4 мая завершилась первая – Обвинительная – часть процесса над бывшим президентом Республики Сербской Радованом Караджичем. Она длилась два года и шесть месяцев. Перед судом предстали 190 свидетелей, которые должны были доказать одиннадцать пунктов обвинений. Теперь процесс будет прерван на пять месяцев, и в середине октября начнётся Защитная часть процесса, когда перед судом предстанут свидетели Р.Караджича.
Что же было представлено прокуратурой и действительно ли она сумела доказать «вне всяких разумных сомнений» (beyond reasonable doubts), что Р.Караджич виновен в геноциде, убийствах, истреблении, депортациях, жестоком обращении, терроре в отношении гражданского населения и взятии заложников?
Во-первых, ровно треть свидетелей была засекреченной. В пятидесяти шести случаях мы не только не видели лиц свидетелей и не знаем их имён, но и не знаем, о чём они говорили. Это делается, конечно, не случайно. Всегда есть возможность сказать, что вина Караджича была доказана именно этими свидетелями.
Что касается открытых свидетелей, представших на процессе Караджича, то их можно подразделить на четыре основные группы: жертвы преступлений, иностранные военные и политические деятели, свидетели-эксперты и свидетели-инсайдеры (члены руководства и военнослужащие армии боснийских сербов). Задачей первых было доказать, что те или иные преступления действительно были совершены; задачей вторых – что в этих преступлениях участвовали военные армии боснийских сербов; а задачей третьих – доказать, что отдельные преступления были частью общей политики руководства Республики Сербской. Однако всё это не доказывает вину самого Р.Караджича. Поэтому главная роль была возложена на свидетелей-инсайдеров, чья задача заключалась в установлении связи между совершёнными преступлениями и конкретным обвиняемым - требовалось доказать, что именно Караджичем отдавались приказы о совершении преступлений. Впрочем, порой сама прокуратура понимала, что таких доказательств у неё нет, и тогда она выставляла уж совсем «левых» свидетелей, например журналистов, которые повторяли как заклинание: «Караджич контролировал всё», «без Караджича не принималось ни одно решение», «всё подчинялось Караджичу» и т.д. и т.п. То есть целью прокуратуры было осуждение Караджича независимо от того, удастся ли ей доказать наличие конкретных приказов.
Отдельную категорию свидетелей составляют журналисты западных СМИ и сотрудники «неправительственных» организаций. Их показания не имеют никакой значимости, но необходимы для создания и поддержания образа врага. Так, например, свидетель Т.Ибрахимэфендич давала показания о том, что жертвы геноцида в Сребренице переносили тяжёлые психологические страдания. Под «жертвами геноцида в Сребренице» в МТБЮ понимают исключительно босняков, но никак не сербов, поэтому свидетель рассказывала только об их страданиях. Ещё одна важная деталь – из двух сотен свидетелей только семеро впервые предстали перед трибуналом. Остальные – «профессиональные свидетели» Гаагского трибунала, выступавшие здесь до 17 раз на других процессах!
Среди свидетелей-экспертов следует выделить Еву Табо, которая должна была доказать геноцид в Боснии в целом. Сделала она это, применив «инновационную» методику, заключающуюся в сравнении процентного соотношения жителей различных национальностей в различных муниципалитетах Боснии до войны и после. Согласно этой методике, если в Братунаце до войны было 90% босняков, а после войны осталось 10% - это доказательство геноцида. При этом на перекрёстных допросах оказалось, что свидетель – из разряда шулеров. Так, она включала в число беженцев, например, и трудовых мигрантов, каковых в Югославии было ох как немало. Более того, свидетель сделала вид, что не знает о том, что в понятия «до и после войны» вписываются Дейтонские соглашения, предусматривавшие именно разделение Боснии по национальному признаку и переселение представителей различных национальностей из одних муниципалитетов в другие. А чтобы шулерство не бросалось в глаза, свидетель проанализировала статистику только некоторых муниципалитетов. Другие же муниципалитеты, в которых до войны проживало 99% сербов, а после войны – ни одного (!), например в Грахово или Дрваре, свидетелем были просто исключены из её «анализа».
