По всем признакам следствие по выяснению причин и обстоятельств смерти Альберто Нисмана, федерального прокурора Аргентины, далеко от завершения. Его тело обнаружили в ночь с 18 на 19 января на кафельном полу ванной комнаты. Под правой рукой прокурора лежал пистолет «Берса» 22-го калибра. Входное отверстие от пули в виске указывало на возможное самоубийство.
Однако эту версию враждебно восприняли в оппозиционных кругах. Оттуда раздались обвинения в адрес президента Кристины Фернандес де Киршнер и министра иностранных дел Эктора Тимермана в причастности к смерти прокурора. Нисман занимался расследованием теракта в еврейском культурном центре Буэнос-Айреса в 1994 году и должен был отчитаться в парламенте о проделанной работе. Смерть настигла его за день до выступления в парламенте, и многие аналитики увидели в этом расправу с целью компрометации президента Аргентины. В качестве вдохновителей и организаторов акции чаще всего называли ЦРУ и МОССАД.
В СМИ просочилась информация о том, что в своём докладе Нисман хотел обвинить Кристину Фернандес де Киршнер в сокрытии роли Тегерана в теракте. Своё расследование прокурор строил на данных, полученных от Антонио Стиусо, который до конца 2014 года занимал руководящие посты в аргентинской разведке (SIDE) и тесно контактировал с резидентами ЦРУ и МОССАД. В частности, Стиусо получил через эти спецслужбы записи телефонных разговоров, которые косвенно указывали на ведение правительством Аргентины переговоров с Тегераном о поставках зерна в обмен на иранскую нефть. Не ставя под сомнение аутентичность этих записей, сделанных АНБ США, прокурор утверждал, что ключевым условием иранско-аргентинского соглашения должна была стать амнистия объявленных в розыск иранцев, подозреваемых в теракте. Можно с большой долей вероятности предположить, что эта гипотетическая сделка была «активкой» врагов Аргентины в спецслужбах США и Израиля.
Еще за несколько недель до выступления в парламенте Нисман понял, что обвинительная часть его доклада страдает отсутствием серьёзных фактов и её невозможно использовать для предъявления сколько-нибудь убедительных обвинений. Прокурор вновь попытался выйти из критической ситуации с помощью Стиусо, но тот уже не работал в разведке и стал избегать общения с Нисманом. Стиусо понимал причину панической активности прокурора, которому он столько лет настойчиво внушал под диктовку своих кураторов в посольстве США, что Кристина «ведёт свою тайную игру с иранцами» и вредит интересам страны.
Нисман и сам чувствовал, что вокруг него сгущаются тучи. Он опасался покушений: на телефоны и компьютер Нисмана регулярно поступали послания с угрозами расправы и похищения дочерей. Поэтому он предпочитал использовать для передвижений в Буэнос-Айресе и по стране бронированную автомашину со спецсвязью, предоставленную посольством США.
Бывшая жена прокурора Сандра Сальгадо, судья по профессии, была допущена к месту смерти Нисмана одной из первых. Она уверена, что её бывший супруг не способен на самоубийство. Через неделю, ссылаясь на независимую экспертизу, которая была проведена по её запросу, Сальгадо заявила на пресс-конференции: «Нисман не совершил самоубийство. Это не был несчастный случай. Его убили».
…Прокурор Нисман, выходец из состоятельной еврейской семьи, был известен как любитель сладкой жизни, в его электронном архиве следователи раскопали десятки фотографий с девушками в компрометирующих ситуациях. Образ борца с «неправомерными действиями властей по оправданию иранских террористов» создали прокурору определённую популярность: поддержку ему оказывали НПО, патронируемые посольствами США, западноевропейских стран и Израиля, представители свободных профессий, активисты социальных сетей, студенчество, весьма влиятельные в Аргентине еврейские организации. Антиправительственные настроения в этой среде подогревались СМИ, принадлежащими оппозиционному медиахолдингу «Кларин». В Буэнос-Айресе и в ряде крупных городов прошли многотысячные манифестации. Люди держали плакатики «Я Нисман», «Все мы Нисман», «Возмездие за Нисмана». С Майской площади у президентского дворца велись теле- и радиорепортажи в прямом эфире. Звучали хорошо отрепетированные речёвки против правительства: «Пусть убираются все», «Конец диктатуре Киршнеров» и даже «Кристина - убийца».
Однако смерть Нисмана не произвела на аргентинцев того действия, на которое, видимо, рассчитывали тайные операторы. Майдана по-аргентински не получилось. Правительство предприняло немало усилий, чтобы разъяснить народу: смерть Нисмана выгодна только врагам Аргентины. Были организованы акции, которые помогли пригасить бунтарские страсти. Так, в Буэнос-Айресе расклеили плакаты с фотографиями Нисмана в окружении девиц сомнительного поведения и подписями: «Ты тоже Нисман?»
* * *
Подрывная работа западных спецслужб в Аргентине продолжается, пик её придётся на период избирательной кампании в октябре. Согласно конституции, Кристина Фернандес де Киршнер не может выдвигаться на третий президентский срок. Серьёзными шансами на победу обладает её преемник – губернатор Буэнос-Айреса Даниэль Сциоли. Конкурентом у него будет Маурисио Макри, лидер правоцентристской партии «Республиканское предложение», который ратует за сближение Вашингтоном, дистанцирование от стран Боливарианского содружества, против «дальнейшего сползания» Аргентины в сторону Китая и России.
Активизировалось посольство США в Аргентине, перешла на более плотный график работы резидентура ЦРУ. Кристина Фернандес – сильный политик, в Латинской Америке её стойкому характеру могут позавидовать многие президенты мужчины. Поэтому не исключено, что её противники вновь попытаются прибегнуть к политическому убийству как радикальному способу дестабилизации страны. На интернет-форумах и в социальных сетях идёт дискуссия о предполагаемых кандидатах на ликвидацию.
Иногда называют имя Диего Лагомасино, специалиста по информатике, который обеспечивал безопасность электронного оборудования Нисмана и его команды и находился с ним если не в дружеских, то в достаточно тесных отношениях. У них имелся в США общий банковский счёт, и именно Лагомасино (якобы по просьбе прокурора) вручил ему ту самую «Берсу» 22-го калибра, которую позднее обнаружили рядом с трупом. Версии о том, что с прокурором покончил именно Лагомасино (он был последним, кто посетил Нисмана на его квартире), настойчиво циркулируют в СМИ. Лагомасино знает о делах прокурора гораздо больше, чем показал следователям на допросах. В окружение Нисмана он был введён через отставного оперативника SIDE, и есть данные, что этот оперативник и сам Лагомасино связаны с ЦРУ. Если они заговорят, расследование о смерти Нисмана приобретёт критический для резидентуры ЦРУ характер.
Ещё один кандидат на ликвидацию – Антонио Стиусо, ветеран аргентинской разведки. В стране для него не было секретов: агентурная и электронная информация поступала по разным каналам, у него есть компромат на ведущих аргентинских политиков. Он также был в курсе многих операций ЦРУ и МОССАД, направленных на подрыв позиций Кристины, и его показания могут нанести непоправимый ущерб той отлаженной системе шпионажа и влияния, которая обслуживает государственные интересы США и Израиля.
В том, чтобы Стиусо замолчал навсегда, заинтересованы многие влиятельные лица и могущественные организации. Бывший шеф аргентинской разведки испытывает чувство обречённости, и он уже не раз делился в ближайшем окружении мрачными предчувствиями.
