В разветвлённом центральном аппарате Европейской внешнеполитической службы, которая выполняет функции министерства иностранных дел Европейского союза, 58-летний директор департамента по делам России, «Восточного партнерства», Центральной Азии, регионального сотрудничества и ОБСЕ немец Гуннар Виганд – формально чиновник не первого и даже не второго ранга. Однако именно он отвечает за разработку и реализацию политики Евросоюза в отношении России и других постсоветских стран, а следовательно – за резкое ухудшение отношений между Брюсселем и Москвой в последние месяцы.
Выступая в Минске, Ереване, Киеве, Кишинёве, где Виганд бывает регулярно, он уверенно произносит: «Европейский союз считает…» Основания говорить от имени Евросоюза у этого внешне скромного чиновника есть. Когда, например, в январе 2013 года на встрече с премьер-министром Молдавии В.Филатом Виганд сообщил, что «имеются все предпосылки», чтобы Молдавия первой среди стран «Восточного партнерства» заключила соглашение об ассоциации с ЕС», то через 10 месяцев на Вильнюсском саммите всё именно так и произошло. А в мае 2014 года президент Молдовы Николае Тимофти уже награждал Гуннара Виганда орденом Ordinul de Onoare – «в знак высокого признания особых заслуг в активизации процесса интеграции Республики Молдова в европейские структуры».
В Вильнюсе аналогичное соглашение об ассоциации с Евросоюзом заключила и Грузия. Оба эти документа – с Молдовой и Грузией - парафировал опять же Гуннар Виганд, и только после этого на них появилась подпись тогдашнего Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон.
В январские дни 2014 года, когда в Киеве зрел переворот, Гуннар Виганд вместе со Штефаном Фюле вёл переговоры с ещё не ведавшим своей судьбы президентом Украины Виктором Януковичем. После переворота кризис на Украине стал набирать обороты, а Виганд переключился на работу с постсоветскими странами на других региональных направлениях: договаривался с администрацией президента Белоруссии Александра Лукашенко «не только об экономическом, но и о политическом сотрудничестве»; будучи сопредседателем Комитета по сотрудничеству Армения — ЕС, вёл заседания этого комитета; возглавлял делегацию Европейского союза на переговорах с Казахстаном; отметился в качестве главы делегации Европейского союза на очередном заседании Комитета сотрудничества Узбекистан - ЕС в Ташкенте.
Отвечая за отношения ЕС с группой шести постсоветских государств, объединённых Брюсселем в «буферную» группу «Восточное партнёрство» (Украина, Молдавия, Азербайджан, Армения, Грузия, Белоруссия), Виганд занимался разработкой ультимативных предложений этим странам заключить соглашения об ассоциации и о зоне свободной торговли с ЕС, исключающие экономическую интеграцию с Россией.
У Виганда основательная подготовка. Его знание международной политики заметно превосходит тот опыт, какой успела прибрести в этой области его нынешний шеф Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини (вступила в эту должность 1 ноября 2014 года). После службы в военно-воздушных силах бундесвера Виганд изучал право, политические науки, международные отношения в Боннском, Гамбургском, Болонском университетах, в Школе продвинутых международных исследований им. Пола Нитце при Университете Джона Гопкинса (Вашингтон). Во внешнеполитических структурах ЕС Виганд работает уже четверть века, при этом он курировал в исполнительных органах Евросоюза такие разные сферы внешнеполитической деятельности, как техническая помощь возникшим на месте СССР новым независимым государствам по программе TACIS; отношения с Соединёнными Штатами и Канадой; отношения с Россией; программа «Северное измерение»; ядерная безопасность.
Департамент, отвечающий за политику ЕС в отношении России и других постсоветских стран, Виганд возглавляет последние 8 лет. Так что когда Федерика Могерини, которая в свои 41 год не имеет достаточного дипломатического опыта, буквально на следующий день после избрания её Верховным представителем оглушила публику своим интервью газете Corriere della Sera, в котором она заявила, что «Россия больше не является стратегическим партнером ЕС», что «Путин никогда не уважал и не желал выполнять обязательства», что он «поддерживал сепаратистов, особенно в ситуации с малайзийским авиалайнером», что «Евросоюз продолжит вводить санкции против России, так как альтернативы этому нет», то возникли предположения, что текст этих вызывающих высказываний редактировал многоопытный Виганд.
