В первой части нашей статьи («Зачем России быть сильной?») мы писали о том, что Западный мир во главе с Соединёнными Штатами, остающимися пока единственной сверхдержавой, теряет способность самостоятельно справляться с выходящими из-под контроля глобальными изменениями. Основным вектором этого процесса является "возвращение" к устойчивому состоянию соперничества двух мировых сил как объективной альтернативе той "неопределенности", которая возникла после развала СССР и резкого ослабления позиций России на мировой арене.
Субъектами этого соперничества, по всей видимости, будут выступать новые политические и экономические альянсы сил Запада и Востока.
Достаточно ясно, что стремление к глобальному доминированию Запада, квинтэссенцией политики которого являются интересы США, инициировало соответствующее противодействие. Новое противостояние будет иметь существенные отличия от противостояния коалиционных группировок, возглавлявшихся в прежний период, соответственно, Советским Союзом и Соединёнными Штатами. При этом "мотивационная" составляющая нового противостояния по-прежнему будет носить "ресурсный" характер. Вместе с тем глубина, логика развития и последствия противостояния будут всё больше отражать достижение предела антропогенного воздействия на среду обитания.
В этих условиях оставаться в стороне от назревающих мировых процессов уже не сможет никто.
В ходе идущей глобализации средств производства и общения мировая система движется по направлению к созданию «единого организма». Вопрос лишь в том, как именно будет происходить глобальный переход от конкурирующих кластеров-государств к единому «Мир-организму» (являющемуся следующей стадией развития Мир-системы в теории И.Валлерстайна ).
Путей формирования Мир-организма в принципе может быть два.
Первый путь: центр существующей Мир-системы - нынешний экономический лидер США и его союзники (приверженцы либерально-рыночной парадигмы) – выстраивают глобализацию «под себя», руководствуясь принципами максимизации прибыли (естественно, своей) и «экономической эффективности». При этом положение Запада как получателя всех выгод мирового развития сохраняется, страны периферии подстраиваются под потребности Запада, обслуживают его интересы. Оппозиция «центр-периферия» сохраняется и усугубляется, отношения между странами принимают выраженно неравноправный характер.
Второй путь: «общественный договор» стран мира (глобальный консенсус) по поводу путей развития на основе общих интересов, согласованных целей и принципов взаимодействия с учетом мирового разделения труда.
Пока еще трудно с определенностью предсказать, по какому направлению пойдет развитие глобальных процессов в Мир-системе. Вместе с тем уже сейчас становится ясно, что глобальный кризис, охвативший практически весь Западный мир, оставляет ему все меньше возможностей для мирной (без опоры преимущественно на военную силу) реализации первого из вышеуказанных путей.
Можно только согласиться с мнением академика И.П. Шмелева, изложенного в статье «Россия – Запад: требуется концепция ограниченного возмездия. Взгляд экономистов» (журнал «Экономические стратегии», №8, 2008 г.): «Анализируя действия США, нельзя не прийти к следующему выводу. Своей стратегической целью Соединенные Штаты определили ликвидацию России как адекватного военного конкурента, как равносильного игрока, способного нанести смертельный ответный удар. Обезопасить себя на все случаи жизни путем навязывания России военной недееспособности – таков консенсус американской политической элиты, независимо от партийной принадлежности и имени президента».
Оппоненты В.Путина из «праволиберального» блока, признавая (на словах) важность обеспечения сдерживающих возможностей Вооруженных Сил России, и в частности ее Стратегических ядерных сил (СЯС), в порядке критики статьи премьера "Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России" обычно выдвигают тезис о том, что в качестве ведущего ограничивающего фактора, не позволяющего якобы достигнуть условий гарантированного обеспечения потенциала стратегического ядерного сдерживания, выступает экономический фактор. У оппонентов, например, вызывает сильное раздражение названная В.Путиным сумма, выделяемая на развитие Вооруженных Сил России, — 23 триллиона рублей.
В связи с этим необходимо отметить следующее. С конца 80-х годов прошлого века в сознание общества, причем даже его интеллектуальной части, успешно внедрялся архетип «вредности военных расходов для экономики страны». Тот же академик И.П. Шмелев (директор института Европы РАН) пишет: «С экономической точки зрения военно-промышленный комплекс представляет собой тяжелое иго для общества и государства… Военные расходы, по выражению одного классика политэкономии позапрошлого века, суть прямой вычет из национального богатства – это все равно что бросать в воду каждый N-й мешок зерна».
Таким образом «отбиваются» все призывы к адекватной оценке военно-политической ситуации в мире, требующей как минимум остановки деградации Вооруженных Сил России (в том числе и СЯС) и принятия мер по началу их восстановления.
Однако приведенное выше мнение (насчёт ВПК как «тяжёлого ига» для общества и государства) является ошибочным и свидетельствует, на наш взгляд, лишь о недостаточном знании предмета.
Если ссылаться не на экономистов «позапрошлого века», а на более современные исследования, то в 1973 году Э. Бенуа обнаружил положительную зависимость между расходами на оборону и экономическим ростом для 44 развивающихся стран в период 1950-1965 гг. Это исследование положило начало большому циклу работ различных авторов, изучавших на основе эконометрического анализа связь динамики макроэкономических показателей и военных расходов в десятках стран мира как с высоким, так и с низким уровнем экономического развития.