Важнейшими свидетелями были, конечно, инсайдеры, прежде всего, уже осуждённый МТБЮ и отбывающий в Финляндии двадцатилетний тюремный срок Момир Николич (заместитель командующего по разведке Братунацкой бригады армии Республики Сербской). Однако показания М.Николича связаны с приказом другого обвиняемого МТБЮ – полковника Л.Беары, а не Р.Караджича, кроме того, достоверность этих показаний стремится к нулю в связи с тем, что Николич купил себе снятие с него обвинения в геноциде взамен за обещание давать показания в совершении геноцида в отношении других обвиняемых. В Гаагском трибунале такое возможно и даже поощряется. В связи с этим следует обратить внимание на то, что на процессе Р.Караджича не появились два ключевых свидетеля-инсайдера: один из руководителей боснийских сербов в Братунаце Мирослав Дероньич и бывший президент Республики Сербской Биляна Плавшич. Показания первого ранее легли в основу осуждения десятка других обвиняемых. М.Дероньич утверждал, что лично слышал, как Р.Караджич отдал приказ об убийстве пленных в Сребренице. Однако вот незадача: этот единственный свидетель умер, отбывая свой 10-летний срок в тюрьме Швеции. И вину он свою признал также в обмен на снятие обвинения в геноциде. Что касается Б.Плавшич, то она жива и здорова, хотя уже отбыла свой тюремный срок, и опять – какое совпадение, – признав свою вину без суда в обмен на снятие обвинения в геноциде и более мягкий срок.
Наконец, ещё одним важнейшим свидетелем-инсайдером стал Дражен Эрдемович. Это единственный свидетель МТБЮ, который участвовал в расстреле около 1200 пленных, из которых лично он убил около ста и показания которого «доказывают», что приказ о расстреле пленных босняков Сребреницы был отдан именно руководством боснийских сербов. Однако Эрдемович также признал свою вину без проведения суда и взамен за снятие с него обвинения в геноциде и даже в… убийстве (!!!), получил пять лет тюремного заключения, из которых, впрочем, реально он отсидел только три с половиной. Всё становится ясно, когда Эрдемович стал появляться на одном процессе за другим, обвиняя в совершении геноцида других. Так, он утверждал это на процессах генерала Крстича, генерала Перишича, генерала Толимира и даже на процессе Слободана Милошевича. На процессе Р.Караджича Эрдемович появлялся дважды: в 1996 году и в 2012 году. В 1996 году именно его показания стали основанием для выдачи международных ордеров на арест Р.Караджича и Р.Младича. Интересно обратить внимание на то, что свой странно мягкий срок Эрдемович, уже будучи обвиняемым МТБЮ, получил после того, как выступил свидетелем обвинения против Караджича и Младича. Тогда Эрдемович мог говорить что угодно, ведь ни Караджича, ни генерала Младича в зале суда не было. В конце февраля 2012 года Эрдемовичу было уже намного сложнее: теперь ему предстояло выдержать перекрёстный допрос Караджича, который точно знал, что Эрдемович лжёт. В результате достоверность показаний Эрдемовича была не просто подорвана, а разрушена полностью.
Таким образом, первые итоги, которые можно подвести после окончания Обвинительной части процесса, неутешительны для обвинения: доказательств вины Радована Караджича «вне разумных сомнений» представлено не было. Это не означает, что свидетели не дали против него показаний. Таких показаний было дано много. Но ни один свидетель не смог пройти чистилище перекрёстного допроса: каждый из них попался либо на подтасовках в своей экспертизе, либо на противоречивых утверждениях, либо на откровенной лжи. А главное - ложь в данном случае является не «побочным продуктом», а хорошо организована самой прокуратурой.
Несмотря на двадцать лет массированных попыток «освятить» авторитетом суда фальсификацию истории, Гаагскому трибуналу так и не удалось провести ни одного судебного процесса, где была бы доказана вина высшего политического и военного руководства сербов в совершении преступлений на территории бывшей Югославии.
