Сегодня уже очевидно, что Евросоюз оказался не готов к такому повороту событий, когда Россия, вместо того чтобы «проглотить» введённые против неё экономические санкции, ответила на них санкциями же. Только сейчас, кажется, европейцы начинают понимать, насколько тесно связаны экономики России и ЕС и к чему может привести европейские страны нерассудительное следование в фарватере политики США.
Западные СМИ полны материалов на тему последствий для Европы санкций и контрсанкций. Серьезную обеспокоенность проявляют инвесторы - и даже те, кто напрямую не вкладывал в российскую экономику, но чьи доходы зависели от стабильных российско-европейских отношений. Есть опасения, что комплекс санкций потребует полного переосмысления самой логики инвестирования.
Очень жестко российские санкции ударили по аграрному сектору в Европе. Удар двойной – прямой и косвенный. Прямой удар - это, прежде всего, ограничения на импорт Россией фруктов из Польши, молочной продукции из Финляндии и Прибалтики, рыбы из Норвегии… Ущерб от этих ограничений имеет тенденцию распространяться вширь. Например, те же французские фермеры опасаются, что Польша, лишившись российского рынка, начнёт более агрессивно входить на рынки Европы, выдавливая других поставщиков, что поменяет всю структуру производства и потребления в ЕС, приведёт к перенасыщению европейского рынка и ударит по всем производителям сразу. Та же ситуация может возникнуть и на рынке птицы.
Крайне недовольны сложившейся ситуацией в Ирландии. Эстония потеряет примерно 0,3% от роста собственного ВВП. Потери литовских крестьян оцениваются в 927 млн евро. Для Латвии размеры ущерба - 55 млн евро.
Еврокомиссия создала специальную рабочую группу для оценки последствий введённого Россией запрета на импорт сельхозпродукции из ЕС, но нужно учитывать, что реальных возможностей помочь сельскохозяйственным производителям у Еврокомиссии нет. Ведь европейские аграрии справедливо требуют, чтобы Брюссель компенсировал им потери, причинённые политическими, а не экономическими действиями. Однако специальный фонд Европейского союза, созданный как раз на случай, если сельскохозяйственную продукцию невозможно будет продать по политическим причинам, содержит не более 400 миллионов евро, тогда как потери только трёх стран ЕС (а всего их в Евросоюзе 28) - Германии, Голландии и Испании - составят суммарно около 1,5 млрд. евро.
Фактически ЕС честно говорит, что на компенсации денег нет, а сомнительные политические решения будут проводиться в жизнь за счет производителей.
Правда, некоторым европейским производителям символических компенсаций от Брюсселя добиться всё же удалось; 12 августа стало известно, что власти ЕС выкупят у европейских производителей персиков и нектаринов 10% их урожая. Евросоюзу эта процедура обойдется в 30 млн. евро.
С тревогой о российских санкциях говорят и представители американского бизнеса. В частности, в США считают, что «более жесткие торговые санкции в отношении России со стороны Евросоюза и Соединенных Штатов, судя по всему, вызовут падение там и без того скатывающегося вниз автомобильного рынка». Рухнут, видимо, надежды и европейских автомобильных компаний, которые рассчитывали на увеличение продаж в России, что скомпенсировало бы для них последствия все более жесткой конкуренции у себя дома.
Сейчас европейский бизнес ищет обходные пути возвращения на российский рынок. В частности, рассматривается возможность проникновения на российский рынок через Белоруссию и Казахстан. А, скажем, производители норвежского лосося ищут обходные пути через Чили.
Пока что протесты европейского бизнес-сообщества не особо замечают в Брюсселе, реагируя на них довольно вялыми комментариями. Впрочем, долго игнорировать интересы предпринимателей у Брюсселя не получится.
Во-первых, несмотря на все вводимые санкции, ВВП России не просто не падает, но и продолжает расти. Пусть не быстро, но расти. Как сообщила Федеральная служба государственной статистики, российский валовой внутренний продукт вырос во II квартале на 0,8% по сравнению с тем же периодом за прошлый год после 0,9% роста в I квартале. И возникает вопрос: зачем вообще нужны такие санкции, которые не влияют ни на что, кроме доходов самих европейцев?
Во-вторых, европейскому бизнесу все сложнее понимать логику Брюсселя, где кивают на американцев, но сами-то американцы подходят к своим обязательствам по санкциям очень избирательно, предпочитая, чтобы основные потери несла Европа.
Так, 9 августа американский нефтяной гигант ExxonMobil начал разведочное бурение на российском участке арктического шельфа, несмотря на санкции, введенные Западом в отношении его российского партнера «Роснефть». Подобное поведение со стороны тех, кто втравил Евросоюз в авантюру с санкциями, выглядит в газах многих европейцев как предательство.
Нет сомнения, что в Европе начнут теперь более придирчиво присматриваться к инициативам США в торгово-экономической области. И прежде всего это коснётся планов Вашингтона создать трансатлантическую зону свободной торговли. Ослабленный ответными российскими санкциями европейский бизнес может оказаться в этой зоне, как в ловушке.
Если Европа в ближайшее время не сменит свою санкционную политику по отношению к России, это может обернуться для Евросоюза и политическими осложнениями. Не исключён бунт крупных промышленников, который повлечёт за собой рост недовольства широких слоёв населения. Ведь потеря доходности европейского бизнеса – это прямой удар по рабочим местам. С точки зрения Брюсселя эти трудности можно преодолеть за счёт роста трудовой иммиграции, только вряд ли жители Европы с этим просто так согласятся.
Ещё одно политическое осложнение, с которым Брюсселю неизбежно придётся иметь дело, - это укрепление фронта евроскептиков и антиамериканистов.
В конечном счёте то насилие, которое Вашингтон учинил над Европой в вопросе о введении экономических санкций против России, только углубит трещины в фундаменте единства Европейского союза, и без того не очень монолитном.