Результат исследований оказался неоднозначным. Получается, что взаимное влияние между экономическим развитием и военными расходами может быть как положительным, так и отрицательным, или такая связь в явном виде может отсутствовать. Выявлена существенная роль конкретных экономических условий, в которых находится рассматриваемая страна, при этом наибольший положительный экономический эффект от военных заказов возникает при увеличении финансирования военных исследований и разработок (НИОКР).
Оценка степени зависимости между экономическим ростом и военными расходами привлекла значительное внимание экономистов Европейского Союза и стала предметом обширной теоретической и практической деятельности.
В 2004 г. группой ведущих экономистов экономических факультетов Фессалийского и Иоаннинского университетов был подготовлен отчет «Групповой фактический анализ зависимости экономического роста от военных расходов в Европейском Союзе». Приводим без комментариев выдержку из данного отчета: «На основании этих результатов можно утверждать, что, в контексте политики общей европейской безопасности и обороны, увеличение европейскими государствами оборонных бюджетов, необходимых для поддержки и развития независимой обороны ЕС, может также вызвать и рост самой европейской экономики. Стимулирование совокупного спроса, технический прогресс, вызванный военными НИОКР, даже прибыль от экспорта вооружения могут рассматриваться как возможные каналы, через которые оборонные расходы могут способствовать экономическому развитию, хотя трудно точно оценить степень влияния на экономику».
Что касается российской экономики, то, оставаясь (в духе основателя Римского клуба) верными «принципу Печчеи» («чем спорить, лучше подсчитаем»), мы считаем, что оценивать макроэкономические последствия увеличения военных расходов для страны можно только с помощью специализированной динамической математической модели. Такая модель была создана учеными РАН совместно с Академией военных наук. Она прошла всестороннюю верификацию и апробирована в Минэкономразвития и Минобороны России. Результаты моделирования показывают следующее:
1. В условиях существования значительного оборонно-промышленного сектора в экономике страны (доля ОПК в промышленности России без учета топливно-энергетического комплекса и сырьевых отраслей составляет примерно 12%) наличие гособоронзаказа (ГОЗ) оказывает стабилизирующее влияние на общее экономическое состояние государства.
2. До определенного уровня (в целом соответствующего полной загрузке имеющихся производственных мощностей ОПК) увеличение ГОЗ приводит к увеличению ВВП, выпуск гражданской продукции при этом не снижается (так называемый «эффект вытеснения» отсутствует). Это свидетельствует о положительном влиянии ГОЗ на производство продукции российской обрабатывающей промышленности.
3. В целом влияние объема госзаказа на состояние экономики носит нелинейный характер:
- при сравнительно невысоком объеме гособоронзаказа (1.6 - 1.8% ВВП) он позволяет удерживать экономическую систему в устойчивом состоянии, выполняя роль стабилизатора;
- при повышении размера госзаказа одновременно с реализацией мер стимулирования гражданских отраслей промышленности возможен переход экономики в устойчивое высокопродуктивное состояние. При этом улучшаются макроэкономические показатели и существенно повышается благосостояние всех слоев общества;
- при дальнейшем увеличении размера гособоронзаказа (свыше 4% от ВВП) макроэкономические показатели начинают ухудшаться.
Увеличение ГОЗ (свыше 4% от ВВП) требует больших вложений в наращивание основных фондов ОПК, возрастают производственные издержки и начинается негативное влияние военных заказов на гражданскую экономику (возникает «эффект вытеснения»). Вместе с тем имеется нижняя граница объемов гособоронзаказа, когда вследствие недофинансирования начинается дестабилизация функционирования ОПК, возникает реальная угроза оборонно-промышленной безопасности страны. Таким образом, существует диапазон рационального финансирования ГОЗ.
В целом расчетные оценки показывают, что в современной ситуации увеличение размеров ГОЗ до уровня 3 - 4% от ВВП не приведет в краткосрочном плане к ухудшению экономического развития России. Более того, это увеличение окажет благоприятное влияние на экономику, будет способствовать нормализации экономической структуры общества, выравниванию доходов, увеличению спроса на отечественную продукцию.
Еще более наглядный результат получается, если оценить влияние размеров финансирования ГОЗ не на ВВП, а на значение геополитического статуса России. В этом случае оптимум зависимости ВВП от размеров ГОЗ становится еще более выраженным, он достигается при значениях ГОЗ более чем в два раза превышающих существующий уровень.
Таким образом, следует вывод: Россия «может себе позволить» тратить на обеспечение военной безопасности, по крайней мере, не меньше, чем Япония, Франция или даже Великобритания. Оппонируя уважаемому академику (И.П. Шмелеву), мы на основе результатов математического моделирования утверждаем: Россия экономически не только не «надорвется» на высокотехнологической модернизации ее Вооруженных Сил и на поддержании потенциала сдерживания СЯС, но и обеспечит переход своей экономики в высокопродуктивное состояние.
И, надо сказать, очень актуально звучит сегодня широко известное высказывание одного из лидеров Советского Союза: «История России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость… За отсталость военную, за отсталость промышленную... Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно».
России пора менять свою ролевую функцию в мире. По крайней мере, к этому надо стремиться.
