12 марта (27 февраля) Церковь празднует Собор Киево-Печерских святых. Первые из них – преподобные Антоний и Феодосий.
Роспись южной стены главного входа Киево-Печерской лавры
«Иноков российских основание»
Основатель Киево-Печерской лавры преподобный Антоний родился в начале XI столетия в Любече под Черниговом. С юности ощутив влечение к духовной жизни, он решился идти к Святым местам в Палестину, а оттуда – на Афон. Здесь он и принял постриг. Игумен афонской обители, убедившись в неиссякаемой силе духа русского монаха, повелел ему: «Иди обратно в свою землю, пусть и там живущие через тебя утверждаются в вере».
Вернувшись на Русь, Антоний поселился в лесной пещере на крутом берегу Днепра близ села Берестово (сегодня это территория киевского Парка Славы вплоть до храма Спаса на Берестове, возведенного над местом погребения Юрия Долгорукого). Слава о подвижнике быстро разнеслась по Руси. К нему потянулись за духовным советом и благословением. Некоторые выкапывали пещеры и оставались жить рядом. Так сложился Печерский монастырь.
Феодосий пришёл к Антонию из далёкого Курска, осилив полтысячи километров. В обители носил воду, рубил дрова, молол рожь... Через 4 года его отыскала мать, дабы умолить вернуться к обеспеченной светской жизни, но преподобный сам убедил её остаться и принять иночество в монастыре святителя Николая на Аскольдовой могиле (сегодня Николаевский храм на могиле первого православного киевского князя Руси отдан на поругание униатам).
.
Преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские. Художник Сайда Афонина
Забегая вперёд, скажем, что в 1596-м и 1598 г. поляки пытались переподчинить униатам и Печерский монастырь, но монахи оказали вооружённое сопротивление. Вплоть до освобождения русским царём Алексеем Михайловичем Левобережья Днепра и Киева Лавра оставалась оплотом Православия в Малороссии. Топоним «Малая Русь» в то время был давно уж общеупотребим – в 1643 г. Печерский монастырь издал «Правило молебное преподобным отцам Печерским и всем святым, просиявшим в Малой Руси». Впрочем, в тексте правила, составленного константинопольским патриаршим экзархом Мелетием ещё за полвека до переподчинения Киевской митрополии Московскому патриархату, говорилось о «России», а не «Малой России». Антоний и Феодосий славились как «в России инокам первоначальники и наставники», «зерцало и образ всем преподобным Российским». «Таким образом, служба преподобным отцам Киево-Печерским и всем святым, в Малой России просиявшим», имела общероссийское значение, – заключает протоиерей Алексий Чаплин. – И по сути являлась службой всем святым в России просиявшим, с указанием на духовный центр и источник русской святости – Киево-Печерскую Лавру».
Преподобный Феодосий (избранный братией игуменом в 1057 г. по благословению преподобного Антония) был современником великого князя киевского Изяслава Ярославича. Тот проявил себя как «западник», покровитель киевской колонии ашкенази и тайный католик (папа даже утвердил его «королём русским»). Феодосий, однако, не боялся открыто называть католичество ересью и призывать Изяслава «верой латинской не прельщаться, обычая их не держаться и причастия их избегать, и всякого учения их избегать, и нравов их гнушаться, и оберегать своих дочерей: не отдавать за них и у них не брать…».
И вместе с тем по евангельскому учению преподобный призывал помогать иноверцам, попавшим в беду: «…если же видишь раздетого, или голодного, или от стужи или от беды какой страдающего, будет ли то иудей, или сарацин, или болгарин (богумил. – В.Б.), или еретик, или латинянин, или язычник любой — всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, — и не будешь лишен воздаяния от Бога».
Подвиг Антония и Феодосия явился примером для целого сонма киево-печерских святых. Нет в календаре Русской церкви и недели, на которой не праздновали бы память кого-то из них, а то и сразу нескольких.
Лекари тела и спасатели душ
Среди учеников основателя Лавры – и первый известный на Руси «лечец безмездный» (врач, не берущий мзду за лечение) Агапит Печерский. Родился он в Киеве. «Прилепившись» к преподобному Антонию, он сразу прославился даром целителя-травника и силой своей молитвы о выздоровлении обращавшихся к нему. В числе таковых был и Владимир Мономах, тогда ещё князь Черниговский. Когда же исцелённый князь решил отблагодарить своего спасителя, тот скрылся и даров не принял.
