Статья первая
Статья вторая
Статья третья
Начиная с весны 1939 г. в Москве шли политические переговоры СССР, Великобритании и Франции. Западные демократии использовали их как декорацию. Не отбрасывая расчёты на сепаратное соглашение с Берлином, Лондон и Париж маневрировали, преследуя несколько целей: сохранить влияние на малые и средние европейские государства, находившиеся в их орбите; припугнуть Гитлера возможным заключением военного союза с СССР; связать руки Москве, чтобы не дать ей договориться с Германией.
8 июня британский премьер Н. Чемберлен, беседуя с сотрудником МИД Германии А. Трот фон Зольцем, заявил, что «с того самого дня, как он пришел к власти, он отстаивал идею о том, что европейские проблемы могут быть решены лишь на линии Берлин – Лондон».
Тем не менее советское руководство сумело настоять на проведении в Москве переговоров военных делегаций. Решение было принято 23 июля, но на Западе не торопились. Британская миссия прибыла в Ленинград на тихоходном пассажирском пароходе «Сити оф Эксетер» только 10 августа. До начала Второй мировой войны оставалось три недели...
Переговоры советской, британской и французской военных миссий проходили с 12 по 21 августа. Со стороны СССР их вели высокие должностные лица – начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б. Шапошников, нарком Военно-Морского Флота флагман флота 2-го ранга Н. Кузнецов, начальник Военно-Воздушных Сил командарм 2-го ранга А. Лактионов, заместитель начальника Генштаба комкор И. Смородинов. Миссию возглавлял нарком обороны Маршал Советского Союза Клим Ворошилов. Делегация получила от Политбюро ЦК ВКП(б) полномочия на подписание полномасштабной военной конвенции, направленной против гитлеровской агрессии.
Инструкцию К. Ворошилову разработал лично И. Сталин. Главе советской миссии предписывалось сразу же выявить степень серьёзности партнёров по переговорам, выяснить, имеются ли у них необходимые полномочия, располагают ли они конкретным планом обороны против агрессии при различных вариантах развития событий. Было определено и ключевое звено, без которого Кремль считал соглашение невозможным, а именно – обеспечение свободного пропуска войск Красной армии через Польшу и Румынию к германской территории. Без этого, резюмировала сталинская инструкция, «оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал».
В отличие от советских переговорщиков, члены британской миссии (глава миссии – адъютант короля отставной адмирал Р. Дракс) и французской миссии (генерал Ж. Думенк) представляли собой второстепенных лиц.
Р. Дракс первоначально не был уполномочен даже на ведение переговоров: Форин офис предписывал ему втянуться в переговоры единственно с целью давления на Германию, военные планы обсуждать «на чисто гипотетической основе», ибо «британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать ему руки при любых обстоятельствах». В конце концов, необходимый для ведения переговоров документ Р. Драксом был получен, но полномочий на подписание военной конвенции он так и не предусматривал.
Инструкция французской делегации показывает, что в Советском Союзе видели лишь поставщика живой силы и техники. «Необходимо, – инструктировал Париж, – чтобы русские взяли на себя обязательства в случае войны ничего не предпринимать против Польши, Румынии, Турции и даже оказать им помощь, если наши союзники об этом попросят, и обезопасить, когда они обратятся с просьбой, их коммуникации и усилить их авиацию. Большего с русских не спрашивать».
Советские представители вышли на разговор не с пустыми руками. Первый вариант развития событий предусматривал порядок совместных действий в случае нападения агрессора на Францию и Великобританию; второй – когда объектом нападения становилась Польша; третий – когда Венгрия и Болгария при помощи главного агрессора совершали нападение на Румынию; четвёртый – когда агрессия была направлена против Турции; пятый – когда агрессия через страны Прибалтики была нацелена против СССР.
В документе содержались детальные предложения о действиях сухопутных войск, авиации и флотов трёх государств, о количестве дивизий, оснащённости боевой техникой и другими средствами вооружённой борьбы. При всех вариантах считалось необходимым нанести основной удар по силам Германии и обеспечить участие в военных действиях Польши; от неё требовалось выставить не менее 40 дивизий. Варшава должна была также взять на себя обязательство пропустить советские войска к северу от Минска через Виленский коридор и через Литву к границам Восточной Пруссии. Румыния при нападении на неё должна была пропустить советские войска навстречу противнику через Галицию. Имелось в виду, что переговоры с Польшей, Румынией и Литвой по этому вопросу возьмут на себя Лондон и Париж.
Со своей стороны Советский Союз, как сообщил начальник Генерального штаба РККА Б. Шапошников, для отражения агрессии в Европе был готов выставить 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 9–10 тыс. танков, более 5 тыс. орудий только крупного калибра, 5,5 тыс. самолётов.
Как сообщил генерал Ж. Думенк, французы располагали 110 дивизиями, 4 тыс. танков, 3 тыс. орудий крупного калибра, около 2 тыс. самолётов. Англичане не раскрыли весь состав своих сил, заявив лишь, что в случае войны они в состоянии направить на континент 6 дивизий, спешно сформировать 9, а позднее привести в готовность к отправке ещё 16. Конкретные сроки отправки не назывались. Британская авиация насчитывала 3 тыс. различных самолётов, но все ли они будут задействованы, оставалось неясным.
Стремление западных партнёров тянуть время, шантажируя Гитлера, вместо того чтобы создать барьер для германской агрессии, привели к тому, что переговоры в Москве сразу пошли со скрипом. Основное препятствие возникло при обсуждении вопроса о пропуске советских войск через Польшу и Румынию.
Обе страны отказались допустить Красную армию на свою территорию, а Лондон и Париж не желали давить на них. Советское руководство наблюдало за этим с возрастающей тревогой. В считаные дни ему предстояло оценить, не опоздает ли оно, занимаясь переговорами, отвести угрозу войны от своих границ.
20 августа переговоры достигли кульминации. В этот день Р. Дракс сообщил К.Е. Ворошилову, что ответ из Лондона на «кардинальный вопрос» он не получил, и предложил вернуться к нему на заседании 23 августа. Это носило издевательский характер, ведь отсчёт начала войны шёл уже не на дни, а на часы.
21 августа состоялось два заседания. Не получив ответа на «кардинальный вопрос», К.Е. Ворошилов сделал письменное заявление о перерыве в переговорах. Подписание конвенции было сорвано. В тот день, 21 августа, И.В. Сталин дал согласие на прибытие в Москву И. Риббентропа. Выбор в пользу переговоров с Германией был сделан. Личный помощник Сталина А. Поскрёбышев передал в этот день К. Ворошилову: «Клим, Коба сказал, чтобы ты сворачивал шарманку». Бесперспективность переговоров с англичанами и французами стала очевидной.
А мог бы оказаться эффективным военный союз Лондона, Парижа и Москвы, если бы западные демократии и страны-лимитрофы повели себя по-другому? Цифры говорят, что да. Вооружённые силы трёх стран в совокупности имели 311 дивизий, 11,7 тыс. самолетов, 15,4 тыс. танков, 9,6 тыс. тяжелых артиллерийских орудий. Блок Германии и Италии располагал вдвое меньшими силами: 168 дивизий, 7,7 тыс. самолетов, 8,4 тыс. танков, 4,35 тыс. тяжелых орудий. Шанс остановить Гитлера был, но Запад свёл его к нулю.
(Продолжение следует)
