В развитии ситуации на Балканском полуострове и вокруг него всё более заметную роль играет албанский фактор, неотъемлемой частью которого является идея создания «Великой Албании» – государства, объединяющего все территории с албанским населением. Согласно данным опроса агентства Gallup Balkan Monitor, поддержку идеи «Великой Албании» выражают не менее 75% респондентов в Косове и 70% – в Албании, хотя еще в 2006 году всего 2,5% косовских албанцев считали объединение с Албанией лучшим способом решения своих проблем. [1]
Запад игнорирует угрозу, возникающую в связи с активизацией албанского движения, пытаясь представить действия сепаратистов Косова, антиправительственный мятеж албанцев Македонии, экстремизм албанцев южносербской Прешевской долины, активность албанского националистического подполья в Черногории и Греции как изолированные явления…
Албанская элита избегает использовать выражения «Великая Албания» и «паналбанизм» и говорит об «албанском национальном вопрос», трактуя его как «движение за освобождение албанских земель от иностранной оккупации и их объединение в отдельное национальное государство». [2] По свидетельству видного албанского интеллектуала Фатоса Любоньи, «мечта албанцев о том, чтобы однажды объединиться, являлась частью их коллективного сознания» и не становится политической программой лишь потому, что «албанцы всегда были очень слабы». [3]
На имеющих широкое хождение в Албании, Косове и других местах картах «Великой Албании» это гипотетическое территориально-государственное образование, столицей которого указывается македонская столица Скопье, обозначено как «Этническая Албания». Оно включает в себя собственно Албанию, Косово, южносербские общины Прешево, Медведжа и Буяновац со смешанным сербо-албанским населением, значительные части Македонии, Черногорию со столицей Подгорицей и греческую область Эпир.
Впервые идея образования «Великой Албании» была сформулирована делегатами Албанской лиги, собравшимися во владениях Османской империи, в косовском городе Призрен в 1878 году. Делегаты приняли программу, содержавшую такие пункты, как «борьба до последней капли крови против какой-либо аннексии албанских территорий» и «объединение всех населенных албанцами территорий в одну провинцию» [4]. Один из идеологов албанского движения Пашко Васа Шкодрани (католик, занимавший в Османской империи пост губернатора Ливана) ещё в XIX веке заявлял, что «религией албанцев является албанизм».
На одном из заседаний Призренской лиги в июле 1879 года тогдашний лидер радикального крыла албанского национального движения Абдюль Фрашери обнародовал программный документ о создании временного правительства автономной Албании, территория которой должна была включать Албанию, Косово, македонские области Дебар и Скопье и греческую Янину. «Пусть все мы будем албанцами и создадим Албанию», – говорилось в обращении Абдюля Фрашери. [5]
"Албанский вилайет" в том виде, как он был определен делегатами Призренской лиги 1878-1881 гг.
Разгром османскими властями Призренской лиги в 1881 году на какое-то время перевел борьбу за «Великую Албанию» в русло культурно-национальной агитации. Однако на рубеже XIX–XX веков произошёл новый подъем албанского движения. Его лидеры считали своей базой все вилайеты Османской империи, где проживали албанцы. В июне 1911 года в Подгорице членами местного Албанского комитета был подготовлен меморандум под названием «Красная книга», предусматривающий создание на Балканах албанской автономии в составе всех албанонаселенных районов. Тогда же один из албанских лидеров Исмаил Кемали открыто призвал албанцев изгонять «славян-христиан» при помощи ружей. Впоследствии, будучи уже главой провозглашенного в 1912 году временного албанского правительства, он потребовал от великих держав очистить «албанские земли» от славян и греков. [6]
Дипломатические представители Российской империи на Балканах подтверждали рост влияния албанского фактора и неоднократно предупреждали об угрозе, которую он несёт. Как сообщал в 1912 году в Санкт-Петербург российский консул во Влёре А.М. Петряев, «албанский народ, никогда не игравший политической роли, под турецким господством приобретает такую силу, что выходит из своей области, расширяя свои границы, поглощает другую народность, за которой стоит славное историческое прошлое». [7]
Принятый 28 ноября 1912 года на всеалбанском Национальном собрании во Влёре акт о провозглашении независимости Албании готовился с участием представителей ряда великих держав. Исмаил Кемали предварительно побывал в Вене, где обсудил свои планы с лидерами Австро-Венгрии и обозначил границы Албании, включавшие в себя, помимо территории собственно Албании, македонские Битоли и Скопье, греческую Янину, косовские Приштину и Призрен. Открывшееся в декабре 1912 года в Лондоне Совещание послов великих держав не признало акт о государственной независимости Албании и решило передать многие территории, на которые претендовали лидеры албанского движения, соседним балканским странам. Однако активисты великоалбанского движения всё же получили основание требовать реализации «воли всех албанцев». Покидая в гневе Лондонское совещание после отказа его участников присоединить Косово к Албании, один из лидеров албанского национального движения Иса Болетини пообещал: «Когда придёт весна, мы удобрим равнины Косова телами сербов, от которых мы пострадали слишком много, чтобы это забыть».