В то же время в Киеве практиковал и талантливый врач-армянин, который по одному лишь виду недугующего мог не только определить болезнь, но и – в случае неизлечимости – предсказать точный день кончины больного. Как-то один из объявленных армянином обречённым обратился к Агапиту. Преподобный просто дал несчастному скромную трапезу с монастырского стола и помолился о его выздоровлении. Что и произошло.
Уязвлённый армянин решил отравить «конкурента». Когда от подсыпанного яда святой слёг, ничего не ведающие монахи позвали к нему отравителя. Последний, осмотрев Агапита, предсказал ему кончину через три дня. Братии же он самоуверенно пообещал принять православие, если это не исполнится.
Не поверил лишь Агапит. «Господь открыл мне, что призовет к себе через три месяца», – сказал он в ответ. Так и случилось. Потрясённый армянин пришел к настоятелю, покаялся и принял постриг. «Верно, что Агапит — угодник Божий, — сказал он. — Я видел, что невозможно было при его болезни прожить более трех дней, а Господь дал ему три месяца».
Даром писал иконы и один из первых русских иконописцев Алипий Печерский. Если же заказчики настаивали на оплате ему работы, преподобный одну часть суммы тратил на краски, другую раздавал нищим.
Ещё при жизни прославился он даром чудотворения: исцелил киевлянина, страдавшего проказой и гнойным воспалением, помазав раны больного красками, приготовленными для писания икон. Также и многие иконы Алипия прославились как чудотворные.
А однажды один знатный киевлянин, построив церковь, поручил своим помощникам заказать для неё иконы у иеромонаха Алипия, но выделенные иконописцу деньги до последнего «не дошли». Прождав долгое время, вельможа пожаловался на преподобного игумену, и только тут обнаружилось, что Алипий о заказе и не слышал. Когда же отыскались доски, предназначавшиеся заказчиком для икон, на них проявились свеженаписанные лики! Однако новопостроенную церковь украшали они недолго — храм вскоре сгорел, хотя иконы остались целы. Одну из них («Успение Пресвятой Богородицы») великий князь киевский Владимир Мономах взял для построенного им в Ростове храма. С тех пор этот образ называется также Владимирским-Ростовским.
К глубокой же вере Владимира Мономаха – будущего просветителя Руси – привёл преподобный Григорий Печерский. Благодаря своей душевной чистоте он удостоился редкого дара изгнания бесов. Всем состоянием чудотворца была библиотека. Во времена рукописных книг она сама по себе считалась сокровищем. Как-то об очередных пытавшихся завладеть ею грабителях стало известно великому князю. В назидание остальным ворам он решил предать несчастных особо мучительной казни. Тогда монах выменял у князя жизнь осуждённых на свои самые ценные фолианты. Ведь именно книги он считал тем искушением, которое породило мотив преступления.
Обладал чудотворец и даром пророчества. Однако именно это стало причиной его мученической кончины, во многом повлиявшей на судьбу Руси. В 1093 г. новый киевский князь Святополк ІІ развязал войну со степняками-половцами. В поход он снарядил своих двоюродных братьев Ростислава Всеволодича и Владимира Мономаха. В самом начале пути — на берегу Днепра под Печерскими холмами — Всеволодичи встретили старца Григория, набиравшего воду для нужд братии. Оруженосцы Ростислава принялись досаждать монаху непристойными шутками. Старцу же в этот момент было явлено свыше, что дружинники близки к смерти. «О чада! — ответил он им, — когда вам нужно иметь в себе мир душевный и просить у всех молитв, тогда-то и делаете вы зло, неугодное Богу. Плачьте о своей погибели, кайтесь в своих согрешениях, чтобы получить облегчение в страшный день. Уже постиг вас суд, и все вы с князем вашим будете затоплены водой». Ростислав, однако, воспринял это пророчество не как предупреждение, а как осуждение и приказал утопить дерзкого монаха.
Три дня братия искала Григория, но обнаружила тело преподобного в... его же келье, запертой изнутри. Одежда чудотворца была еще мокрой, к шее был привязан булыжник, но лицо выглядело как живое.
А князья тем временем уже были разбиты половцами под Трипольем и бежали. Переправляясь через реку Стугну, Ростислав утонул. Владимир же, не принимавший непосредственного участия в убийстве святого, остался жив.
