2011 год стал одним из самых противоречивых в современной истории Европы. Несмотря на многие апокалипсические прогнозы, Европейскому союзу удалось избежать немедленного краха, а колебания курса единой европейской валюты не приобрели разрушительной амплитуды. Однако главные трудности для европейцев впереди, и носят они не сезонный или спекулятивный, а, без всяких преувеличений, системный характер…
Сомнительные итоги декабрьского саммита ЕС ознаменовали переход данной организации в новое состояние, при котором управление осуществляется в «ручном», а не автоматическом режиме. Создание Европейского фонда финансовой стабильности, начало разработки соглашения о новых принципах действий ЕС в бюджетно-финансовой области и множащиеся расколы в рядах Евросоюза по экономическим, внешнеполитическим и другим вопросам наглядно продемонстрировали неработоспособность введенных в 1990-е годы механизмов евроинтеграции. Говоря словами министра по европейским делам в правительстве Франции Жана Леонетти, «евро может взорваться, а Евросоюз – развалиться», что способно стать «катастрофой не только для Европы и Франции, но и для всего мира».
Когда речь идет о потрясениях, чреватых глобальной катастрофой, в голову сразу же приходят конспирологические версии. Однако в кризисе Евросоюза рука внешнего заговора если и прослеживается, то весьма слабо. Во всяком случае, той державе, с которой принято связывать подобные происки – США – кризис ЕС и евро в его нынешнем виде явно не выгоден. Это, собственно, дал понять европейцам американский министр финансов США Тимоти Гайтнер, призвавший лидирующие страны-члены ЕС «абсорбировать» затраты на урегулирование кризиса, а всех граждан «единой Европы» - создать «огненную завесу» на пути дальнейшего распространения кризиса. Учитывая бюджетные проблемы администрации Барака Обамы и тесные торговые взаимосвязи двух берегов Атлантики, не приходится сомневаться, что Евросоюз Вашингтону нужен, скорее, живым, а не мертвым. Есть, конечно, и другие мировые факторы – вроде Китая и исламского экстремизма. Однако считать, что они стоят за британо-французским расколом или падением кредитных рейтингов стран Южной Европы, - это примерно то же самое, что обвинять в распаде СССР лично Рональда Рейгана, Дэн Сяопина или Усаму бен Ладена.
Так что как бы ни были милы некоторым европейским лидерам, которых «по совокупности» все чаще именуют Меркози (Меркель+Саркози), ссылки на внешние обстоятельства, несговорчивость англосаксов или эпикурейство греков, главный враг евроинтеграции все-таки находится в самом ее сердце – в Брюсселе. А точнее в тех самых институтах «единой Европы», из-за штаб-квартир которых целый квартал Брюсселя приобрел футуристический и безликий вид. Речь идет о том, что евробюрократы принялись возводить здание «единой Европы», не очень-то задумываясь о том, кто в нем, собственно, будет жить. Почему-то у творцов маастрихтских, лиссабонских и прочих соглашений существовало стойкое убеждение, что в «новой Европе» будут жить «новые люди» – свободные от расовых и национальных предрассудков, позабывшие многовековые взаимные обиды и традиционные жизненные уклады.
Однако с первыми дуновениями финансового кризиса стало очевидно, что граждане ЕС, пускай они и не разделены визовыми и валютными барьерами, разобщены еще больше, чем это было в 1970-1980-е годы. Как справедливо подчеркивает итальянская газета «Репубблика», Европа сейчас переживает не кризис евро, а кризис собственной идентичности. Ведь для того, чтобы здание единого европейского государства обрело прочность, его архитекторы нуждаются в наличии единой нации. Однако это оказалось непосильной задачей. Как справедливо напоминает «Репубблика», «никогда в истории литовец и киприот, мальтиец и словак, итальянец и эстонец, англичанин и австриец, не говоря уже о французах и немцах, не жили под одной крышей, не делили хлеб насущный, мысли и глубокие чувства». В истории Европы были две красноречивые попытки построить континентальную империю с собственной нацией в центре - наполеоновская и гитлеровская. И нынешний ренессанс национализма во многих странах Восточной Европы напоминает о живучести тех настроений.
То же самое относится и к единой валюте евро, зависшей в буквальном смысле между прошлым и будущим. Страны ЕС под мощным давлением из Брюсселя одна за другой отказывались от национальных валют, но сохраняли в неприкосновенности собственные финансовые институты в виде центробанков и госбюджетов. Это не могло не привести к перекосам, когда бюджетные дыры одних стран латались за счет более успевающих членов зоны евро. «Этой валюте-сироте, принятой семнадцатью бывшими родителями, которые злобно посматривают друг на друга, трудно вызвать к себе доверие, а тем более политический энтузиазм», - справедливо указывает «Репубблика» [1].
