Финал Второй мировой, каким стала советско-японская война 1945 года, требует изучения не только с картами, калёндарем, но и с хронометром. От этого зависит определение действительных вкладов СССР, США, Великобритании в общую победу.
В Ялте Сталин обещал вступить в войну с Японией через 3 месяца после поражения Германии. В ночь с 8 на 9 августа 1945 года СССР начал боевые действия в Маньчжурии, и если мы отсчитаем от точки капитуляции Германии, введя поправку на разность часовых поясов, то обнаружим изящество сталинского хода: советский вождь сдержал ялтинское обещание с точностью до нескольких минут.
Выбор, сделанный Китаем за 90 лет до этого и состоявший в том, чтобы в противостоянии европейцам, затеявшим «опиумные войны», а затем и Японии опереться на Россию, оправдал себя в полной мере. Советско-японская война стала решающим фактором освобождения Китая, создания Китайской Народной Республики. «Красная Армия, - отмечал в августе 1945 года председатель ЦК КПК Мао Цзэдун, - пришла помочь китайскому народу изгнать агрессоров. Такого примера еще не было в истории Китая. Влияние этого события неоценимо».
К этому можно добавить, что одним из условий вступления Советского Союза в войну с Японией было дипломатическое признание западными державами Монгольской Народной Республики (МНР), которую до 1945 года Запад не признавал, называя «советским вассалом».
Американцы тоже готовились к войне. Стеттиниус, госсекретарь США, впоследствии писал: «Генерал Макартур с группой военных выложили перед президентом Рузвельтом справку, калькуляцию Комитета начальников штабов, утверждавшую, что Япония капитулирует только в 1947 году или позже, и разгром её может стоить жизни миллиону солдат».
О решающей роли советского наступления в Маньчжурии говорит существование у Токио плана с кодовым наименованием «Яшма вдребезги», предполагавшего в случае высадки американцев в Японии эвакуацию императора на континент и превращение Японских островов в сплошную зону смерти для американского десанта с помощью применения бактериогического оружия.
Вступление СССР в войну предотвратило уничтожение японского населения. Маньчжурия и Корея были сырьевой, промышленной базой империи, здесь располагались основные заводы по производству синтетического горючего. …Командующий Квантунской армией генерал Оцудза Ямада признавал: «Стремительное продвижение Красной Армии вглубь Маньчжурии лишило нас возможности применить бактериологическое оружие». Стремительность броска советских войск обеспечил Транссиб.
Главнокомандующий на Дальнем Востоке маршал Василевский и начальник тыла Красной армии генерал Хрулёв рассчитали срок переброски войск. Пропускная способность Транссиба снова стала решающим стратегическим фактором. Перевозились, перегружались десятки тысяч тонн артиллерийских орудий, танков, автомашин, многие десятки тысяч тонн боеприпасов, горючего, продовольствия, обмундирования.
С апреля по сентябрь 1945 года по Транссибу были отправлены 1692 эшелона. В июне 1945 года ежесуточно в Забайкалье проходило до 30 поездов. В общей сложности в мае-июле 1945 года на железнодорожных путях Сибири, Забайкалья, Дальнего Востока и на маршах в районах развертывания было сосредоточено до миллиона советских войск.
Японцы тоже готовились к схватке. Маршал Василевский вспоминал: «Квантунская армия за лето 1945 года удвоила свои силы. Японское командование держало в Маньчжурии и Корее две трети своих танков, половину артиллерии, отборные императорские дивизии».
Действия Советской армии в Маньчжурии имели все черты красивейшей по канонам военного искусства операции на полное окружение противника. В западных военных учебниках эту операцию называют «Августовская буря».
На гигантской территории более 1.5 млн кв. км., форсируя Амур, Хинганские горы, предстояло расколоть и разгромить Квантунскую армию: 6.260 орудий и миномётов, 1.150 танков, 1.500 самолётов, 1,4 млн человек, включая войска марионеточных государств Маньчжоу-Го и Мэнцзян (район Внутренней Монголии).
Роль Транссиба не ограничивалась переброской войск в железнодорожных составах. В ходе боевых действий темп наступления стал абсолютно решающим фактором. Передовые советские части рассекали тылы Квантунской армии, и здесь не раз был повод вспомнить, как добротно строили русские строители КВЖД. Об одном таком случае рассказал Герой Советского Союза Д.Ф.Лоза (9-й гвардейский танковый корпус):
«Проливные многосуточные дожди образовали на обширной Центрально-Маньчжурской равнине нечто вроде искусственного моря. Дороги оказались непригодными даже для танков. В критической обстановке, когда был дорог каждый час, было принято единственно выполнимое решение: преодолеть затопленную местность по узкой насыпи железнодорожного полотна от Тунляо на Мукден, 250 километров. Южнее Тунляо танки бригады поднялись на насыпи железной дороги. Начался марш по шпалам, продолжавшийся двое суток… Пришлось одну гусеницу направлять между рельс, а вторую — на гравийную подсыпку шпал. При этом танк имел большой боковой крен. Вот в таком перекособоченном положении под лихорадочную тряску на шпалах пришлось двигаться не одну сотню километров… Одиннадцатый день операции оказался весьма результативным: взяты Чаньчунь, Гирин и Мукден».
В ходе боевых операций советские войска захватили в плен 41.199 и приняли капитуляцию 600.000 японских солдат, офицеров, генералов. На заседании ГКО СССР 23 августа 1945 года Сталин сказал о японских пленных: «Они достаточно похозяйничали на советском Дальнем Востоке в годы Гражданской войны. Пора отдавать долги. Вот они их и отдадут».
Ещё одним результатом стремительной кампании на Дальнем Востоке было то, что «в результате разгрома Японии, - как отмечал маршал А.М.Василевский, - создались благоприятные условия для победы народных революций в Китае, Северной Корее и во Вьетнаме. Народно-освободительная армия Китая получила огромные запасы трофейного оружия».
Ну а что касается распространённой на Западе лжи о том, что «советское наступление началось, когда уже вторая атомная бомба разорвалась над Нагасаки и Япония была деморализована», то для её опровержения много слов не нужно.
Советский дипломат М.И. Иванов, побывавший в Хиросиме, Нагасаки после бомбардировок в числе первых, писал в книге «Записки очевидца»: «7 августа Трумэн заявил, что на Хиросиму сброшена атомная бомба. Японские эксперты не поверили в существование столь мощного оружия. Только через несколько дней побывавшая в Хиросиме правительственная комиссия во главе с начальником разведки Генштаба генералом Арисуэ и лауреатом Нобелевской премии крупнейшим японским ученым Нисина, установили факт удара: «атомного устройства, сброшенного на парашюте»… Впервые доклад комиссии был в сокращенном виде опубликован в 20-х числах августа»… В Маньчужурию эти сведения дошли еще позже, а к 14-17 августа разгром Квантунской армии был уже завершен!
Историк Цуеси Хасегава (Tsuyoshi Hasegawa) в монографии «Наперегонки с врагом» («Racing the Enemy») пишет: «Вступление Советского Союза в войну внесло намного больший вклад в капитуляцию Японии, чем атомные бомбы… Оно лишило Японию и надежды на выход из войны при посредничестве Москвы».
Терри Чарман (Terry Charman) из Имперского военного музея в Лондоне: «Удар, который нанес СССР, всё изменил. В Токио осознали, что надежды не осталось. «Августовская буря» сильнее подтолкнула Японию к капитуляции, чем атомные бомбы».
И наконец Уинстон Черчилль: «Было бы ошибкой предполагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой».
(Окончание следует)