Скорее всего, в бою с половцами, защищая Киев, погиб и монах Илья Муромец (или Илия Муромский, согласно Печерскому патерику), чьи мощи также покоятся в киевских пещерах.
Воины Неба против брани земной
Как известно, первыми русскими святыми являются князья мученики Борис и Глеб, которые предпочли смерть участию в междоусобной брани. Об их подвиге мы знаем благодаря хронике первого русского летописца Нестора, также киево-печерского инока.
Нестор
Первым же князем, который выбрал монашеское служение вместо братоубийственной борьбы за власть, стал правнук Ярослава Мудрого Святослав Давидович (в крещении Панкратий). В 1099 году ему был вверен Луцк. 7 лет молодой князь успешно отражал посягательства конкурентов, но в конце концов был побеждён. В 1106 году, решив не множить насилие на Руси, князь отказался от борьбы и ушёл в Печерский монастырь. Всё имущество новопостриженный (под именем Николай) монах раздал бедным (по некоторым сведениям, ему тогда принадлежали земли под Киевом, позже получившие название Святошино), а на денежные средства построил Троицкий храм и больницу при монастыре.
Три года Никола рубил дрова и носил воду для поварни (кухни). Первое время врач князя Пётр, наведываясь в монастырь, пытался доказать подвижнику, что это вредит его здоровью. Однако вдруг сам заболел и исцелился лишь по молитвам Николы. Тогда постригся и Пётр.
Следующие три года Святоша был вратарем (привратником) в обители. В те годы слово «вратарь» означало не того, кто старается не пропускать, а того, кто с любовью встречает идущих в монастырь.
Пройдя всевозможные послушания, Никола дал обеты молчания и затворничества. Лишь перед смертью он не только нарушил их, но и вообще покинул монастырь, чтобы остановить новую вспышку братоубийственной войны. Когда в 1142 году его братья – князья черниговские вместе с Олеговичами опустошали Переяславльскую землю, инок явился к ним и уговорил прекратить кровопролитие.
Из Рюриковичей был и князь Фёдор Острожский. Впервые хроника упоминает его под 1386 годом. За год до того великий князь литовский Йогайла занял польский трон, крестился в католичество и принялся латинизировать Великое княжество Литовское. Против этого выступали как литовцы, так и русские, но если сопротивление первых было сломлено уже в 1387 году, то у вторых контрдоводы оказались куда весомее — в виде военного искусства, которым в совершенстве владел князь Острожский. Дважды посылал король отборные войска на усмирение православного населения, но оба раза они были разбиты Феодором. Более того, последний прошёлся победным маршем по Галиции и осадил Брест. Это вынудило Речь Посполитую уравнять в правах православных с католиками в русских землях и отказаться от планов обращения в костёлы православных храмов.
Убедившись, что большего ему в земной жизни добиться не удастся, Феодор Острожский ушел в Киево-Печерский монастырь, где принял постриг с именем Феодосий и ещё много лет молился о спасении своей земли и своей души.
* * *
Всего сейчас известно 159 святых киево-печерских угодников. Благодаря огромному числу святых Киев уже несколько веков называют русским Иерусалимом, а сама Киево-Печерская лавра является, пожалуй, главной христианской святыней славянской Европы. Что, впрочем, не мешает украинскому государству удерживать её в своей собственности. Церковь лишь арендует часть возведенных ею же зданий монастыря. Другая же половина (Верхняя Лавра) сдаётся киевской властью всяческим музеям вышиванок, сувенирным лавкам, институту кинематографии, школам танцев и даже каким-то курсам повышения квалификации.
Кто-то скажет – и правильно: какая, мол, польза от монахов гражданам, живущим вне монастырских стен? Христиане, однако, знают: лишь молитвами праведников держится ещё мир. И главная заслуга печерских монахов – их молитвы за нашу землю. А самая действенная молитва творится вдали от соблазнов мира, за монастырской стеной.
«Чем больше на земле настоящих святых, тем легче жить всему миру, – пишет известный проповедник о. Андрей Ткачёв. – Демонские полки ожесточенно воюют против одного подвижника и по необходимости оставляют в покое сотни людей. Чем больше на земле настоящих святых, тем легче жить всему миру. Так во Вторую Мировую войну украинские и белорусские партизаны заставляли фашистов держать в тылу отборные дивизии и тем самым ослабляли фронт. Так святые ведут духовную брань и дают множеству людей возможность наслаждаться миром».
