Сто лет назад в Киеве принял мученическую смерть глава русского правительства Пётр Аркадьевич Столыпин. Век прошёл – как чёрная птица крылом махнула... Понятно, что духовные наследники революционного мятежа 1905 года как ненавидели Столыпина и ужасались его воистину русско-богатырским деяниям, так и ненавидят, как пощёлкивали предохранителем на браунинге, так и пощёлкивают. Это понятно. Но вот то, что и в среде людей, ценящих историческую Россию и видящих в ней спасительный для человека Божий храм, - за век не был отчеканен орден Столыпина, – является проблемой. Нет того государства… Лохмотья. Но, глядя на исполинскую фигуру Столыпина, представляется, не всё ещё и потеряно…
Я верю в Россию
На родовом гербе Столыпиных начертано: «Бог – надежда наша». Все его труды и свершались под сенью этого девиза – во исполнение воли Всевышнего и во славу православного русского царства. Известны слова Петра Аркадьевича о себе: «Что я такое – я не знаю. Но я верю в Бога и знаю наверное, что всё мне предназначенное я совершу, несмотря ни на какие препятствия, а чего не назначено – не совершу ни при каких ухищрениях… Я верю в Россию. Если бы я не имел этой веры, я бы не в состоянии был ничего сделать».
Изувеченный двумя пулями иудейского террориста, он произнёс: «Счастлив умереть за Царя».
Деятельность Петра Аркадиевича Столыпина (родился 20/14 апреля 1862 – скончался 5/18 сентября 1911) как политика началась с пресечения потенциальных разрушений. На второй день своего губернаторства в Гродно (июнь 1902) он своею властью закрыл Польский клуб, который был оплотом русофобии и сепаратизма. Лишь после этого, осмотревшись на новом месте, приступил к нужным социально-экономическим преобразованиям – сельскохозяйственному образованию крестьян, расселению крестьян на хутора, внедрению мелиорации, развитию кооперации и т.д. Тем, кто видел опасность в просвещении народа, Столыпин отвечал: «Бояться грамоты и просвещения, бояться света нельзя. Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не приведёт к анархии».
Перед любым политиком рано или поздно встаёт «еврейский вопрос». Столыпин хорошо знал Западный край. До губернаторства в Гродно он 13 лет служил по соседству – в Ковно (нынешний Каунас), был предводителем дворянства, де-факто главой уезда. Решение проблемы он видел в том, чтобы дать в руки еврейской молодёжи, носителе вируса революции, вместо бомбы – ремесло. В Гродно он открыл несколько училищ для этой группы населения. Девятимесячное пребывание в Гродно стало моделью, матрицей для дальнейшей деятельности. Ему было сорок лет, он готов был решать проблемы, уготовленные ХХ веком, любого уровня сложности – политические, экономические, национальные.
Можно сказать - на вершины государственной власти Столыпина воздвигала взрывная волна революционного террора. Гродненским губернатором он стал после того, как в Петербурге был застрелен министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин, верой и правдой служивший Государю. Преемник Сипягина В.К. Плеве, сторонник жёстких мер, но не реформ, создавая механизмы, которые бы позволили сломить революционные настроения, взял курс на усиление института губернаторов в противовес земствам, ставя крупных землевладельцев, влиятельных земцев, в губернаторы. Так был призван во власть и Столыпин.
