Недомолвок не допускаю…
В апреле 1906 года Государь вызвал П.А. Столыпина в Царское Село и приказал занять пост министра внутренних дел. Два человека, прежде занимавшие эту должность – Д.С. Сипягин и В.К. Плеве, были убиты. Столыпину предстояло трудиться в исключительных условиях, прибегая к исключительным мерам, преодолевая небывалый кризис. На следующий день после его назначения начала работу Государственная дума (27 апреля 1906), в стенах которой революция получила легальную площадку для пропаганды своих идей…
В качестве главы МВД Столыпин в первой Госдуме (в правилах написания того времени – через точку: «Гос. думе») выступал трижды, отвечал на депутатские запросы. В лице нового министра Россия увидела смелого человека и отличного оратора, на его выступления (это дозволялось, распространялись билеты) впоследствии даже специально приходила публика. Малым объёмом слов он входил в самое существо проблемы, в мелкие детали, речь его бывала блистательно афористична. В первом же выступлении, растолковывая точку зрения Министерства на действия полиции во время революционного мятежа 1905 года, Столыпин откровенно о себе сказал: «...оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю»; он до конца жизни выдержал эту линию, руководимый своею совестью. О своих подчинённых – жандармских офицерах и нижних чинах, городовых, урядниках, стражниках (к полиции у левых – за противостояние революции – огромные претензии) сообщил своё мнение: «Это, в большинстве, люди, свято исполняющие свой долг, любящие свою родину и умирающие на посту. С октября месяца (1905) до 20 апреля (1906) их было убито 288, а ранено 383 (из левой части зала принеслось: «Мало!»), кроме того было 156 неудачных покушений...»
Первая Дума в принципе не была настроена на конструктивную работу, наоборот, – в революционной горячке прилагала значительные усилия к борьбе с правительством, была вредна государству и была распущена. В день её роспуска (8 июля 1906 года) Государь назначил П.А. Столыпина Председателем Совета министров с сохранением портфеля главы Министерства внутренних дел.
Столыпин когда-то провозглашал: «Сначала успокоение, а потом – реформы». Но жизнь заставила заниматься и успокоением страны, и реформами одновременно.
Начавшийся 1906-й вновь окатил страну кровавой волной террора.
О внутреннем состоянии Петра Аркадьевича можно догадываться по одному более позднему его признанию: «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день как на последний в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплаты за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы наконец удастся».
12 августа 1906 на Столыпина было совершено очередное покушение (всего их было не менее одиннадцати). На этот раз убитых было – целое кладбище. В приёмную дачи террористы пронесли бомбу... В ХХI веке нам странно слышать, что на дачу к главе правительства можно было прийти простому посетителю. Аудиенции в приёмной дожидались: русская крестьянка, княгиня из рода византийских императоров, губернатор, генерал… – десятки людей. От взрыва на месте погибли 27 человек, трое позже скончались от ран, более тридцати человек были изувечены, в том числе двое детей Столыпина – дочь и сын. Пресечь огонь террора можно было лишь встречным огнём, иного способа тушения такого рода пожаров человечество не знает.
Чтобы оградить себя от распада
19 августа (1 сентября по н.с.) 1906 года в соответствии с 87 статьей Основных законов Российской империи было принято (на восемь месяцев) «Положение Совета министров о военно-полевых судах». Цель – действенно сократить промежуток времени между преступлением и наказанием лиц, несомненно виновных в разбое, убийствах, грабеже, нападениях на военных, полицейских и должностных лиц, в других тяжких преступлениях.
Столыпин, разъясняя позже свою позицию депутатам Государственной думы второго созыва (13 марта 1907 года), говорил: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, это есть, это будет всегда и неизменно (Горбачёвых в ту пору в природе ещё не водилось. - Авт)… Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда человек болен, его организм лечат, отравляя его ядом…» и «Господа, в ваших руках успокоение России, которая, конечно, сумеет отличить кровь, о которой так много здесь говорилось, кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные, может быть, меры с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой – исцелить трудно больного».
Военно-полевой суд состоял из председателя и четырёх строевых офицеров. Предварительное следствие заменялось протоколами правоохранительных структур. Приговор предполагалось выносить не позже чем через 48 часов после преступления, исполнять – в течение 24 часов. Военнослужащие преступники подлежали расстрелу, гражданские – виселице. За восемь месяцев существования военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, реально было казнено 683 человека.
Военно-полевые суды были более мерой устрашения и, значительно оздоровив ситуацию, были упразднены 20 апреля 1907 года.
Потолок, 2 марта
Вторая Государственная дума была избрана по прежнему закону, закону 1905 года, и была в своей массе левее первой.
На 2 марта 1907 года в Таврическом дворце было назначено программное выступление премьер-министра П.А. Столыпина, первое его выступление в качестве главы правительства. Утром, за несколько часов до открытия заседания, во дворце случилось происшествие необыкновенно удивительное, если обратить внимание на дату. В зале думских заседаний на площади в несколько сот квадратных метров обрушился потолок. Торжественный зал в одно мгновение превратился в руины. Завалы штукатурки, доски с гвоздями, переломанная мебель являли собой хаотичные нагромождения; на изуродованных люстрах, уцелевших на цепях, поблескивали остатки русского хрусталя – следы былой роскоши. Зал был пуст, никто не пострадал. Среди депутатских мест уцелели кресла депутатов крайней правой и крайней левой партий. Потом посчитали, если бы обрушение случилось во время заседания, погибли бы триста депутатов. Одним из первых в Таврический приехал Столыпин. Первое предположение – теракт, взрыв. Левые обвинили правых, правые – левых. Позже нашли иное объяснение: ремонт проведён не так – и гвозди не те, и вбиты как-то редко…
По странному для нас совпадению это произошло – день в день – ровно за 10 лет до так называемого дня «отречения Царя», по сути – захвата власти Государственной думой. Панорама руин зала и стоящий посреди разгрома недослушанный Столыпин воспринимаются метафорой грядущего «февраля»; уцелевшие кресла крайне правых и крайне левых – метафорой кровавейшей гражданской войны.
