С начала осени 2025 г. эксперты все увереннее прогнозируют наступление мирового экономического кризиса – он может быть как минимум таким же, как в 2008-м, или даже более серьёзным. Его главные факторы: спад кредитования бизнеса и рост ставок центробанков, падение числа разрешений на строительство жилья в США, высокая вероятность рецессии – 60–80%, торговая война США и Китая, рост цен на энергоносители и другие экономические причины, которые еще три года назад резко повысили риск возникновения военных конфликтов и массовых беспорядков в 101 стране мира из 198. Американский Bloomberg сообщил об этом в сентябре 2022 г. со ссылкой на доклад британской консалтинговой компании Verisk Maplecroft. Почти синхронно с этим тогдашний папа римский Франциск в интервью испанскому изданию ABC открыто заявил о IV мировой войне: «Я не вижу конца в ближайшей перспективе, потому что это мировая война. Давайте не будем забывать об этом. Есть много рук, которые размешивают котел войны. Это глобально».
К весне 2023 г. в медиа появились сообщения, что накопившиеся противоречия в финансовом мире вкупе с оставляющим за бортом огромное количество населения планеты технологическим рывком неизбежно приведут к повсеместному социальному кризису. Алармисты стали предрекать прерывание привычных торгово-производственных связей, прекращение бюджетных выплат населению и многое другое, при этом не говоря, когда же конкретно это произойдет и какой расклад сил будет на пике этих процессов. Отчасти этот пробел заполнила озвученная в марте информация Всемирного банка, что темпы роста мировой экономики сократятся до минимума за последние 30 лет к 2030 году. Эксперты спрогнозировали, что по сравнению с темпами, которые были в первом десятилетии ХХI века, средний потенциальный рост глобального ВВП и темпы роста развивающихся экономик обвалятся между 2022 и 2030 годами примерно на треть.
Нынешнее нарастание количества сообщений о конфликтах, войнах (включая весьма экзотические, вроде тайландско-камбоджийской) и прочих «горячих» новостей только подтверждают вышеприведенные негативные прогнозы. Во все чаще вспыхивающих в разных регионах планеты массовых протестах, бунтах и переворотах прорывается глубинное напряжение, связанное с нарастанием экономического кризиса. В этом ключе даже затянувшаяся кампания на Украине и ее финал зависят от глобальных процессов больше, чем от локальных успехов на самом фронте. И, весьма вероятно, что после вступления в решающую фазу глобального кризиса об украинском локальном просто позабудут.
В означенном контексте начатое в феврале 2022 г. СВО на Украине можно рассматривать как попытку РФ перехватить инициативу, «зайдя» в кризис раньше, чем рухнет мировая система в целом. Примерно так же, как это сделала чуть раньше КНР, вошедшая из аналогичных соображений раньше других в т. н. антиковидный карантин. В обоих случаях предпринятые действия на упреждение были направлены на то, чтобы вырвать побольше регионов из глобальной западоцентричной системы, пока та не обвалится.
Сегодня на Западе пытаются злорадствовать на тему, что СВО оказалась не перехватом инициативы, а ее потерей. Дескать, Россия завязла в Украине и лишается валютных резервов. Однако весьма вероятно, что как раз это руководство РФ совсем не пугает, т. к., учитывая перспективу сдутия или обрушения мировой финансовой системы, на использование этих резервов не сильно-то и рассчитывали. Кроме того, весьма примечательно, что сами страны Запада также по сей день не демонстрируют никаких особых результатов даже на Восточном (украинском) фронте против РФ, на которые потенциально способны с учётом их технологического преимущества.
Нынешние процессы на Украине и Ближнем Востоке – это только начало, новый виток изменения мироустройства. Происходящее в Европе, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке, на постсоветском пространстве и даже в Венесуэле, Непале и Мадагаскаре – это единый процесс. В его рамках все эти годы и США, и ЕС, и НАТО явно экономили силы и не давали Украине даже той поддержки, которую получал, например, вроде бы брошенный ими незадолго до начала СВО Афганистан. Растратить ресурсы на украинцев, когда на собственной территории может вспыхнуть все вокруг, не хочется. Особенно теперь, когда всполохи массовых бунтов и гражданских конфликтов уже фактически ежемесячно вспыхивают даже в таких странах как Великобритания, Франция и США. Тратить еще недавно направлявшиеся на альтернативную энергетику локального уровня и т. п. зелено-радужные фантазии бюджеты на ВПК (на что внезапно стали уповать нынешние режимы западных стран) тоже крайне рисково и проигрышно с экономической точки зрения.
