Военно-политическая и экономическая ситуация в Ираке продолжает оставаться чрезвычайно напряжённой. Несмотря на все усилия, предпринимаемые руководством страны, ощутимых сдвигов к лучшему достигнуть не удаётся. До сих пор не завершено формирование нового состава правительства, вследствие чего ряд ведомств, в том числе ключевых, не в состоянии полноценно исполнять свои функции. В частности, остаётся вакантной должность министра внутренних дел, а объединение в ходе объявленных административных реформ ряда министерств привело к параличу деятельности на некоторых жизненно важных направлениях.
После длительных мучительных согласований 15 августа был утверждён новый министр нефти – им стал технократ Джаббар Али Люэйби. Одним из первых его заявлений на этом посту стало следующее: «Мы будем поддерживать инвестиционную активность, направленную на увеличение доказанных запасов и открытие новых месторождений». На практике это вылилось в требование к иностранным нефтяным компаниям не снижать достигнутый уровень добычи и продолжать вкладывать деньги в развитие проектов. И это притом, что Багдад не спешит исполнять свои обязательства по выплате возмещений согласно сервисным контрактам.
Не удаётся нормализовать и деятельность парламента. Более того, ряд депутатов продолжают активные нападки на министра обороны Халеда аль-Обейди – единственного суннита в Ираке, занимающего действительно значимый пост. Так, фракция «аль-Ислах» («Реформа») потребовала внести в повестку работы парламента 23 августа вопрос об отставке Х. аль-Обейди. Поводом стало то, что министр дважды не являлся в парламент по требованию законодателей для отчёта об обстановке, ссылаясь на занятость, а на третий раз его ответы не удовлетворили некоторых депутатов. Понятно, что подобные инициативы не приведут к отставке главы военного ведомства, но, похоже, сохранение в политических кругах нервозности и неопределённости и является главной целью проводимой кампании – в соответствии с поговоркой про рыбку и мутную воду.
Примечательно, что атака на министра обороны была организована в тот момент, когда на фронтах борьбы с запрещённым в России террористическим «Исламским государством» (ИГ) в Ираке появились некоторые реальные успехи. В июне после годичной осады была освобождена древняя столица Ирака город Рамади, затем – город Феллуджа, удерживаемый суннитами с января 2014 года. В начале августа исламисты были существенно потеснены в районе Халидия к западу от Багдада. Американцы не преминули приписать эти достижения себе, подчеркнув, что возглавляемой Соединёнными Штатами международной коалиции принадлежит ведущая роль в борьбе с террористами. С точки зрения Вашингтона «ведущая роль» обусловлена тем, что США тратят гигантские суммы на вооружение и подготовку иракской армии, а недавно увеличили свой воинский контингент в этой стране, доведя его численность почти до 6000 военнослужащих, включая боевые подразделения – артиллерийские, вертолётные и др. Кроме того, в Ираке действует некоторое количество отрядов сил специальных операций, численность которых не разглашается.
Все основные боевые операции проводятся иракскими вооружёнными силами только после согласования и утверждения со стороны американских генералов и офицеров, прикомандированных к Объединенному оперативному командованию ВС Ирака. При этом в Пентагоне склонны заметно преувеличивать масштаб побед, поскольку иракские правительственные силы до сих пор не имеют возможности свободно передвигаться в провинции Анбар (самой крупной в Ираке), на большей части территории провинции Нейнава, а также во многих районах провинций Салах эд-Дин, Таамим (Киркук) и Дияла, а террористическая активность остаётся на очень высоком уровне не только в столице страны, но и в других городах. Так, 3 июля в Багдаде был совершен крупнейший за последние несколько лет теракт, жертвами которого стали почти 300 человек. 1 августа боевики ИГ атаковали два объекта нефтегазового сектора близ города Киркук. По состоянию на 22 августа с начала 2016 года в Ираке погибли в результате вооружённого насилия (без учёта потерь ИГ и криминальных смертей) 9 785 человек. Для сравнения: за весь 2015 г. в ходе боевых действий и от терактов были убиты 17 502 человека.
В этих условиях Багдад вынужден постоянно делать новые уступки требованиям Соединённых Штатов, и требования эти становятся всё жёстче. 27 июня стало известно о выделении Вашингтоном целевого кредита Ираку на сумму 2,7 млрд долл., однако член парламента Абдель Хусейн Мусави прямо назвал эту «помощь» кабалой, указав, что процентная ставка составляет 31%. Процент действительно грабительский, но мало того – выяснилось, что средства по кредиту предназначены исключительно на оплату американского оружия, боеприпасов и запчастей.
Вашингтон, крайне обеспокоенный решительными действиями России в Сирии, использует все рычаги влияния, чтобы помешать этому, и кое в чём преуспел. Так, по настоянию США иракская сторона фактически отказалась предоставлять развединформацию по ИГ участникам созданной в прошлом году четырёхсторонней группы (РФ, Сирия, Иран, Ирак) со штаб-квартирой в Багдаде. 9 июня 2016 г. на встречу глав оборонных ведомств «четвёрки» в Тегеране прибыли все, кроме министра обороны Ирака. Между тем, по всей видимости, именно на этой встрече были согласованы вопросы использования иранской авиабазы «Хамадан» российской бомбардировочной авиацией для нанесения ударов по боевикам ИГ и их союзникам в Сирии.
19 августа премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади заявил, что ему ничего не известно о запросе Министерства обороны РФ на пролёт крылатых ракет через территорию Ирака, а разрешение на пролёт бомбардировщиков Ту-22М3 с авиабазы «Хамадан» «русским было дано, но с условиями». Какие именно были условия, не сообщалось, но об их содержании можно судить по дальнейшим событиям: ракетные удары с применением крылатых ракет «Калибр» были нанесены по ИГ в Сирии из акватории Средиземного моря, 20 августа все Ту-22М3 покинули «Хамадан» и вернулись на аэродромы базирования в России, 21 августа министр обороны ИРИ заявил, что Тегеран рассматривает возможность использования ВВС РФ иранской аэродромной сети на долгосрочной основе, а уже на следующий день, 22 августа, в Тегеране было объявлено, что вопрос использования российской военной авиацией базы «Хамадан» закрыт.