В последующем тон заявлений Могерини по адресу России только ужесточался: «Мы должны ответить наиболее жестким образом. Обстановка становится все драматичнее. Речь идет об агрессии, и санкции — это часть нашей политической стратегии» (3 сентября). «Я считаю, что ЕС должен приложить все усилия, чтобы не допустить создания сухопутного коридора между Крымом и остальной территорией России» (7 октября).
7 января 2015 г. Федерика Могерини назначила новым генеральным секретарем Европейской внешнеполитической службы французского дипломата Алена Лё Руа. Он известен, в частности, тем, что в 2008 г. возглавлял французскую группу по созданию Средиземноморского союза; эту идею Николя Саркози успешно торпедировал тогда Берлин: Ангеле Меркель пришлась не по вкусу попытка учредить «эксклюзивный французский клуб». Однако сейчас, когда всё происходящее в отношениях между ЕС и Россией Брюссель рассматривает «в контексте конфликта на Украине», определяющим в выборе Лё Руа на пост главы Европейской внешнеполитической службы представляется другой факт его биографии. Весной 2011 года, в разгар агрессии западных держав против Ливии, Ален Лё Руа, будучи тогда заместителем Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям, обеспечивал дипломатическое прикрытие вторжения французских войск в бывшую французскую колонию Кот-д’Ивуар и свержение законного президента этой страны Лорана Гбагбо под флагом «миротворческой» миссии ООН. Комментируя отличие событий 2011 года в Кот-д’Ивуаре от всего, что мир видел ранее, известный российский специалист по международному праву Александр Мезяев писал: «Колониальные захваты и государственные перевороты, производимые иностранными вооружёнными силами, были и раньше, но раньше они осуществлялись в нарушение международного права. Агрессор не мог рассчитывать на поддержку СБ ООН, несущего главную ответственность по поддержанию международного мира и безопасности. Раньше агрессии происходили без решений ООН, что подчёркивало их преступность. Сегодня ситуация изменилась коренным образом. Агрессии происходят на основании международного права. Регресс поразительно стремителен: если агрессия против Ливии была осуществлена с одобрения ООН, то агрессия против Кот-д’Ивуара - силами самой ООН».
* * *
Сегодня Генри Киссинджеру впору снова задать свой сакраментальный вопрос: «Кому мне звонить, если я хочу поговорить с Европой?» (Who do I call if I want to call Europe?).
В самом деле, кому звонить, если надо прояснить, чего всё-таки добивается Брюссель, нагнетая антироссийскую риторику? Федерике Могерини, которая, едва освоившись на новом посту, делает мелодраматические заявления, вроде этого: «…присоединение Крыма к Российской Федерации нами не будет признано никогда. Ни в этом году, ни в этом десятилетии. И даже в этом веке и в этом тысячелетии этого не произойдёт…»? Или новоназначенному Лё Руа, который до официального вступления его 1 марта в должность генерального секретаря Европейской дипломатической службы играет роль специального советника Могерини? Или Виганду, повторяющему раз за разом, что «Россия незаконно аннексировала Крым и Севастополь и дестабилизировала ситуацию на востоке Украины»?
Пока Европа мыслит такими категориями, как эти чиновники, продуктивного разговора с ней в плане налаживания отношений Россия – ЕС не получится. Ибо события на Украине являются результатом системного международного кризиса, обусловленного таким комплексом причин, как дестабилизирующее европейскую безопасность расширение НАТО на восток, создание угрожающих России элементов системы ПРО США в Европе, агрессивное продвижение Евросоюзом концепции «Восточного соседства». Устранить эти причины и значило бы найти выход из кризиса. Другого пути нет.
