Кризис в отношениях между Катаром и разорвавшими с ним дипломатические отношения другими арабскими государствами (Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ, Бахрейн) не исчерпан, но по всем признакам переходит в затяжную стадию. 22 июня названные четыре государства выставили Катару список из 13 требований, выполнение которых объявлено условием восстановления разорванных дипотношений. Катар требования отклонил, однако видимых последствий это пока не повлекло. На выполнение всех требований коалиция, возглавляемая Саудовской Аравией, отвела Дохе 10 дней.
Состав требований ещё раз демонстрирует давнишние противоречия, существующие в регионе не один год, но стоит обратить внимание на то, что резонансная вспышка этих противоречий произошла сразу после майского визита Дональда Трампа в Эр-Рияд. Вместе с тем конфликт, эксплуатирующий соперничество Саудовской Аравии и Катара, вряд ли имеет шанс выйти за некие заранее установленные рамки. И задают эти рамки Соединённые Штаты.
Саудовская Аравия – давний союзник Вашингтона, но и Доха надеется на взаимопонимание с американской администрацией. На территории Катара расположена военная база ВВС США Эль-Удейд с самым многочисленным контингентом американских войск на Ближнем Востоке, а в разгар конфликта с Саудовской Аравией отношения Дохи и Вашингтона скрепил ещё и бакшиш в форме покупки Катаром 36 американских военных самолётов на общую сумму 12 миллиардов долларов. О сделке было объявлено 14 июня. «Покупка самолетов на сумму 12 миллиардов долларов даёт военно-воздушным силам Катара достаточные возможности и увеличивает сотрудничество в сфере безопасности и оперативное взаимодействие между США и Катаром», - отметил по этому случаю в своём официальном заявлении Пентагон.
Любопытным образом прокомментировал конфликт между Саудовской Аравией и Катаром министр обороны США Джеймс Мэттис (заявление было сделано на слушаниях в сенатском комитете по вооружённым силам). Шефу Пентагона задали вопрос, как согласуются утверждения президента Дональда Трампа о поддержке Катаром терроризма и призывы госсекретаря Рекса Тиллерсона к сдержанности и ослаблению блокады Катара. Дж. Мэттис невозмутимо заявил: «И то и другое правильно». Состоявшиеся затем совместные манёвры ВМС США и Катара показали, что и о морской блокаде эмирата, вообще-то, речь не идёт.
Среди требований, выдвинутых эмирату, можно выделить те, которые представляются главными с точки зрения происходящего вокруг Катара.
Группа государств в составе Саудовской Аравии, Египта, ОАЭ и Бахрейна, в частности, потребовала: чтобы эмир Катара публично извинился перед правителями других монархий Залива за поддержку враждебных им антиправительственных сил и политические интриги; чтобы Доха разорвала все отношения с египетскими «Братьями-мусульманами», включая высылку их представителей из Катара, прекращение финансовой поддержки, прекращение всех встреч катарских официальных лиц с «братьями» в третьих странах, особенно в таком традиционном месте этих встреч, как Лондон; чтобы Катар закрыл все электронные СМИ, включая канал «Аль-Джазира», а также социальные сети, которые могут нанести ущерб безопасности стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ); чтобы правительство Катара выдало всех оппозиционеров из стран Залива, ведущих политическую деятельность с территории Катара; чтобы Катар прекратил отношения с Ираном как государством, «поддерживающим терроризм»; чтобы Катар разорвал все отношения с организациями ХАМАС и «Хизбалла», закрыв офис ХАМАС в Дохе; чтобы Катар принял на себя обязательство не входить ни в какие политические или военные коалиции, способные нанести ущерб государствам ССАГПЗ, особенно с Ираном и Турцией (на территории Катара находится ещё и турецкая военная база).
Принятие этих требований означало бы для эмира Катара потерю лица и признание крупного политического поражения. Уступив раз, придётся уступать дальше. Поэтому Катар сопротивляется. «Список требований подтверждает то, о чем Катар говорил с самого начала, - заявил глава департамента по коммуникациям при правительстве эмирата Сейф бен Ахмед ат-Тани, - незаконная блокада не имеет ничего общего с противостоянием терроризму, это ограничение суверенитета Катара и попытка повлиять на его внешнюю политику».
Недавно в Вашингтоне побывал катарский принц Хамад бен Джасем ат-Тани, выполнявший до 2013 года обязанности министра иностранных дел эмирата и сыгравший одну из ключевых ролей на начальном этапе «арабских революций». Хамад бен Джасем был одним из архитекторов свержения Муаммара Каддафи в Ливии, прихода к власти в Египте движения «Братья-мусульмане» и дестабилизации правительства Басада Асада на начальном этапе конфликта в Сирии. После смены власти в Катаре в 2014 году он ушёл в тень, возглавив Управление по инвестициям и занявшись выстраиванием финансовой империи Катара. Его первое за три с лишним года появление на публике говорит о том, что катарские власти всерьёз обеспокоены развитием конфликта и решили воспользоваться его опытом. Интервью Хамада бен Джасема на американском телеканале PBS с изложением официальной позиции Дохи должно было продемонстрировать единство правящей семьи ат-Тани. Бывший министр иностранных дел Катара признал в этом интервью ошибки прошлых лет в части, касающейся поддержки радикальных исламистских организаций в Сирии, отметив, что те же самые ошибки совершала и Саудовская Аравия. По его словам, сейчас поддержка радикалов бумерангом ударяет по самим государствам Залива. Впрочем, принц говорил только о Сирии, ни словом не упомянув о политике Катара в Ливии и в Египте. Одновременно Хамад бен Джасем предрёк распад Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). «Неизвестно, - сказал он долго ли протянет Совет сотрудничества, если его самое большое государство [Саудовская Аравия. – А.К.] будет делать все, что оно хочет, без оглядки на других. То, что произошло с Катаром, может произойти и с другими государствами Залива».
Текущий конфликт носит многослойный характер. Во-первых, это продолжение конфликта между внесистемной исламистской оппозицией, представленной движением «Братья-мусульмане», и авторитарными режимами, стремящимися не допустить у себя повторения «арабской весны», в которой «братья», поддерживаемые Катаром, выступали ударной силой. До некоторой степени здесь находит отражение конфликт между двумя группами американской элиты – теми, кто при администрации Обамы, встроив в свои действия планы Катара, подготовил и поддержал выступления «Братьев-мусульман» на первом этапе «арабских революций», и теми в окружении Трампа, кто сделал ставку на Саудовскую Аравию как флагмана будущего «арабского НАТО» и пытается согласовать политику части арабских государств с политикой Израиля. В-третьих, важнейшей составляющей конфликта является стремление администрации Трампа, играя на застарелой вражде Эр-Рияда и Тегерана, использовать Саудовскую Аравию как инструмент реализации своих целей в геополитической борьбе с Ираном.
В числе последствий происходящего возможны и распад ССАГПЗ с возникновением новых очагов региональных и локальных конфликтов в зоне Персидского залива, и углубление раскола вооружённой сирийской оппозиции по принципу зависимости от тех, кто даёт деньги (Катар, Турция или Саудовская Аравия).
