Технологии интеллектуальной информационной войны 3-го поколения – возможный ответ России
Основная проблема, на решение которой нацелен проект «умная оборона», связана с процессами, происходящими в Мир-системе и ведущими к существенным изменениям ее структуры «центр - полупериферия – периферия». Данные процессы представляют собой источник крупных военных конфликтов. Мир уже вступил в фазу нестабильности и находится накануне масштабных геополитических и технологических сдвигов. Мы сейчас переживаем фазу «великих потрясений» в цикле мирового развития, начавшемся в 1980-х годах и заканчивающемся к середине XXI века.
По мнению большинства экспертов, нарастание нестабильности должно завершиться большим циклическим кризисом, который станет рубежом в развитии мировой экономической и политической системы.
Сложившаяся имперская система Глобального центра капитала (ГЦК) неэффективна, так как основана на безудержном потреблении и поглощении природных ресурсов в стране пребывания ГКЦ – Соединённых Штатах Америки. Для поддержания такого потребления ГЦК вынужден контролировать все больше источников ресурсов, находящихся в распоряжении суверенных государств. Существующий миропорядок предполагает перекачку ресурсов из других стран, контролируемых ГКЦ, в Соединённые Штаты. Если ослабить этот контроль и приостановить или хотя бы затормозить перекачку ресурсов, 5% населения Земли, живущих в США, уже не смогут расходовать 26% энергии и обеспечивать 35% загрязнений окружающей среды, не говоря о ведении войн за ресурсы под лозунгами свободы и демократии. Это обстоятельство крайне беспокоит американскую политическую элиту и является сильнейшим побудительным мотивом выдвижения проекта «умная оборона».
Существующая имперская система с Глобальным центром капитала в США основана, главным образом, на скрытом внешнем управлении государствами полупериферии и периферии. Однако этого зачастую недостаточно, для управления международным противоборством всё чаще требуется сила. С конца XIX в. США для сохранения своего статуса активно проводят на мировой арене политику с позиции силы, стремясь предотвратить снижение потребления, так как именно рост потребления обеспечивает устойчивость имперской системы США. Для того, чтобы ГЦК оставался в США, политические руководители этой страны должны провоцировать и поддерживать множество конфликтов в мире и эффективно ими управлять.
При этом неизбежно возникает «проблема координации», связанная с неэффективностью системы централизованного управления сложной политико-экономической системой в условиях быстрых изменений. Ситуация меняется слишком быстро, чтобы быть понятой лицами, принимающими решения (ЛПР), что приводит к новым конфликтам. ЛПР теряют ориентацию, а события выходят из-под контроля, ярким примером чему является мировой экономический кризис, «запустивший» проект «умной обороны». В рамках указанного проекта для решения проблемы управления межгосударственными конфликтами используются типовые механизмы демонтажа централизованных политико-экономических систем. Системы, подверженные риску потери координации, особенно уязвимы при информационных войнах (СССР, Югославия, Ирак, Тунис, Египет, Ливия, Россия и др.).
В XXI веке для решения мировых проблем уже не обязательно прибегать к оружию, провоцировать военные конфликты, осуществлять военную агрессию. Арсенал эффективных средств направленного воздействия на участников межгосударственных конфликтов существенно расширился. Помимо «традиционных» средств из гиперкласса «оружие» появились средства из гиперклассов «метаоружие» (геофизическое, климатическое и др.), а также «квазиоружие», куда входят многочисленные технологии информационных войн. Типичным примером технологий из гиперкласса «квазиоружие» являются технологии рефлексивного управления действиями лиц, принимающих решения (ЛПР) с использованием так называемых международных (как правило – западных) «рейтинговых агентств». Здесь можно добиться, например, того, что правительство какой-либо страны начинает стремиться в своей деятельности не к повышению геополитического статуса страны, качества и продолжительности жизни населения и т.д., а к повышению месторасположения страны в сомнительном рейтинговом списке. То есть происходит подмена цели функционирования государственного механизма (по Сунь Цзы - «увод на ложный объект»). Вообще, уже давно пора профессионально разобраться с деятельностью указанных рейтинговых агентств, способных оказывать эффективные дестабилизирующие воздействия на экономику. Вспомним хотя бы сравнительно недавнюю историю со временным снижением рейтинга США, чуть было не спровоцировавшим очередную волну финансового кризиса.
* * *
С появлением «умной обороны» при развитии военной организации России и обеспечении ее безопасности следует учитывать следующие доминирующие на Западе теории ведения войны:
1. Теория «непрямых действий» Б. Г. Лиддел-Гарта («Клаузевица ХХ века»), дополненная «Искусством войны» Сунь Цзы.
