Расползание нестабильности и политические перевороты на Арабском Востоке породили в определенных кругах надежды на то, что эта, так сказать, демократическая волна докатится и до Северной Кореи. Действительно: если шансов произвести смену режима в КНДР военным путем нет, то почему бы не попытаться добиться этого менее рискованным и не столь затратным способом, например путем оказания «помощи» северокорейскому населению, «жаждущему демократии»?
Именно такой настрой возобладал сейчас в консервативной части политического истеблишмента Южной Кореи. Администрация президента Ли Мен Бака, которая с момента прихода к власти в феврале 2008 года отказалась от ранее проводившейся официальным Сеулом линии на примирение и сотрудничество с Севером и выступила с крайне жесткими, идеологизированными подходами к межкорейским отношениям, исходит в своих расчетах из того, что нынешний режим в Пхеньяне теряет прочность и может в скором времени рухнуть под давлением внутренних проблем либо благодаря воздействию извне. Соответственно, задача, которая выдвигается на передний план в деятельности южнокорейских властей по отношению к северному соседу, сводится преимущественно к тому, чтобы попытаться ускорить процесс, по завершении которого, полагают мечтатели в Сеуле, Северная Корея, как «спелый плод», сама «упадет к ногам» Южной Кореи. Изначальная стратегическая установка команды нынешнего южнокорейского президента - окончательно и быстро (в идеале - за время пребывания нынешней администрации у власти) «дожать» КНДР и осуществить объединение страны на своих условиях, то есть, попросту говоря, «абсорбировать» Север.
Многие данные, в том числе материалы сайта WlkiLeaks, показывают, как настойчиво высокопоставленные южнокорейские дипломаты пытаются внушить своим американским коллегам, что северокорейский режим в настоящее время крайне неустойчив, здоровье вождя Ким Чен Ира критически слабо (намного хуже, чем есть на самом деле), голодный и недовольный народ встретит перешедшие через 38-ю параллель южнокорейско-американские войска как освободителей, а главное – КНР, этого первого союзника и спонсора Пхеньяна, можно на определённых условиях убедить воспринять действия по ликвидации КНДР терпимо (1). То есть нужен всего один, но решительный шаг – и заветная мечта о смене режима на Севере осуществится.
То, что подобные оценки положения КНДР, состояния её связей с Китаем, будучи далеки от действительности, не воспринимается большинством экспертов и в самой Республике Корея (РК), и за рубежом всерьёз, авторов этих оценок мало смущает, настолько они уверовали в силу своих выводов и рекомендаций.
В русле избранной руководством РК стратегии Сеул предпочитает сейчас действовать по принципу "чем хуже для КНДР и ее населения - тем лучше". В конкретном плане усилия направляются на то, чтобы еще более усугубить международную изоляцию Пхеньяна, лишить его доступа к мировым финансовым ресурсам, гуманитарной помощи, ограничить внешнеторговые возможности страны, создать вокруг КНДР атмосферу недоверия и конфронтации. Одновременно акцент делается на развертывание агитационно-пропагандистской работы против Северной Кореи путем ведения радиопередач и засылки аэростатов с листовками, содержащими информацию о событиях в Египте, Ливии и Сирии, призывами к «народной революции» и насильственному свержению существующего режима (для большей привлекательности к памфлетам часто прикрепляются мелкие деньги, портативные радиоприёмники и даже продукты питания, например лапша рамён). С территории приграничных районов Китая, где проживает немало этнических корейцев, многочисленные миссионеры различных религиозных организаций, представители разнообразных НПО и разведсообщества РК ведут целенаправленную деятельность по дискредитации власти в КНДР и продвижению на Север «либерально-рыночных ценностей».
По имеющимся сведениям, южнокорейское правительство уже разрабатывает комплекс мероприятий на случай коллапса КНДР и перспективы объединения Кореи по сценарию «поглощения» Севера Югом, который, в частности, включает подбор и подготовку кадров в целях их возможного использования на руководящих постах в Северной Корее после ее реинтеграции с РК. Известно, что все время после окончания Корейской войны в РК существует неафишируемое, но официальное ведомство – своего рода теневое правительство для Северной Кореи, в котором, в частности, сформированы группы профессионалов-«пхеньяноведов», призванные в час «Ч» стать ядром как центрального правительства, так и администраций всех северокорейских провинций. Теперь речь идет о том, чтобы в дополнение к ранее существовавшим структурам сформировать команды экспертов из числа находящихся на Юге северокорейских перебежчиков, которые могли бы возглавить местные органы власти в «северных провинциях», а также обеспечить «эффективный экономический менеджмент» на уровне органов государственного управления и частных корпораций.
Уже из этих немногих примеров видно, что «фронт работ» развернут широко. Средства, которые ещё в недалеком прошлом выделялись Сеулом под межкорейские экономические проекты и оказание гуманитарного содействия КНДР, теперь переориентированы на ведение подрывной работы против пхеньянского режима. И каковы же ее результаты? Пока их не видно: ситуация в Северной Корее, несмотря на серьезные социально-экономические проблемы, остается внешне устойчивой, а признаков «волнений» или открытых проявлений недовольства политикой руководства страны пока почему-то не отмечается.
