Находясь в Сеуле на саммите G20, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил о готовности России сотрудничать с Североатлантическим блоком в создании системы ПРО.Этот вопрос, по его словам, включен в повестку дня намеченного на 20 ноября заседания Совета Россия – НАТО в Лиссабоне. Именно там, по словам главы МИД РФ, президент Дмитрий Медведев сформулирует предложения российской стороны «на предмет создания противоракетного пула заинтересованных государств с участием РФ, США и европейских стран». И хотя эта тема является одной из наиболее острых в диалоге России с альянсом, «при наличии доброй воли и готовности сотрудничать равноправно, взаимоуважительно, с учетом интересов друг друга такой проект вполне возможен», – подчеркнул С. Лавров.
Разговоров на эту тему в последнее время много, но трудно разобраться, о какой конкретно ПРО идет речь – все говорящие об этом избегают уточнений. Говорят вроде об одном, но, не исключено, что каждый понимает данный предмет по-своему.
В преддверии своего визита в Москву в начале ноября генсек НАТО Андерс фог Расмуссен, давая интервью «Интерфаксу», заявил о надежде достичь на Лиссабонском саммите привлечения России к строительству европейской системы ПРО. Однако, отвечая на прямой вопрос, каким в руководстве НАТО видят будущее этой самой евроПРО и не будет ли она частью глобальной системы ПРО, создаваемой Соединёнными Штатами, Рамуссен ответил до крайности невнятно.
Судите сами: «Это сложный вопрос. Но, думаю, основные пункты довольно просты. Во-первых, у нас есть угроза. Более 30 стран имеют или разрабатывают баллистические ракеты, некоторые из которых уже способны поражать территорию НАТО и, возможно, России. Во-вторых, существует испытанная технология защиты наших городов от атак баллистических ракет путем объединения американской системы с существующими европейскими системами под эгидой НАТО. В-третьих, мы можем – и я думаю, мы так и сделаем – договориться в НАТО о создании ПРО, которая будет защищать не только наши войска, но и нашу территорию и население. И в-четвертых, сотрудничество между Россией и НАТО означало бы более действенную оборону; оно также послало бы мощный политический сигнал о том, что мы впервые сотрудничаем, чтобы защитить себя».
На встрече с Президентом России 3 ноября в Москве А. Фог Расмуссен уже вел речь о совместном создании такого ракетного щита «от Ванкувера до Владивостока», который покрыл бы всю территорию стран Альянса и России, защищая ее от возможных ракетных атак. По его словам, такой щит должен стать связующим звеном между ПРО театра военных действий НАТО и аналогичными национальными системами (в том числе НПРО США) с подключением Российской Федерации.
Вот это «евроПРО»! Размахнется аж на целых три части света. Может, все же приставка «евро» здесь излишня?
Свое понимание демонстрируют члены НАТО. Так, приветствуя возможность сотрудничества по противоракетной обороне с Москвой, парламентский статс-секретарь при министре обороны ФРГ Кристиан Шмидт говорил о «превращении проекта создания системы ПРО в общее для всего союза дело». Вероятнее всего, он имел в виду ПРО театра военных действий, но полной уверенности в этом нет. Так что общую картину эта реплика К. Шмидта не проясняет.
Особенно беспокоит, что атмосферу неопределенности вольно или невольно поддерживает МИД РФ. Ясности нет в речах ни Сергея Лаврова, ни его подчиненных, в первую очередь курирующего в МИДе вопросы безопасности и вооружения заместителя министра Сергея Рябкова. Давая интервью газете «Коммерсант» и говоря о «европейской ПРО, или системе ПРО НАТО», С. Рябков заявил, что Москве «непонятно, против кого и против чего это все создается». «От кого должна защищаться Европа, закрывшись вот таким достаточно мощным и современным зонтиком? На наш взгляд, сейчас нет ракетных рисков и вызовов, которые требовали бы создания подобной системы», – недоумевает дипломат. Итак, российской дипломатии назначение задуманной системы ПРО непонятно, однако на сотрудничество в ее создании Россия вроде бы уже согласилась. Как это понимать?
Эксперты также говорят каждый о своем. Например, в интервью «Свободной прессе» заместитель директора Института США и Канады РАН Виктор Кременюк предположил, что наше сотрудничество с НАТО может вылиться в создание «совместной ПРО против террористических пусков».
В свою очередь, бывший начальник международно-договорного управления Минобороны РФ Евгений Бужинский высказал убеждение, что Москва ни при каких условиях не пойдет на участие в создании Вашингтоном новой глобальной ПРО, проект которой «несет в себе ярко выраженный антироссийский потенциал». Что касается «региональной ПРО», также известной как ПРО ТВД, то пока здесь стороны не продвинулись дальше декларирования готовности договариваться, считает эксперт. Тогда о какой области сотрудничества говорил в российской столице генсек НАТО?
