уличных акций задержаны уже более тысячи людей. При этом для спада протестной активности граждан нет ни малейших предпосылок. Применяя спецсредства, силовики в то же время пока предпочитают избегать жёсткого силового разгона демонстраций. Народно-республиканская партия тем временем пытается сохранить в своих руках управление Стамбулом и провести очередной съезд, пока намеченный на начало апреля.
Парадоксально, но на президентских и парламентских выборах 2018 года Эрдоган и его партия пытались играть на традиционном поле «кемалистов». Но сегодня от принципов «единения и братства» не осталось и следа. Не исключено, что президент захочет дать демонстративный ответ протестам, собрав на огромном поле в Йеникапы (район Стамбула) или на территории аэропорта Ататюрк митинг своих сторонников. Впрочем, для этого ему пришлось бы мобилизовать явно не только Стамбул, но и близлежащие регионы.
Разумеется, такой шаг был бы подобен чирканью спички в газовой камере. Но Эрдогану не привыкать разделять турецкое общество, давить на его различия. Как заявил на днях бывший его однопартиец, «мы ждём только сигнала от президента». Между тем едва ли власть отдает себе отчет, что на этот раз на дворе уже не 2013 и даже не 2016 год. Можно не сомневаться, что и оппоненты Эрдогана вполне уже выучили многие ранее опробованные ходы и технологии. При любом сценарии с применением насилия в конечном итоге сторонники власти пострадают от него как минимум не меньше, чем её противники.
Дело в том, что «ядерный» электорат Эрдогана пребывает в явном арифметическом меньшинстве. С 2015 года правящая партия выигрывает исключительно в коалиции с националистами из Партии националистического движения (ПНД) во главе с Девлетом Бахчели. Длительные протесты могут вполне сподвигнуть многих избирателей ПНД и ПСР отвернуться от своих бывших покровителей. Тем более когда в Сети циркулируют видео, на которых радикальные сторонники Эрдогана на фоне запрещенной во всем цивилизованном мире символики угрожают протестующим.
По крайней мере, риторически оппозиция явно выиграет бег на длинной дистанции. У неё на руках такой козырь, как испытывающее немалые трудности население, всё больше страдающее от гиперинфляции, нищеты и безработицы. На стороне же власти – «воздушные замки» Эрдогана, которые то ли напоминают османские, то ли туранские очертания.
Кроме того, не стоит недооценивать и иные обстоятельства. Многие силовики недовольны изменившимся курсом властей в отношении Рабочей партии Курдистана (РКК). Для многих из этих людей, олицетворяющих турецкое «глубинное государство», призвавший с подачи Девлета Бахчели к прекращению конфликта отбывающий пожизненное заключение на острове Имралы Абдулла Оджалан – враг навсегда. Власти же пытаются заигрывать с курдским электоратом, всё более значимым хотя бы в силу активного демографического роста и наличия крупных курдских общин буквально повсюду, а не только на юго-востоке исторической Анатолии. При этом далеко не факт, что курды поверят в искренность Эрдогана, около десяти лет тому назад валюнтаристки пресёкшего инициированную вроде бы им самим в 2013 г. «курдскую весну» в угоду альянса с националистами.
И второе – нынешнему хозяину Ак-Сарая на этот раз уже точно не удастся перевести стрелки в сторону Фетхуллаха Гюлена и его запрещённой в Турции организации FETO. Да, конечно, можно попытаться в очередной раз обвинить во всех смертных грехах уже покойного проповедника, но едва ли это будет выглядеть убедительно. Так или иначе, образ врага важен в политике, а с уходом такой заметной политической фигуры место - вакантно.
P.S. Реджеп Эрдоган обвинил НРП в подрыве достигнутых за последние годы экономических успехов, ибо призывы О. Озеля к протестам негативно сказались на экономике. По словам главы государства, правительство с решимостью продолжит реализацию своей экономической программы. Проблема однако в том, что реальные достижения первого периода почти 25-летнего правления остались далеко в прошлом.