Это, конечно, можно объяснить закрытым характером и информационной изоляцией северокорейского общества, а также результатом работы отлаженной контрольно-репрессивной машины в КНДР, что позволяет в целом успешно противодействовать «разлагающему» внешнему воздействию. Пхеньянские пропагандистские издания настойчиво предупреждают: «когда вокруг много вредных насекомых, надо вовремя ставить на окна и двери противомоскитные сетки». Однако как бы то ни было, фактом остается то, что в отличие от стран Арабского Востока в Северной Корее нет реальной оппозиции, которую можно бы было заблаговременно «простимулировать» и попытаться привести к власти в качестве «легитимного правительства», опирающегося на поддержку большинства населения.
В этом было бы полезно разобраться более основательно. Дело в том, что северокорейская элита, несмотря на внутренние противоречия и подковерную борьбу по поводу распределения властных полномочий и привилегий, по отношению к внешнему миру выступает достаточно консолидированно. Это легко объяснить тем, что практически все представители правящей когорты имеют в своем активе немало «грехов» и «черных пятен», бросающих тень на их репутацию в глазах Запада, поэтому каких-либо иллюзий насчет своей «востребованности» в случае смены режима или «демократического переворота» эти люди не испытывают.
Кроме того, пхеньянские руководители прекрасно осведомлены о том, как в том же Египте военные и судейские сводят счеты с представителями старого режима. Им хорошо запомнилась судьба не только С. Милошивича и С. Хусейна, но и южнокорейских президентов-генералов, немало сделавших для расцвета «экономического чуда на берегах Хангана» - Чон Ду Хвана и Ро Дэ У, приговорённых первым президентом-демократом Ким Ён Самом к смертной казни и 20 годам заключения соответственно (только вмешательство Вашингтона спасло опальных президентов). Проецируя эту ситуацию на себя и зная особенности корейского национального характера и традиций, они твердо убеждены, что в случае политического поражения Севера и прихода туда южнокорейских «братьев» «никто не дождется пощады». Отсюда мораль: как бы представители северокорейской элиты ни относились друг к другу и к высшему руководству страны, жить при нынешнем режиме и по правилам «клана Кимов» для них предпочтительнее перспективы оказаться на скамье подсудимых в условиях новой «демократической Кореи».
Что же касается рядового северокорейского населения, то и там нет ничего похожего на поляризацию сил по линии «демократы» - «традиционалисты». Среднестатистический гражданин КНДР, как правило, не имеет представления о том, за какие такие «перемены» или «реформы» ему следует бороться, и, скорее всего, будет приветствовать любую твердую власть, пусть даже немного и деспотичную, которая сможет уделить ему толику внимания – улучшить материальное положение, отодвинуть угрозу голода, холода, болезней.
Кроме того, на Севере жива память о жестокостях Корейской войны, и в потенциальных южнокорейских «освободителях» многие северяне видят бывших помещиков, стремящихся вернуть свои земли, а местное население опять сделать батраками.
О низком уровне политической «пассионарности» северокорейского населения свидетельствует и такой характерный факт, что из всего объема разнообразной информации, поступающей по различным каналам из Южной Кореи, наибольшей популярностью пользуются вовсе не новостные блоки или рассказы о «зажиточной» жизни в РК, а так называемые «драмы» - южнокорейский вариант «мыльных опер».
Естественно, пытаться доказывать полную неуязвимость северокорейской системы перед лицом нарастающих внутренних и внешних вызовов было бы опрометчиво. Народное хозяйство КНДР все более остро нуждается в топливе, энергии, продовольствии, товарах первой необходимости, которые страна сама произвести не в состоянии. Поэтому, если внешняя «удавка» стараниями Сеула и Вашингтона будет продолжать сжиматься, экономический, а за ним и политический обвал полностью исключить нельзя.
Каков будет в этом случае окончательный финал и какие политические силы «выйдут на поверхность» в Северной Корее, знать, конечно, в настоящий момент никому не дано. Тем не менее южнокорейцам, которые сейчас усиленно пытаются «раскачивать лодку» в надежде на то, что им удастся овладеть обстановкой и будущий порядок на Севере, а также в единой Корее будет кроиться по сеульским лекалам, следовало бы поостеречься возможных последствий авантюрных действий. В случае гипотетического распада центральной власти и потери управляемости в КНДР вполне реальным итогом может стать не «демократическое» преобразование общества, а нарастание хаоса, начало войны «всех против всех» с высокой вероятностью гуманитарной катастрофы и массового исхода беженцев в сопредельные страны. С уверенностью можно сказать, что это приведет к полной разбалансировке ситуации в регионе, нарастанию уровня конфликтности не только на Корейском полуострове, но и между державами, соседствующими с ним.
_____________________________________
(1) The Guardian, November 29, 2010 reporting on WikiLeaks Cables.