2. Кибернетическая модель OODA Д. Бойда и ее развитие в форме «концепции центров тяжести» Дж. Уордена, определяющей выбор «болевых точек» в цикле «О» («Наблюдение») и нанесение по ним «точечного удара» в цикле «А» («Действие»).
3. Теория и технологии «управляемой конфронтации» В. Лефевра.
«Умная оборона» создаёт для России широкий спектр опасностей и угроз, связанных с развитием технологий информационного противоборства в кибернетической и ментальной сферах.
В рамках информационного противоборства разрешаются многие международные конфликты. Под «информационной войной» мы понимаем, следуя Б. Г. Лиддел-Гарту, такой способ разрешения межгосударственного конфликта с использованием технологий из гиперкласса «квазиоружие», при котором выживание противостоящего государства (в том числе уровень ущерба его демографии, экономике и т.д.) не рассматривается в качестве ограничивающего условия.
В настоящее время принята следующая условная классификация информационных войн.
Информационные войны 1-го поколения рассматриваются как вид поддержки боевых действий. Такие войны ведутся с использованием разнообразных технологий контроля за информационным трафиком (радиоэлектронная борьба, подавление систем связи и управления противника, засекречивание информации и расшифровка секретных донесений противника и др.).
К используемым при организации «умной обороны» информационным войнам 2-го поколения (согласно типологии RAND) относятся, в частности, так называемые «цветные революции». Технологии их проведения («управление хаосом» по С. Манну, «ненасильственная борьба» по А. Рапопорту и Д. Шарпу) достаточно хорошо известны. Как представляется, в России управление соответствующим процессом («умной обороны») осуществляет «специально обученный» посол США Майкл Макфол. Необходимо отметить, что информационные войны 2-го поколения ведутся в квазистационарных условиях, когда обстановка меняется сравнительно медленно. В таких войнах побеждает тот, кто превосходит противника в финансовых ресурсах. Год за годом, десятилетие за десятилетием с помощью методов и технологий информационных войн осуществляется трансформация системы ценностей населения стран – жертв информационной агрессии. Всем «цветным революциям» предшествовал длительный период системного воздействия на сознание людей. В результате государственные системы выходят из области устойчивости. Государство теряет суверенитет, происходит передел собственности и сфер влияния. Сотни миллионов людей, которые стали жертвами масштабного обмана, прекрасно это понимают, но ничего сделать не могут.
В настоящее время обстановка в мире меняется стремительно, наступает эпоха интеллектуальных информационных войн - войн 3-го поколения. Для победы в таких войнах недостаточно превосходить противника в финансовых ресурсах. Тот, кто владеет методами интеллектуальных войн и волей, имеет реальный шанс не проиграть, а то и выиграть. Что особенно важно в информационных войнах 3-го поколения, для них не требуется значительных материальных средств, здесь важно наличие интеллектуальных ресурсов. Для России, например, это реальный шанс обеспечить свою субъектность и достойное положение в Мир-системе в контексте глобальных изменений, сопровождающихся конфликтным противоборством.
В специальной литературе (см. публикации журнала «Информационные войны») при анализе современных конфликтов выделяются как минимум две новейшие системы их управления с использованием технологий интеллектуальных информационных войн. Со стороны США применяются технологии управления в полисубъектных средах (разработчик В. Лефевр). С российской стороны предлагаются технологии управления на основе так называемых «технологий 7-го технологического уклада» (по терминологии В. Лепского), а также двухконтурных схем боевого планирования и управления. Обе указанные системы технологий представляют собой варианты управления средой и ориентированы на создание/подавление эффектов спонтанной самоорганизации и обеспечение эффективных действий в условиях тотального информационного контроля со стороны противника. Использование технологий информационных войн 3-го поколения даёт возможность управлять временем как важнейшим ресурсом войны.
Двухконтурная схема управления конфликтом позволяет осуществлять нападение, оставаясь практически «невидимым» для военной организации, разведки и контрразведки противника. На сегодняшний день российское научное сообщество еще обладает «мобилизационной готовностью» в рассматриваемой предметной области. Будучи востребованным для ведения информационной войны по демонтажу Глобального центра капитала и переходу к новому «многополярному» состоянию Мир-системы (где России была бы отведена роль одного из центров власти и капитала), оно в состоянии обеспечить «эффект внезапности». Сегодня технологии «интеллектуальных информационных войн» - это в определенной степени «know how» России, однако завтра это может стать «общим знанием».
