Великобритания среди равных членов ЕС всегда была «самой равной». Она не входила ни в зону евро, ни в Шенгенскую зону и была лишь полноправным членом европейского рынка. Поэтому особой экономической выгоды оттого, что страна хлопнула дверью ЕС, у неё нет. И после первых дней дискуссий о последствиях Brexit остаётся впечатление, что на самом деле Кэмерон готовился не «хлопать дверью», а тихонько её притворить, не переступая порога Европейского союза. Действительно ли Лондону придётся строить отношения с Европой заново?
На саммите в Брюсселе континентальная Европа дала Кэмерону понять, что он здесь больше не нужен и что переговоры об условиях будущего партнёрства с Великобританией будут вестись теперь на общих основаниях, без оглядки на бывшее членство в ЕС. То есть так примерно, как с Сербией или Украиной.
Однако какой бы строгой ни была 50-я статья Лиссабонского договора, определяющая порядок выхода страны из ЕС, сказать «гудбай, Европа» от лица Великобритании может только официальный Лондон и больше никто. Поэтому на пресс-конференции в Брюсселе после окончания саммита Дэвид Кэмерон высказывался достаточно уверенно и жёстко, заявив, что Великобритания уведомит Евросоюз о своём решении о выходе из Союза «тогда, когда это будет нужно и возможно», подчеркнув, что это её суверенное право как страны-члена Евросоюза.
А в Брюсселе торопятся и торопят. Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер предположил, что если новый британский премьер будет из лагеря, голосовавшего за сохранение Великобритании в составе ЕС, уведомление о выходе из ЕС поступит от него в течение двух недель. Однако если он будет из лагеря, голосовавшего за выход из ЕС, в Брюсселе ожидают уведомления уже на следующий день… К ускорению процесса введения в действие статьи 50 Лиссабонского договора призвал и председатель Евросовета Дональд Туск.
Торопливость евробюрократов означает только то, что не всё в порядке на их западноевропейском заднем дворе. Отсюда стремление спасти хоть что-то. Только так можно объяснить скоропалительное появление германо-французского плана преобразования ЕС в «супергосударство», члены которого (то есть самостоятельные ныне страны Евросоюза) лишились бы права иметь собственные армии, национальные валюты, налоговые системы, а также утратили контроль над своими государственными границами.
Такое форсированное ускорение событий очень похоже на тушение пожара на артиллерийском складе. Однако спасёт ли «объединённую Европу» натиск Брюсселя на остатки независимости европейских стран? Большой вопрос. И дело не только в том, что самостоятельно заниматься международной торговлей можно и без Брюсселя, как это делают Швейцария, Исландия, Норвегия и другие европейские страны. Дело в том, что завинчивать гайки наднационального проекта, когда в Европе крепнут совсем другие настроения, - дело бесперспективное.
Англичане, замечает The American Conservative, «не хотят, чтобы их страна стала тем, что Теодор Рузвельт называл многонациональным общежитием. По всей Европе возрождается чувство принадлежности своему племени – и не только потому, что, похоже, распадается ЕС, распадаются даже отдельные страны». Примеры перед глазами: Шотландия рвётся из Великобритании, Каталония – из Испании, Венето – из Италии, фламандцы – из Бельгии. «Обратитесь к истории, - предлагает The American Conservative, – разве это не тот путь, каким идёт мир уже больше века? Распад ЕС на составляющие его нации следует, как это правильно отметил Владимир Путин, за распадом СССР на 15 государств и распадом Югославии на семь государств… Чехословакия разделилась надвое, Донбасс хочет независимости от Украины, Абхазия и Южная Осетия отделились от Грузии».
Соответственно, в Европе набирают силу партии, которые поддерживают эту тенденцию. В той же Великобритании все основные партии переживают сегодня кризис: они не поддержали Brexit . Выиграл, пожалуй, только Найджел Фарадж, лидер Независимой партии, который заявляет: «Я против Европейского союза, потому что это невыгодно для моей страны и моего народа».
Острейший кризис за последние семьдесят лет разразился у британских лейбористов. Одиннадцать из 30 членов их теневого кабинета министров отказались выполнять свои обязанности в знак протеста против проводимой их лидером политики. И если они пойдут на грядущие выборы с Джереми Корбином, то рискуют потерять в парламенте как минимум сотню мандатов. Brexit разделил партию на враждующие лагери, один из которых надеется на своих коллег в Шотландии, парламент которой может блокировать выход Великобритании из ЕС (правда, остаётся неясным, хватит ли у него на это полномочий).
Разброд царит и в стане консерваторов. Часть из них – министр юстиции Майкл Гоув и министр внутренних дел Тереза Мэй - поддержала бывшего мэра Лондона Бориса Джонсона, лидера сторонников Brexit в столице. Набравший популярности на волне Brexit Джонсон сейчас метит в кресло премьер-министра Великобритании.
…За два месяца до британского референдума профессор политики Принстонского университета Эндрю Моравчик писал, что Brexit – это политический театр кабуки и ни при каких обстоятельствах Британия не покинет ЕС, независимо от результатов референдума. В конце концов, британцы «начнут переговоры о новом соглашении, почти таком же, как старое, перепишут его иными словами и ратифицируют с согласия публики».
Скорее всего, те месяцы, в течение которых Кэмерон ещё будет оставаться на посту премьера, и будут использованы Лондоном для того, чтобы направить ход событий именно в это русло.