Красный террор и «чёрные миллионы»
Здесь уместно вспомнить некоторые исключительные обстоятельства нового ХХ века, в которые погружалась Россия, в которых предстояло действовать. Реалии же были таковы – в обществе накапливалась, конденсировалась разрушительная революционная энергия; возобновились террористические акты – убийства соратников Государя; «просвещённая» часть общества сочувствовала убийцам, разрушителям России. Первым террористическим актом нового века после многих лет явился выстрел 14 февраля 1901 года в министра народного просвещения, в недавнем прошлом ректора Московского университета Боголепова Николая Павловича (1847-1901). Убийство министра в его столичном кабинете совершил этнический еврей, пришедший под видом просителя. Акция была репрессией революционеров – ответом на то, что после студенческих беспорядков в Киевском университете были забраны в солдаты активисты волнений. Боголепов скончался от раны 2 марта (мы мельком отмечаем, так совпало, день особый в нашей истории; до 1917 года ещё будет один памятный день 2 марта – в 1907 году). Весной 1902 года, 15 апреля, в Мариинском дворце был смертельно ранен министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин (1853 – 1902)... Сергей Ольденбург в своём обстоятельном историческом труде «Царствование Императора Николая II» пишет: «Убийство Д.С. Сипягина сыграло роковую роль в русской жизни. Оно создало пропасть между Государём и оппозиционным обществом. Государь был глубоко потрясён и возмущён этим убийством… В лице Д.С. Сипягина государь потерял убежденного и преданного сотрудника, трудно заменимого человека. Как и Н.П. Боголепов, так и Д.С. Сипягин погиб в качестве представителя государственного строя, ненавистного революционным кругам…»
Это было началом террористической войны. С этого – покатилось по нарастающей.
В мае двумя пулями был ранен губернатор Вильно Виктор Вильгельмович фон Валь, который накануне приказал высечь арестованных участников запрещённой первомайской демонстрации. Стрелял член еврейской революционной партии «Бунд», его лично задержал раненный губернатор; по военному суду стрелок был казнён.
В это же время в некоторых губерниях возникли крестьянские и рабочие волнения, которые приходилось преодолевать жёсткими мерами. Скажем здесь о Полтавской и Харьковской губерниях – в нескольких уездах крестьяне, возбуждённые листовками на малорусском наречии, принялись грабить помещиков, пострадало под девяносто усадеб; зачинщиков судили, участников грабежей высекли и отпустили на свободу. Летом того же года на харьковского губернатора князя Ивана Михайловича Оболенского было совершено покушение. Губернатор был ранен. 6 мая 1903 года, в день рождения Государя, в Уфе, в городском саду, был смертельно ранен уфимский губернатор Николай Модестович Богданович (1856 – 1903), «доблестной смертью, - как писал его семье Николай II, - запечатлевший свою службу Престолу и отечеству». Убийство Сипягина и Богдановича, покушение на кн. Оболенского было организовано Боевой организацией эсеров, возглавляемой небезызвестным Гершуни (Герш Исаак Цукович), предшественником Азефа, внедрённым в охранные структуры, учителем Богрова, убийцы Столыпина.
Н.М. Богданович был первым губернатором, убитым на этой войне. Эхо револьверной стрельбы и разрывов бомб вихрем неслось по России… «Боевая организация не только совершает акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы», - сформулировал Гершуни. Десятки, а потом сотни и тысячи убийств самых энергичных и преданных России людей обескровливали страну. Сообщения о «крупных» убийствах с одобрением встречались в кругах левой интеллигенции. Фактически эта часть народа, эти русские люди, напрочь забывшие, что «первым революционером был диавол», явились поддувалами революции. (Так и дули в огненную дыру, пока у самих глаза от жара не стали лопаться, это кто дожил, как Короленко или Куприн.) В том же 1903 году русская разведка стала доносить, что Япония интенсивно готовится к войне, намереваясь «забить для России окно на океан». Летом 1904 года с промежутком в шесть недель были убиты финляндский генерал-губернатор Николай Иванович Бобриков (1839—1904) и министр внутренних дел Российской империи Вячеслав Константинович Плеве (1846-1904), верные соратники Государя. «Строго посещает нас Господь гневом Своим», - со скорбью записал Николай II. Интеллигенция ликовала. Ещё большим будет ликование, когда на Дальнем Востоке в конце года падёт героический Порт-Артур. И до визга будут радоваться враги России убийству великого князя Сергия Александровича (4/17 февраля 1905), тиражируя в леворадикальной и еврейской среде шуточку: «Великому князю пришлось пораскинуть мозгами». После убийства великого князя московским градоначальником был назначен граф Павел Павлович Шувалов (1859 – 1905). Он был убит во время приёма посетителей 28 июня, не прослужив в должности и двух месяцев. Сергей Ольденбург в своей книге «Царствование», которую здесь мы уже вспоминали, точно замечает: «Вопреки распространенному мнению, террористы вообще не столько «мстили за жестокости», сколько планомерно убивали всех энергичных и исполнительных представителей власти, чтобы облегчить торжество революции». В 1901 – 1911 годы жертвами революционного террора стали 17 тысяч человек.