Валюта-то в европейских государствах одна, а налогоплательщики – разные. А свои налогоплательщики – они же и избиратели. Вот и потянули на себя одеяло менее успешные страны от Испании и Португалии до прибалтийских государств, памятующие о своей идентичности, а не спешащие менять её на навязываемую извне «общеевропейскую». Подобные настроения в европейских странах существовали всегда, но сейчас они значительно усилились как ответная реакция на принудительное навязывание обезличенных моделей. Жителям конкретных стран со своей уникальной национальной историей, со своей культурой предложено становиться «общеевропейцами», подчиняющимися решениям и циркулярам брюссельской бюрократии. В различных государствах ЕС это наталкивается на различные по форме, но схожие по сути протесты – от акций антиглобалистов в Западной Европе до демонстраций в защиту национального и религиозного самосознания в той же Греции. И можно не сомневаться, что подобные протесты будут нарастать.
В 1990-е годы европейцы действительно выглядели более сплоченными. Но это происходило до тех пор, пока ЕС не замахнулся на решение глобальной задачи – интегрировать в «единую Европу» страны, которые не только никогда не жили под одной крышей, но и исторически относились к враждовавшим лагерям. Форсированное включение в состав ЕС государств Центральной и Восточной Европы принес Евросоюзу не новые финансовые и торговые рынки, а ренессанс местечковых обид и иждивенческих настроений. И нынешние требования британских консерваторов о выходе Великобритании из ЕС – это не «блестящая изоляция» в духе XIX века, а трезвое понимание того, что с такой Европой старейшей европейской демократии не по пути. Американское издание «Нэшнл ревью» высказалось на этот счёт так: «Остров Великобритания является и одновременно не является частью Европы, осторожно отходя подальше, когда ситуация начинает накаляться, в ужасе от того, что Лондон могут притянуть обратно, когда накал страстей достигнет последней капли и перельется через край. Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон очень хорошо знает старый сценарий, и он категорически и публично настаивает на том, что Великобритания по-прежнему является частью трещащего по швам Европейского союза, но одновременно частным образом допускает, что это уже не так». Да и общий диагноз, выставляемый американскими журналистами Европе, не внушает оптимизма. «Шизофрения - это именно то, что мы должны ожидать от десятков культур и исторических общностей, втиснутых в рамки сравнительно маленького континента, полного массы ярких и весьма гордых людей» [2].
Есть и ещё одна опасная для единства Европейского союза тенденция, явно усилившаяся в 2011 году, - стратификация организации, ее расслоение на несколько уровней. Эти уровни не только слабо связаны друг с другом, но и представляют прямых конкурентов в борьбе за финансовые, сырьевые и прочие ресурсы. В качестве основных таких центров можно выделить франко-германский союз во главе с вышеупомянутым «Меркози», Скандинавию с привязкой прибалтийских государств, Средиземноморье, а также Центральную и Восточную Европу.
Кроме того, ЕС продолжает обрастать различными внешними структурами, делающими его еще более рыхлым и неуправляемым. Один из таких блоков продолжает активно формировать Польша на базе «Восточного партнерства». При этом само руководство Евросоюза все менее склонно обнадеживать своих «восточных партнеров» будущим членством в ЕС, подменяя политические обязательства обещаниями финансовой помощи. В итоговом документе сентябрьского форума «Восточного партнерства» говорится, что «Европейский союз разместил значительные финансовые ресурсы в размере до 1,9 млрд. евро на 2010–2013 гг. в целях продвижения реализации Восточного партнерства в рамках двусторонних и региональных программ». Однако никаких реальных политических обязательств в отношении Украины и других республик бывшего СССР Брюссель на себя не берет [3]. Как откровенно признают в Евросоюзе, посредством данной программы «ЕС и НАТО держат восточноевропейские страны в бухте», не давая им отправиться в «свободное плавание», - прежде всего, к российским берегам [4]. Как справедливо замечает в данной связи немецкий исследователь К. Мюллер, речь, по сути, идет о попытке «европеизации» восточноевропейских обществ посредством глубокого вторжения в их государственный суверенитет - внедрения программы «трансферта европейской институциональной системы в восточноевропейские страны» [5].
Второй – балканский – блок стал ареной геополитического возвышения Германии. Что же касается Южной Европы, то она является одним из ключевых полигонов для патронируемого Францией и лично президентом Николя Саркози Средиземноморского союза. Здесь мы являемся свидетелями разрастающегося геополитического соперничества Берлина и Парижа, проявившегося, в частности, в Ливии, а также по вопросу приема в ЕС Сербии. Это соперничество способно уже в 2012 году стать ключевой проблемой для всей Европы. Как иронично замечает германский еженедельник «Шпигель», Берлину уже пора задать себе непростой вопрос: каким образом он может «осваивать новые рынки в России и Азии, но при этом держать в голове традиционных союзников» - США и ведущие западноевропейские страны [6]. Характерно, что «Шпигель» называет подобную ситуацию «раздвоением личности». А ведь это – один из симптомов всё той же шизофрении...
[1] La Repubblica, 22.12.2011
[2] The National Review, 29.12.2011
[3]http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ec/124…
[4] http://www.euractiv.com/east-mediterranean/eu-nato-keep-eastern-countri…
[5] Müller K. «Countries in Transition»: Entwicklungsfade der osteuropäischen Transformation // Osteuropa. 2001. H.10. S.1163
[6] Der Spiegel, 29.08.2011
ИСКЕНДЕРОВ Петр Ахмедович - старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук, международный обозреватель радиостанции «Голос России»
