Несколько дней назад в Совете Безопасности ООН прошло очередное заседание по Сирии. Это пока единственная ситуация на рассмотрении СБ ООН, которая неоднократно вызывала столкновение противоположных проектов резолюций. На этот раз произошло столкновение проекта Германии, Бельгии и Кувейта, с одной стороны, проекта Китая и России – с другой.
Первый проект, формально спонсированный тремя членами Совбеза, был представлен под давлением США. По информации МИД России, «представители США оказывали на членов Совета Безопасности ООН давление, чтобы процесс согласования резолюции зашел в тупик…». Данный проект содержал циничные «выражения негодования» по поводу «недостаточно эффективного выполнения ряда резолюций Совета о незамедлительном прекращении боевых действий». Однако главная цель этого (по сути – американского) проекта заключалась в остановке любых военных операций в зоне деэскалации в Идлибе. Проект обвинял правительства Сирии и России в нарушении международного гуманитарного права и даже содержал угрозы применения неких мер в случае нарушения прекращения огня. Целью было не позволить сирийским и российским военным наносить ответные удары по террористам, включая предпринимаемые ими обстрелы гражданских объектов и российской авиабазы в Хмеймиме.
Немецко-бельгийско-кувейтский проект предусматривал ссылку на меморандум о взаимопонимании, согласованный между Россией и Турцией 17 сентября 2018 г., но фактически предлагал решения, противные духу и букве этого документа, так как под режим прекращения огня не подпадал огонь, ведущийся со стороны террористических группировок.
Напомним, что российско-турецкий меморандум предусматривал следующие основные положения:
1. Зона деэскалации Идлиб будет сохранена, а наблюдательные посты Турции будут усилены и продолжат свое функционирование;
2. Россия предпримет все необходимые меры для того, чтобы избежать военных операций и наступления на зону деэскалации Идлиб и сохранять существующий статус-кво;
3. В зоне деэскалации будет создана демилитаризованная зона глубиной 15-20 км;
4. Все радикальные террористические группы будут выведены из демилитаризованной зоны до 15 октября 2018 года. Все танки, артиллерия и миномёты конфликтующих сторон будут выведены из демилитаризованной зоны до 10 октября 2018 года;
5. Вооружённые силы Турции и военная полиция России будут осуществлять скоординированное патрулирование и мониторинг с использованием беспилотных летательных аппаратов в демилитаризованной зоне.
«Приняв к сведению» данный меморандум, немецко-бельгийско-кувейтский (западный) проект полностью игнорировал усилия подписавших его стран по военному и политическому урегулированию ситуации в Сирии. То же относится к усилиям стран-участниц астанинского процесса.
В ходе работы над этим проектом Российская Федерация выступила с конструктивными предложениями. В частности, были предложены поправки, имевшие целью исключить из положений, касающихся прекращения огня, антитеррористические действия. Однако три спонсора отказались работать в этом направлении, ибо такая работа мешала вывести из-под антитеррористической борьбы вполне определённые террористические организации.
В связи с создавшейся ситуацией Российская Федерация и Китайская Народная Республика подготовили свой проект резолюции.
Проект предусматривал следующие основные положения:
1. Необходимость соблюдения режима прекращения боевых действий с 31 августа 2019 года всеми сторонами;
2. Возложение обязанностей на все государства воздерживаться от предоставления в любой форме поддержки организациям или лицам, замешанным в террористических актах;
3. Включение в санкционный перечень СБ ООН в отношении «Исламского государства» (ДАИШ)* и «Аль-Каиды»* [организации запрещены в РФ] любых лиц, групп, предприятий или организаций, находящихся в собственности или под контролем данных группировок.
Главное положение российско-китайского проекта заключалось в исключении из режима прекращения огня антитеррористических военных операций. Оно было сформулировано следующим образом: «Прекращение боевых действий не распространяется на военные операции против физических лиц, групп, предприятий и организаций, связанных с террористическими группами, которые признал таковыми Совет Безопасности» (Совет Безопасности ООН. Китай и Российская Федерация: проект резолюции // Документ ООН: S/2019/757 от 19 сентября 2019 г.).
Западный проект получил двенадцать голосов за, два голоса против. Одна делегация (Экваториальная Гвинея) воздержалась. Двумя государствами, голосовавшими против, были постоянные члены Совета Безопасности – Российская Федерация и Китайская Народная Республика.
После голосования российский представитель в СБ ООН В. Небензя заявил, что и содержание западного проекта, и ход работы над ним недвусмысленно указывают на задачу его составителей: спасти окопавшихся в Идлибе международных террористов от окончательного разгрома и выставить Россию и Сирию виновниками происходящего там.
Проект России и Китая получил два голоса за (голоса самих спонсоров) и девять голосов против. Четыре государства (Кот-д’Ивуар, Южная Африка, Экваториальная Гвинея и Индонезия) воздержались.
Ряд воздержавшихся государств попытались тем или иным образом объяснить свою позицию. Так, представитель Индонезии, «высоко оценив усилия России и Китая по разработке другого проекта резолюции», тем не менее объяснил своё воздержание тем, что «потенциал этого документа в плане урегулирования реальной ситуации на местах не изучен в полной мере», что «текст был представлен только вчера, и у Совета не было возможности всесторонне его обсудить». Представитель Экваториальной Гвинеи заявил, что его страна воздержалась при голосовании по обоим проектам для того, «чтобы продемонстрировать недовольство в связи с отсутствием в Совете Безопасности взаимопонимания и единства по такому жизненно важному вопросу, как сирийский конфликт, жертвами которого становятся столько людей».
Независимо от того, насколько искренни эти объяснения, кризис ответственности непостоянных членов Совета Безопасности ООН налицо. Это не может не иметь последствий для всего международного порядка.