После завершения Первой мировой войны великие державы в целом сохранили в неизменности принципы разграничения Албании с ее балканскими соседями, что позволило албанским националистам с тех пор утверждать, что «почти половина» тех, чья идентичность могла быть определена как «албанская», остались за пределами албанского государства.
Идея «Великой Албании» пережила ренессанс в годы Второй мировой войны, когда Германия и Италия присоединили к оккупированной итальянцами в 1939 году Албании обширные территории соседних балканских государств. Правящая албанская фашистская партия торжественно объявила в мае 1941 года, что почти все балканские земли, на которых проживают албанцы, отныне присоединены к Албании [8]. Частичное исключение составляла лишь греческая область Эпир («Чамерия» в албанской топонимике). Там итальянские оккупационные власти назначили албанского Верховного комиссара Джемиля Дино, но сама эта область оставалась под контролем находившегося в Афинах итальянского военного командования. Такая ситуация сохранялась вплоть до освобождения этих территорий сначала от итальянской, а затем германской оккупации. Державы антигитлеровской коалиции в рамках послевоенного урегулирования приняли решение вернуть Албанию к её прежним границам, которые в целом соответствовали решениям Лондонского совещания послов великих держав 1912–1913 годов.
"Великая Албания" в том виде, как она была создана в годы Второй мировой войны оккупантами
После окончания Второй мировой войны великоалбанские идеи на какое-то время оказались отодвинутыми на второй план, в том числе в приоритетах Албании, которая увлеклась тогда проектом создания Балканской федерации.
Идею Балканской федерации в принципе разделяли лидеры всех трёх основных заинтересованных государств – Албании, Югославии и Болгарии. Один из сценариев предусматривал надгосударственное объединение Албании не только с Югославией (и, соответственно, с Косовом) и Болгарией, но также и с Румынией, и даже с Грецией, несмотря на всю сложность албано-греческих отношений. Этот масштабный проект поддерживал в первую очередь коммунистический лидер Болгарии Георгий Димитров. В отличие от него югославский лидер Иосип Броз Тито выступал за создание Южнославянского Союза (Союза Южнославянских Народных Республик), первым этапом которого должно было стать объединение Албании и Югославии. В Белграде были уверены, встречая в этом понимание со стороны Тираны, что албано-югославское объединение не только явилось бы ядром Балканской федерации, но и стало бы наилучшим решением косовской проблемы путем включения Косова «в албанскую федеральную единицу». [9]
Согласно воспоминаниям соратника Тито Милована Джиласа, Белград и Тирана уже в последние месяцы Второй мировой войны «в принципе стояли на той точке зрения, что Албания должна объединиться с Югославией, что разрешило бы и албанский вопрос в Югославии, поскольку «дало бы возможность присоединить значительное и компактное албанское меньшинство к Албании как отдельной республике в югославско-албанской федерации». [10] Советский посланник в Албании Д.С.Чувахин, комментируя в своем дневнике беседу с Энвером Ходжей после его посещения Белграда, отмечал 3 июля 1946 года, что югославский лидер, согласно наблюдениям Ходжи, «считает необходимым принять все меры к сближению населения Косова и Метохии с населением Албании». [11]
Советско-югославский конфликт 1948 года похоронил идею Балканской федерации, но не отразился на идее «Великой Албании». В последующий период правления Ходжи великоалбанские настроения активно распространялись среди населения Косова посредством издательской и пропагандистской деятельности, в том числе через Приштинский университет. Участники прошедшей в 1976 году в Тиране Национальной конференции этнографических наук многозначительно констатировали, что «около пяти миллионов албанцев» продолжают оставаться за пределами собственно Албании. [12] А в 1981 году, когда антиправительственные демонстрации албанцев в Косове обострили там обстановку, руководство Албании разработало планы ввода на территорию края подразделений албанской армии.