В мире нарастает реальный социально-экономический кризис, при котором даже самые развитые и считающиеся благополучными государства с трудом контролируют население. Ни консерваторы, ни социалисты, либертарианцы, националисты и даже сами глобалисты – никто сейчас не может его успокоить и привести в порядок. Хотя западные элиты пытаются, конечно, бороться с нарастанием внутреннего социального протеста в странах бывшего «золотого миллиарда». В том числе посредством попыток его инфантилизации – чрезмерно «жизнелюбивыми» снизу общества и, наоборот, столь же чрезмерно «людоедскими» сверху.
Характерным примером первых наблюдатели считают, например, медийную шумиху-историю с психически не совсем здоровой шведской девочкой, которая истово «борется» с «глобальным потеплением», «палестинскими сионистами» и т. п., попутно делая необходимую колоссальную рекламу самым идиотским нарративам и сюжетам, и таким образом дискредитирует и опошляет любые формы социального протеста, превращая их в своего рода лепет несмышленышей или психопатов, которые сами не понимают, о чем говорят. Примером вторых являются заявления Стэнли Джонсона, отца британского экс-премьер-министра Бориса Джонсона, желающего избавиться от «огромных кусков человеческой расы», включая сокращение населения Великобритании на 85%: «Как защитник окружающей среды... лучшей новостью была бы какая-то мегачрезвычайная ситуация, которая избавила бы от огромных кусков человеческой расы».
Разумеется, подобные посылы и проекты возникают не на пустом месте. И эта тенденция будет продолжаться дальше. Однако работают они и помогают их инициаторам все слабее и слабее. Для команды Трампа и их единомышленников в «правоориентированных» глобалистских элитах не является приоритетом то, что пытались сделать «левые» глобалисты при Байдене. С опорой на Big-Tech они выстраивают свою интерпретацию концлагерно-технологичного «нового дивного мира» и все больше отказываются от менее важных для себя проектов, вроде защиты окружающей среды, а также прежних геополитических союзников и точек в мире. При этом их программа для США – «перестройка»-перезапуск американской экономики и уход далеко вперёд с точки зрения технологического прогресса – дает чем дальше, тем все больше сбоев.
Европа для нынешних США – это ресурс, который можно использовать для давления на Китай или просто подоить, вытащить деньги на поддержку заокеанского ВПК. Поэтому американцы стремятся консолидировать у себя европейский техноэкономический блок, одновременно устраняя ЕС в качестве конкурента. Сама же Европа тем временем возвращается к базовым внутренним политическим разделениям: север погружается в левачество «социал-демократии», юг, наоборот, становится более правоконсервативным и националистическим.
Вовне Евросоюз уже упустил, отказался и просто опоздал примерить на себя роль придатка США по соглашению TTIP в ходе переговоров 2013-2014 гг. Об этом свидетельствует в т. ч. принятая в начале 2020 г. стратегия ЕС до 2050 г. European Green Deal, подразумевающая снижение потребления населением и промышленностью ископаемых природных ресурсов с полным выводом из употребления в 2030-х гг. поршневых легковых авто (кроме эксклюзивных, принадлежащих богачам). Понижение уровня жизни в ЕС идет уже вовсю – через рост цен и увеличение налоговой нагрузки, страны-витрины процесса – Испания, Италия, Чехия. Все это еще сильнее раскалывает ЕС и делает очень сложноуправляемой конструкцией.
Свою деструктивную роль играет и Британия, которой нужна подчинённая Европа. Но свой экономический потенциал Туманный Альбион во многом утратил и теперь в глобальном смысле существует в основном как финансовый центр, роль которого с формированием «мира большинства» и новой финансовой инфраструктуры будет уменьшаться. На континенте у Лондона всегда была своя традиционная англоговорящая зона с влиянием британских спецслужб: Голландия, отчасти Бельгия, Скандинавия, включая Финляндию. Сейчас англосаксы пытаются приклеить кровью к этой зоне Украину и Польшу.
Британия надеется создать подконтрольный блок Северная Европа – Польша – Украина, который даст ей возможность при разговорах о будущем Европы и мира вновь сидеть за «большим столом истории» и играть хоть какую-то значимую роль. Однако без Украины и Польши хозяевам глобального дискурса (и «левого» и «правого» толка) Британия не нужна, поэтому она и старается политически приклеить к себе эти две страны, купить и контролировать любой ценой их верхушки. Это единственная европейская страна, которой сегодня реально нужна война на Украине.