Кто-то скажет: таких совпадений не бывает. На это трудно что-либо возразить.
Не запугаете!
Программное выступление премьер-министра состоялось через четыре дня, 6 марта. О цели предстоящих реформ Столыпин выразился кратко: «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое». Ниже он скажет о фундаменте, на котором будет стоять преображённое государство, – о заветах истории, о Православии. Но перед тем Столыпин остановился на законах, принятых после роспуска первой Думы (в порядке ст. 87) – по острейшему земельному вопросу (передаче крестьянам земель – государственных, удельных, кабинетных), по вопросу облегчённого перехода крестьян из общины к подворному и хуторскому владению (фактически завершая реформу 1861 года) и о военно-полевых судах. В выступлении Столыпин изложил суть разработанных законопроектов, которые предстояло рассмотреть Госдуме. Но к этому вторая Дума (в выборах приняли участие и стали депутатами более ста социал-демократов и эсеров) не была готова.
О фундаменте. Столыпин предлагал Госдуме «твердо установить, что многовековая связь русского государства с христианской церковью обязывает положить в основу всех законов о свободе совести начала государства христианского, в котором Православная Церковь, как господствующая, пользуется данью особого уважения и особою со стороны государства охраною. Оберегая права и преимущества Православной Церкви, власть тем самым призвана оберегать полную свободу её внутреннего управления и устройства и идти навстречу всем её начинаниям… Государство же и в пределах новых положений не может отойти от заветов истории, напоминающей нам, что во все времена и во всех делах своих русский народ одушевляется именем Православия, с которым неразрывно связаны слава и могущество родной земли…».
Это суть, это фундамент всех реформ Петра Аркадиевича Столыпина. Что могло быть выше для ХХ века, глядя из века ХХI? Абсолютная монархия? Но Конституция была дарована волей Монарха. Всегда смущает способность людей осуждать Помазанников Божиих. И под красными флагами – до убийства. И под иными – в действительности – к тому же финалу.
Столыпин сказал о дееспособности своего правительства: «...стойкое и чисто русское, каковым должно быть и будет правительство Его Величества».
Справа ободряюще аплодировали. Слева сидели богоборцы и цареборцы.
В тот же день, 6 марта 1906 года, после острейших прений, Столыпин и произнёс своё знаменитое «Не запугаете». Это относилось к тем, кто рассчитывал «вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли».
Русская земля и русская власть
Необычайно интересно, что говорил Столыпин о предлагаемом левыми революционном переделе земли (забрать у 130 тысяч помещиков и поделить): «…государство в своем целом не приобретет ни одного лишнего колоса хлеба. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства. Временно будут увеличены крестьянские наделы, но при росте населения они скоро обратятся в пыль, и эта распыленная земля будет высылать в города массы обнищавшего пролетариата… Ведь тут, господа, предлагают разрушение существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины для того, чтобы на этих развалинах строить новое, неведомое нам отечество…» Столыпин и не верил в такую возможность, и делал всё возможное, чтобы не допустить такого поворота событий. На востоке России – огромные территории. Для начала он хотел говорить об Амурской области, о плодородной низменности между реками Зея и Бурея, о необходимости строительства Амурской железной дороги. Левой части Думы это всё было не нужно. Её лидеры полагали, что в случае роспуска второй Госдумы – в третьей будет всё тоже, революция продолжится: существующий избирательный закон это им гарантирует; Россия не вырвется из замкнутого огненного кольца. Смертельную петлю следовало разорвать, премьер-министр знал, как это сделать.
3 июня 1907 года был издан Манифест о роспуске Госдумы и о введении нового избирательного закона. Разрушители России - депутаты социал-демократы, которые не успели скрыться, лишённые за участие в заговоре депутатской неприкосновенности, были арестованы. Ими планировалось убийство Императора Николая II, председателя Совета государственной обороны великого князя Николая Николаевича и премьер-министра П.А. Столыпина.
День 3 июня 1907 года справедливо принято считать концом революции. Революция как-то вдруг в один миг стала сдуваться. У людей словно б глаза открылись. Сергей Ольденбург пишет: «Население встретило роспуск Думы совершенно спокойно: не было ни демонстраций, ни попыток устроить забастовки. Народные гуляния были переполнены, и не пришлось даже усилить полицейские наряды. Иностранное общественное мнение… отнеслось к происшедшему равнодушно и скорее благожелательно».
Добился этого Столыпин менее чем за год своего премьерства.
Третья Госдума, фактически созданная Столыпиным по воле Государя, уже была способна работать, обсуждать и принимать законы во благо отечества.
В России сложилась уникальная политическая система – конституционная наследственная монархия, при которой законодательная, исполнительная, судебная власти, будучи разделёнными, соединялись у Престола Самодержца.
(Окончание следует)