Но было и сопротивление. В некоторых городах русский народ, возмущённый бесовщиной революции, разгонял демонстрантов и сборища заговорщиков. Зачастую протест возникал стихийно. Так был убит некий ветеринар Бауман, ехавший в пролётке во главе демонстрации под красным флагом с воплем: «Долой Бога! Долой Царя! Теперь я ваш царь и бог!» Демонстрация была «против» «Манифеста 17 октября», дарующего конституционные свободы, фактически же за продление революционного хаоса. Кощунника осадил случайный прохожий – Николай Федотович Михалин, тамбовский крестьянин, не входивший ни в одну из патриотических организаций. Подобное происходило и в провинции. В Томске революционных демонстрантов подожгли в здании театра, погибло двести человек. В Саратовской губернии заполитизированная интеллигенция собралась для принятия «резолюций» в одном из зданий, народ вознамерился расправиться с ними. Саратовских радетелей выручил лично губернатор, П.А. Столыпин. Левые издания клеймили русский народ «черносотенцами», утверждая, что на улицы их вывела полиция. Столыпин разъяснял в газете: «Не черная сотня, а чёрные миллионы»...
Да сбудется воля Господня!
Революционная буря застала Столыпина в должности Саратовского губернатора, где он служил с 1903 года, плотно занимаясь хозяйственной деятельностью. С лета 1905 года по губернии покатились волны беспорядков – убийства, грабежи, поджоги, были случаи осквернения церквей и даже их взрывы. Действовал Столыпин решительно и отважно. Это была одна из черт его характера, которая всех поражала. Новая «пугачёвщина» преодолевалась им далеко не лишь силой оружия, но и точным словом. Губернатор, несомненно, видел, что многие люди попросту введены во искушение последователями первого революционера. В лице Столыпина разрушители России обнаружили лютого врага. В Саратове на него было совершено два покушения (по крайней мере, ещё одно готовилось, но было разоблачено). Первое – два выстрела из кустов при объезде бунтующих селений. На Столыпина это впечатления не произвело, он послал жене записку: «Сегодня озорники стреляли в меня из-за кустов». Второе – к его ногам, когда он шёл к центру беспорядков на Театральную площадь, из окна третьего этажа бросили бомбу. Грянул взрыв. Несколько человек погибли и были ранены. Столыпин остался цел. Через несколько минут он уже совершенно спокойным голосом говорил с возбуждённой толпой. Дочь Столыпина Мария вспоминала: «Под влиянием его хладнокровия и силы страсти улеглись, толпа рассеялась, и город сразу принял мирный вид». Террористы в доме Столыпина сумели убить генерала Виктора Викторовича Сахарова (1848 — 22 ноября 1905), в недавнем прошлом военного министра, откомандированного в Саратов для ликвидации аграрных беспорядков. Подразделениям Сахарова не привелось применять оружие: один лишь факт появления военных пресёк волнения. Не сумев «достать» самого Столыпина, террористы в 1905 году приговорили к смерти его сына – Аркадия. Аркадий Петрович в «Слове об отце» пишет: «А когда в 1905 г. саратовские террористы приговорили меня к смерти путем отравления (я был тогда двухлетним ребенком) и моя мать от страха потеряла голову, отец остался невозмутим: «Я буду продолжать своё дело. Да сбудется воля Господня!»
Дача на Аптекарском после взрыва
П.А. Столыпин поспособствовал усмирению беспорядков и в соседней, Самарской, губернии, направив туда войска. Государь дважды выражал ему Высочайшую благодарность – 11 марта 1905 года, в разгар революции, и 4 января 1906-го, когда вооружённые мятежи были усмирены.
(Продолжение следует)
