В преддверии снятия ограничений, введённых в связи с вирусной инфекцией, в Германии разрастается дискуссия о мерах по восстановлению экономики. По данным Федерального статистического ведомства, ВВП Германии в первом квартале 2020 года сократился на 2,3% в сравнении с предыдущим трёхмесячным периодом.
Особенно сильно пострадали промышленное производство и экспорт. Во многих отраслях компании значительно сократили штаты. Прогнозируется, что сумма налоговых поступлений в 2020 году будет меньше плановой примерно на 100 млрд. евро. И хотя ситуация в Германии выглядит несколько лучше, чем в других странах еврозоны, где падение ВВП в среднем достигает 5%, вопрос о мобилизации всех возможностей по восстановлению экономики встаёт остро.
Правительство предлагает накачивание экономики деньгами, которое получило название bazooka-politik. По мнению министра финансов Олафа Шольца (СДПГ), даже если федеральная казна будет опустошена, ради борьбы с грозящим спадом можно прибегнуть к печатному станку.
Одновременно активизировались силы, которые считают, что Германия упускает серьёзный шанс из-за санкций в отношении России. Бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер дал развёрнутое интервью изданию Tagesspiegel под названием «Бессмысленные санкции против России надо снимать».
Будучи одним их самых опытных политиков Германии, Шредер говорит не только об экономических, но и об идейно-политических императивах такого шага: «То, что Россия… готова сотрудничать с Германией, мы еще не можем в полной мере оценить. Этому никак не соответствует то, что мы поддерживаем санкции против России. Санкции пробуждают в России исторические воспоминания, но не изменяют русскую политику. Как раз сегодня, когда пандемия несёт нам экономически трудные времена, нам нужно больше сотрудничать. Поэтому нужно снимать санкции… Речь идет об ответственности перед всей немецкой историей... Мы должны отдавать себе отчет, что война была попыткой поработить и уничтожить народы тогдашнего СССР. Это был страшный поход с целью стереть Россию с карты мира. Мы не должны этого никогда забывать, и немецкая политика в отношении России сегодня должна это учитывать в большей мере, чем она это делает».
Бывший канцлер пытается донести, что в истории есть необратимые ситуации. «Санкционный ответ Европы на присоединение Крыма – неправильный ответ. Те, кто думают, что с помощью санкций можно к чему-то принудить Россию, ошибаются. Никакой русский президент не вернет Крым Украине. Такова реальность».
А в Германии между тем продолжаются протесты против карантинных ограничений, особенно в восточных землях. Одним из выразителей этих настроений является министр-президент Саксонии Михаэль Кречмер (Michael Kretschmer). Производство товаров для РФ занимало значительную часть промышленности Саксонии. Например, машиностроительный завод в Хемнице поставлял в Россию аппаратуру для переработки молока и после введения санкций оказался невостребованным. Такая же судьба постигла многие другие предприятия. «Санкции против России доказали свою непригодность и должны быть отменены в том числе потому, что они бьют по восточногерманской экономике», – заявляет Кречмер.
Несмотря на это, федеральное правительство продолжает придерживаться прежней линии. За время эпидемии Ангела Меркель подняла свой рейтинг. Если два месяца назад газеты писали, что она является «моделью, которая сходит с конвейера [Auslaufmodell], и неизвестно, дотянет ли она до выборов, то теперь она почувствовала новые силы. Институт Forsa провёл опрос населения о работе руководителей страны в ходе эпидемии. Опрос показал, что Ангела Меркель прибавила 22 пункта в сравнении с началом года. Под её руководством хорошо показали себя управленческие структуры всех уровней. Более половины опрошенных выражают доверие местным властям, бургомистрам, земельным правительствам. Лишь Евросоюз потерял авторитет в глазах немцев, его поддержка снизилась до 37%».
На выступлении в бундестаге 13 мая Меркель обозначила свою позицию по вопросу о сотрудничестве с Россией: снятие санкций возможно лишь при разрешении стоящих за ними политических проблем на востоке Украины.
В ближайшие недели начнётся период председательства Германии в Совете Евросоюза, и Меркель демонстрирует заявку на «твёрдую линию» ЕС. А в конце 2020 года Германия вступит в год выборов в бундестаг. Понимая, что на фоне непростых проблем восстановления экономики вопросы о снятии санкций могут постоянно возникать, Меркель пошла в контратаку. Выступая 13 мая, она неожиданно подняла старый спекулятивный вопрос о прослушивании российскими спецслужбами её ведомства и бундестага. Казалось, шумиха, поднятая в 2015 году, давно сошла на нет, но чего не сделаешь, чтобы подкрепить своё «нет» в вопросе о снятии санкций с России. Намекая на новые результаты расследования Генеральной прокуратуры, которые принесли «твердые доказательства вмешательства [России]», Меркель назвала этот случай «чудовищным» и заявила, что «ей до сих пор больно».
И хочется спросить: отчего Ангеле Меркель не было «так больно», когда обнаружилось прослушивание её телефона американцами? Почему тогда не было сделано «соответствующих выводов»?
На следующий день министр иностранных дел РФ С. Лавров в категорической форме отверг обвинения А. Меркель. «Нет никаких доказательств причастности Москвы к хакерской атаке 2015 года, парализовавшей компьютерную систему бундестага на несколько дней. Пять лет прошло. Ни единого конкретного факта не предъявлено», – заявил Сергей Лавров немецкому изданию Der Spiegel.
Ответа на заявление Лаврова из Берлина не было. И возвращаясь к аргументам Герхарда Шредера, хочется задать вопрос: а стоило ли Ангеле Меркель в условиях экономического спада в Германии возвращаться к старым антироссийским спекуляциям? Скоро получим ответ и на этот вопрос.