Благодаря англосаксам и их стратегии мир не движется к глобальному порядку, а отходит от него и все глубже погружается в глобальный кризис. Под словесной мишурой о расширении демократии всё чаще прячутся механизмы жесткого контроля в духе Оруэлла, давно устаревшие институты и попытки удержать влияние через покорность, простым экспериментом-тестом на которую оказалась даже т. н. пандемия (разгоревшаяся в предыдущую каденцию именно Дональда Трампа): «То, что воспринималось как ответ на проблему со здоровьем, на самом деле стало проверкой на покорность – исследованием готовности людей следовать указаниям без возражений… Карантины, ограничения, паспорта и протоколы – всё это фиксировалось, оценивалось и изучалось. Человеческое тело стало предметом изучения, а общество превратилось в лабораторию… И, если это принесло результаты однажды, почему бы не попробовать снова?..»
При этом сам глобализм тем временем сдаёт позиции: механизмы обнажаются, финансирование режется, обещания не работают. Даже ВОЗ, одна из ключевых опор глобального наднационального управления, в последние годы обнажила свою зависимость от одного донора – США. После того как США при Трампе заморозили финансирование, глава ВОЗ Тедрос Гебрейесус назвал это «угрозой существованию организации», так и не прояснив, как мировая структура здравоохранения вообще может настолько зависеть от одного государства?! И почему во главе ее оказался и до сих пор находится не врач, а представитель официально признанных структур международного терроризма, связанный с глобалистскими кругами?
Сегодня становится все очевиднее, что архитектура глобального влияния, которую англосаксы по обе стороны океана выстраивали десятилетиями, рушится. И не только из-за смены власти в США. Трамп – технократ и прагматик, обрезает финансирование соответствующих проектов и структур не по капризу, а как часть стратегии отказа от прежней модели зависимости от враждебной ему части наднациональных сил и их видения будущего мировой экономики. Как следствие, в настоящее время с ослабленной повесткой и громкими, но пустыми декларациями остаются не только организации левацки ориентированных глобалистов, вроде ВОЗ и USIAD, но и другие их проекты, имеющие территориальное воплощение, вроде Евросоюза.
При этом проблема самой континентальной Европы заключается в том, что, даже претендуя на самостоятельность, она далеко не первостепенный игрок в чужой для коренного населения европейских стран архитектуре ЕС. Недавно Урсула фон дер Ляйен торжественно заявила в Аахене о «новой исторической миссии Евросоюза». Согласно ей, к 2030 году Европа должна обрести политическую и стратегическую независимость, сформировать собственный международный порядок и расшириться за счёт Украины, Молдавии, Грузии и Балкан.
Звучит подобное по-глобалистски громко. Однако, если убрать звук и пафос, на деле остается всё та же риторика последних десятилетий – с новыми обещаниями для старых марионеток. Режим в Киеве давно обеспечивает использование Украины как инструмента, при этом сама она никогда даже в теории не была партнёром. ЕС не справляется даже с нынешними членами: достаточно посмотреть на статус стран Восточной Европы, где Венгрия и Словакия остаются в хвосте по влиянию, хотя платят политическую и экономическую цену полной зависимости.
Популизм о расширении и демократии вместо институционального усиления и выхода из всемерно углубляющегося экономического кризиса подкрепляется еще и замещением коренного населения стран Запада мигрантами. При этом бюрократические машины Брюсселя и Вашингтона не предлагают ни чёткой стратегии, ни механизма решения проблемы улучшения жизни жителей даже самих ЕС и США. Обещание вроде «присоединения обездоленных», которым нужно еще «немножко потерпеть» (типа Украины), к Евросоюзу и «международному сообществу» – это скорее лозунг, чем программа действий в ситуации, которая в столь критичных международных обстоятельствах и радикальном изменении мироустройства чревата огромными угрозами и распадом.
В незападном мире уже одновременно вспыхнули на разных континентах и в разных политических системах массовые протесты, получившие общее название Generation Z protests. Наиболее известны недавние события в Непале, где с помощью таких протестов свергли правительство. Этот переворот стал не исключением, а частью глобальной тенденции: молодые протестующие в Перу выступают против коррупции и требуют пересмотра пенсионной реформы, на Мадагаскаре – против перебоев с водой и электричеством, в Марокко – против роскошных трат на стадионы при разваленном здравоохранении, в Восточном Тиморе – против дорогих машин для депутатов, в Индонезии – против привилегий парламентариев, в пакистанском Белуджистане – против арестов и исчезновений активистов…
Обещания сделать всех частью «цивилизованного мира» и любые апелляции» в таком контексте к «международному сообществу» – это блеф и фикция, как и сам факт существования подобного единого сообщества. На планете есть полномочия или центры власти, заинтересованные в присутствии тех или иных угроз; есть страны и народы, национальной безопасности которых они угрожают. Англосаксонские верхи и то подконтрольное им сообщество, которое они стараются отождествить со всем миром, уже публично объявили о своем интересе к массовому сокращению населения планеты. И, соответственно, именно они меньше всех заинтересованы в выходе из нынешнего людоедского кризиса в его как экономической, так и военно-политической форме.
