В Белоруссии несоразмерную известность приобрёл случай убийства в Полоцке пяти униатских монахов-базилиан, связанный с посещением храма св. Софии царём Петром Iв 1705 году. Белорусские униаты теперь старательно чествуют память «мучеников» во время нарочитого крестного хода из Витебска в Полоцк.
В 2000 г. была издана книжка «Полацкія пакутнікі» («Полоцкие мученики»), в которой собраны материалы к прославлению, так сказать, жертв «неистового» русского царя. В униатской газете «Царква» в 2005 г. появилась статья Сергея Морозова «Полоцкая трагедия в 1705 году». А разгулявшиеся в сети фантазии пользователей, раздувающих давний миф о полоцких событиях, стали зашкаливать.
Униатские сочинители изображают дело так, что царь Пётр вошёл со своими клевретами в полоцкую Софию и устроил там резню униатских монахов, которые мирно заканчивали службу. Поводом послужил алтарь Иосафата Кунцевича, типичное изображение которого (с секирой в голове) вызвало любопытство царя. В объяснение было сказано, что Кунцевича убили витебские «схизматики», единоверцы царя Петра. Вышедший из себя царь ударил настоятеля и начал резню… Однако откуда это известно?
Первый вариант полоцкой истории был написан в сентябре 1705 г. Это было донесение в Рим, подготовленное при участии униатского митрополита Льва Заленского и папского нунция. На его основе римская коллегия Пропаганды веры составила сокращённую ведомость об убийстве базилиан и разослала по всем епархиям. Отличительной чертой этого сказания было то, что царь Пётр якобы собственноручно убил всех униатских монахов, в том числе того, кто по другим сведениям стал главным рассказчиком о событиях (Иосафата Онкудовича). Число убитых в этом доносе было доведено до девяти, не считая сочувствующих женщин, а гонения представлены в пугающем воображение виде.
Второй вариант полоцкой истории связан с записями базилиан Яна Олешевского и Антония Завадского, сделанными в 1713-1721 гг. Олешевский находился в описываемое время в Вильно, а Завадский – в Витебске. Оба писали с чужих слов. «Историю об убийстве базилиан в полоцкой церкви» Завадского выпустили в Париже в 1863 г. в ходе польского мятежа, она должна была вдохновлять мятежников на мщение России.
Третий вариант полоцких событий изложен в могилёвской хронике Юрия Трубницкого и датирован мартом 1708 г. Автор ссылается на некоего монаха Пафнутия, который был насельником полоцкого базилианского монастыря. Согласно этой версии, царь Пётр травил одного монаха собакой, второго проткнул лично, а ещё четверых арестовали по кельям и затем повесили. Здесь же говорится о местном почитании пяти убитых монахов (хотя из текста следует, что их было шесть).
Эти рассказы, бытовавшие в униатской среде, объединяет одно – стремление представить полоцкий инцидент как давно задуманное планомерное гонение на унию с целью её искоренения.
Несколько отличается четвёртый вариант, представленный в переписке иезуитов из Москвы в 1707 г. Он записан будто бы со слов самого царя, который рассказал всё на третий день ректору полоцкого иезуитского коллегиума Криштофу Лосевскому (личность не установлена). Согласно этому рассказу, царь поразил униатского наместника, а сопровождавшие царя офицеры двух монахов убили и двух смертельно ранили. После этого Пётр якобы раскаялся, обещал построить в Москве монастырь для ордена капуцинов и ещё открыть три иезуитских коллегиума.
Наконец, по поводу случившегося в Полоцке спустя десять дней (11 июля по старому стилю) 1705 г. был издан в Вильно (куда после Полоцка отправился царь) специальный Манифест:
«Хотя Его Царскому Величеству от генералов своих, на зимних квартирах в Полоцке бывших, довольно донесено, каким образом униатские духовные непрестанно с неприятелями шведами и сапежинцами (сторонниками гетмана Сапеги. – А.Х.) имеют тайную переписку и опасные намерения против войск Царского Величества, в чем они довольные доводы через перенятые письма их и предостережения от доброжелателей имеют; но и явно в своих проповедях (а особенно один из них, бывший подданным Его Царского Величества монах и отступивший от веры) всегда народ Вел. Княж. Литовского возбуждали против войск Его Царского Величества и к тайному их поборению, употребляя при этом зело поносительные слова, явно на Высочайшие Особы как Его Царского Величества так и Его Королевского Величества Польского Августа: однакож Его Царское Величество, уничижая те их злобы, снося великодушием своим, никакой противности им чинить не повелевал. Но когда случилось Его Царскому Величеству идти мимо их костела и, желая видеть их церемонии, вошел с несколькими знатными особами Двора своего; тогда упомянутые злочестивые не токмо Его Величество с подобающей честью не приняли, но паче со всяким бесчестием, которого бы не токмо такому монарху, но и простому бы, чести достойному, снести от них не возможно. Ибо когда Его Царское Величество, желая обрядов их церковных видеть, войти хотел в алтарь того костела, то начали оные бесчинные словами Его Величеству говорить: что не достоит Ему, как противнику веры, туда ступать. Это однакож Царское Величество по благоутробию своему снес, и ничего не отвечая, вышел вон; и пришед к некоторому тут же паче прочих украшенному образу, вопрошал их: чей-то образ? На что сии злочестивцы ругательно отвечали: что сей образ священномученика их Иосафата, которого-де ваши единоверцы, еретики, богоотступники и мучители, как и вы, убили. За сию мерзкую хулу возъярився, повелел Его Царское Величество при себе тогда обретающимся людям оных хульников и уличенных изменников взять, и привесть под стражей для осуждения; сам же вышел вон от сих богомерзких. Но оные, видя наших малолюдство, начали сим Его Царским Величества людям противиться и кричать о помощи, так что еще иные к ним из причту монастырского со оружием пристали, хотя их отбить, и в том сопротивлении некоторых из Его Царского Величества людей ранили, за что оные, озлобясь, начали самих злодеев не щадя рубить, так что четыре из них против воли Царского Величества смертно ранены и померли, избавя себя по осуждению от достойной и смертной бесчестной казни. Потом же яко Его Царского Величества бывший подданный и изменник и веры отступник, и что еще злее, возмутитель народа, как выше объявлено, по уличении явном сих его преступлений, осужден на смерть, и иным ко образцу явно как злодей повешен. Это есть тако истинное возвещение того случая, которое всякому ко известию да служит, дабы клеветники то ко вреду Его Царского Величества высокой справедливости и приятельственых в Речи Посполитой поступков не могли инако разгласить». Документ подтверждался собственной подписью и печатью царя Петра I.
Так что полоцкий инцидент имеет официальное объяснение, изданное практически сразу после прибытия русского монарха в Вильно из Полоцка. В его тексте вина целиком возлагается на униатских монахов, которые оскорбили русского монарха и воспротивились ему.
Возникшие впоследствии католические пересказы того же события разнятся во многих деталях. Причём самая ранняя версия, сочинённая в августе-сентябре 1705 г., является наиболее тенденциозной и недостоверной.
Возможно, кому-то до сих пор более привлекательными кажутся полумифические рассказы о мучениях якобы невинных униатских монахов, которые мирно занимались прославлением Иосафата Кунцевича – жестокого гонителя православных во времена насаждения унии. Однако исторические свидетельства нужно читать и сравнивать между собой, только так можно приблизиться к истине. И пусть полоцкий инцидент не служит к чести русского царя, но не стоит он и тех злобно-мрачных оттенков, которые выставляют на вид белорусские почитатели унии.
