Секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев сообщил, что в ближайшее время будет завершена работа над проектом Военной доктрины Российской Федерации, который до конца текущего года поступит Президенту РФ на рассмотрение. Тем самым материализуются идущие уже несколько лет разговоры о необходимости для страны иметь доктринальный документ, в котором с позиции сегодняшнего дня были бы отражены военные угрозы безопасности России и способы их нейтрализации.
Военная доктрина рассматривается её разработчиками (в межведомственную рабочую группу, созданную в аппарате СБ, вошли представители федеральных органов власти, Государственной Думы, Совета Федерации, полпредов Президента в федеральных округах, РАН, Академии военных наук, научных и общественных организаций) как составная часть блока концептуальных документов, объемлющих единый механизм обеспечения национальной безопасности.
В мае нынешнего года Дмитрий Медведев утвердил принципиально новый для нашей страны документ – Стратегию национальной безопасности России до 2020 года; там в числе стратегических национальных приоритетов – вместе с государственной и общественной безопасностью – названа национальная оборона, задачи которой решаются преимущественно военными средствами. («Военная безопасность обеспечивается путем развития и совершенствования военной организации государства и оборонного потенциала, а также выделения на эти цели достаточного объема финансовых, материальных и иных ресурсов».)
А раз так, то логика стратегии национальной безопасности требует детально прописать весь комплекс вопросов, связанных с военной безопасностью, что, собственно, и должно составлять содержание Военной доктрины.
Военная доктрина не является чем-то новым для практики стратегического планирования в современной России. Впервые такой документ увидел свет в 1993 году и в полной мере отражал иллюзии ельцинского руководства, утверждавшего, что какие бы то ни было военные конфликты с участием российских Вооружённых сил исключены. Жизнь сурово поправила Кремль: две чеченские кампании, война НАТО против Югославии 1999 года показали, что горючего материала для этого более чем достаточно и вне, и внутри страны.
Ныне действует Военная доктрина в редакции 2000 года. Она исходит из возможности и крупномасштабных конфликтов, и войн, в которые может быть втянута Россия. И, в частности, предполагает возможность применения Россией ядерного оружия при отражении агрессии с применением обычных средств поражения в крупномасштабной войне.
Это, бесспорно, более реалистичная позиция. Однако и в этом документе со временем выявились существенные недостатки. Так, доктрина сводится преимущественно к вопросам военной безопасности, указывает на военные угрозы и способы противодействия им военными средствами. А ведь в результате коренных изменений в мире возник широкий круг угроз, осуществляемых как военными, так и невоенными средствами. Соответственно, и военная безопасность должна обеспечиваться не только Вооружёнными силами, но и усилиями всего государственного механизма путём применения как военных, так и экономических, дипломатических, информационных и иных средств.
По сравнению с предыдущими вариантами доктрины нынешняя её редакция отличается рядом принципиально новых позиций.
Сформулированы ранее не учитывавшиеся внешние и внутренние военные опасности и возможные военные угрозы, в том числе такие, как борьба за топливно-энергетические и другие ресурсы с привлечением Вооружённых сил, распространение оружия массового поражения, международный терроризм, территориальные претензии со стороны соседних государств, территориальные и этноконфессиональные конфликты, сепаратистские устремления. Акцентировано внимание на использовании в ходе военных действий новых средств вооружённой борьбы – высокоточного оружия, оружия на новых физических принципах, беспилотных летательных и автономных морских аппаратов, биокибернетических и других систем.
Документ фиксирует в качестве важнейшей задачи Российского государства предотвращение развязывания любых военных конфликтов. В то же время подчёркивается, что мы считаем правомерным применение войск для отражения агрессии против России или её союзников, поддержания или восстановления мира по решению Совета Безопасности ООН, других структур коллективной безопасности. Здесь же изложены положения, регламентирующие применение ВС и других войск в мирное и военное время. Нашли отражение и принятые в октябре поправки к закону «Об обороне», предусматривающие оперативное использование ВС РФ за пределами территории страны.
Принципиально важно уточнение в Военной доктрине порядка применения Россией ядерного оружия при отражении агрессии с применением обычных средств поражения. Как говорится, никому не угрожаем, но предупреждаем о сохранении за собой возможности осуществить ядерное сдерживание потенциальных противников от развязывания агрессии против РФ и её союзников. В критических для национальной безопасности ситуациях не исключается нанесение по агрессору ядерного удара, в том числе и упреждающего, в крупномасштабной, региональной и даже локальной войне. По существу речь идёт о снижении Россией порога ядерного сдерживания. Если в 1993 году из «Основных положений военной доктрины РФ» было исключено обязательство, взятое в своё время Советским Союзом, не применять ядерное оружие первым, то ныне действующая доктрина допускает возможность применения ЯО для отражения агрессии, которая совершена даже с использованием обычных вооружений. Проект же новой Военной доктрины, как видим, допускает упреждающее применение ЯО не только для отражения полномасштабной агрессии, но и в конфликтах различной интенсивности.
Таким образом, ядерная стратегия России начинает всё больше приближаться к стандартам ядерной политики США. Скажем больше: не исключено, что указанные выше доктринальные положения ориентированы в первую очередь на Вашингтон. Именно он в последнее время сделал несколько шагов к тому, чтобы, побуждая Москву к сокращению ядерных арсеналов, одновременно обеспечить собственное стратегическое преимущество за счет современного высокоточного неядерного оружия, в первую очередь крылатых ракет морского базирования. Иначе говоря, под благовидным предлогом американцы стремятся путем понижения планки ниже 1 тыс. носителей ядерного оружия подорвать способность российских СЯС к обеспечению стратегического сдерживания.
Так вот, накануне завершения российско-американских переговоров по новому договору о сокращении стратегических наступательных вооружений Москва даёт понять, что от ядерного оружия как важнейшего средства стратегического сдерживания она отказываться не намерена. Именно поэтому развёрнутая информация секретаря Совбеза о завершении работы над проектом новой Военной доктрины оказалась синхронизированной с вступлением переговоров по новому договору по СНВ в решающую фазу.