Памятуя о том, что любая недоговоренность в политике, а тем более в сфере обороны – вещь чрезвычайно опасная, попробуем разобраться самостоятельно. В европейском контексте выбор может быть из двух вариантов: либо принципиально новая единая система «от Ванкувера до Владивостока», как ее отрекомендовал генеральный секретарь НАТО, либо одна из двух уже фигурировавших в дву- и многосторонних переговорах систем. А именно: 1) ПРО театра военных действий, о создании которой некоторое время назад европейские члены Альянса договаривались, правда, довольно вяло, с Россией, 2) европейский сегмент национальной ПРО США (ее третий позиционный район).
Что касается проекта ПРО ТВД, то, как уже говорилось выше, стороны дальше деклараций не продвинулись. Участие РФ в создании американского позиционного района в Европе, кажется, исключено, учитывая непримиримость позиции Москвы по этому вопросу все последние годы. Доводы американской стороны относительно опасности ракетных атак со стороны Ирана и других стран-«изгоев» в Москве обоснованно расценивали как абсолютно несерьезные, зато столь же обоснованно видели в размещении Вашингтоном своей ПРО в Европе попытку нейтрализовать российский стратегический потенциал и гарантировать себя от опасности ответно-встречного удара. Россия и НАТО не сходятся во мнении и сегодня, поэтому, как сообщалось, этот вопрос в Лиссабоне обсуждаться по взаимной договоренности не будет.
Обо всем этом г-н Расмуссен прекрасно осведомлен. И тем не менее предложение о сотрудничестве по противоракетной проблематике в Москву привез. Так в чем же (так и хочется воскликнуть: черт возьми!) состоит существо проекта?
Методом исключения приходим к выводу, что речь идёт о системе «от Ванкувера до Владивостока», и это по существу – воплощение планов Вашингтона по созданию глобальной американской системы ПРО от Гренландии до Аляски, куда войдут не только третий позиционный район в Европе, но и четвертый, и пятый районы.Уже сегодня к ее созданию в той или иной степени привлечены Австралия, Великобритания, Германия, Дания, Израиль, Индия, Италия, Нидерланды, Польша, Тайвань, Франция, Чехия, Япония.
И вот, выходит, что российскую сторону, возражающую против частного (НПРО США в Европе), склонили на переговоры о целом – об участии в создании глобальной системы по пентагоновским лекалам. Если наша догадка верна, то о каком «равноправном взаимодействии», надежду на которое высказал Сергей Лавров, может идти речь?
Нашу озабоченность не отменяет даже то, что создание глобальной ПРО на многосторонней основе вроде бы лежит в русле давнего предложения Дмитрия Медведева о закреплении в международной практике принципа неделимости безопасности. Но только «вроде бы». Ибо еще на начальном этапе «перезагрузки» российско-американских отношений в окружении Барака Обамы дали вполне определенно понять, что ни на какой вариант строительства совместной с Россией ПРО на равноправной основе (а Москва для этого предлагала даже свои РЛС в Габале и Армавире для обоюдного использования) США не пойдут. Почему – понятно: чтобы ни в коем случае не связать себе руки. Не для этого американцы выходили из Договора по ПРО 1972 года, чтобы потом согласовывать с российской стороной свои действия.
США логично (по-своему, конечно) отказались прописывать противоракетную тематику в Договоре об СНВ-3, вышедшего ныне на этап ратификации. А об обещанном дополнительном соглашении, где были бы прописаны спорные моменты, связанные с проблемой ПРО США в Европе, давно не слышно. Никакого соглашения не будет – это стало предельно ясно после того, как месяц назад администрация Б. Обамы поторопилась успокоить группу влиятельных сенаторов США, заподозривших, что за спиной Конгресса готовится подписание с Россией договора по противоракетной обороне, ограничивающего возможности американской ПРО. Главные опасения сенаторов сводились к тому, что Белый дом мог в обход Конгресса пообещать Москве ограничить планы развития своей системы ПРО в обмен на договор по СНВ и поддержку международных санкций в отношении Ирана. Официальный представитель госдепа Филипп Кроули успокоил сенаторов, сообщив, что США «не собираются заключать договор с Россией по противоракетной обороне».
Итак, американские сенаторы могут не беспокоиться, но тот же самый ответ администрации Обамы не может не заставить беспокоиться уже нас. Ведь на стадии подготовки СНВ-3 и при его подписании обе стороны заверяли общественность: озабоченности Москвы по поводу американской ПРО в Европе будут сняты. Пока что в указанном направлении не сделано ни шага.
Вероятно, предчувствуя возражения, министр Лавров заявляет: нет оснований для беспокойства по поводу того, что Россия будет вовлечена в процесс, угрожающий ее безопасности. Пусть, мол, никто в НАТО не тешит себя надеждой «иметь общий с нами ключ к такой системе». И тут же сулит в случае успеха на предстоящем саммите завершение периода «после холодной войны» и начало движения в сторону стратегического партнерства.
При таком оптимизме может оказаться, что в одно далеко не прекрасное утро российский «ключ» может американской стороне и не понадобиться.
