Вскоре после введения повышенных тарифов на мировой импорт в США президент Трамп объявил о 90-дневной паузе на их повышение в отношении почти всех стран. Главным исключением стал Китай, который отказался отступать перед «тарифным наступлением» Трампа и ввёл ответные пошлины. Президент США объявил о дальнейшем повышении пошлин на китайские товары до невероятных 125 %.
Говоря о причинах паузы, в США считают, что «экономическая и политическая боль», которую Трамп «испытывает из-за обвала рынков... стала невыносимой». Сенатор США Эми Клобушар написала, что Трамп «наконец-то осознал... его налоги в размере 4000 долларов на семью – это катастрофа», имея в виду инфляцию как следствие повышенных пошлин.
Множество текущих рисков и неопределённость конечного положительного результата для американской экономики подтолкнули влиятельные политико-деловые круги США к сопротивлению методам Трампа. За смягчение «тарифной войны» выступили его ближайшие сторонники и спонсоры предвыборной кампании - Илон Маск и миллиардер Билл Акман.
Форсированная торговая война Трампа, помимо экономических целей, видимо, имеет и конкретную политическую цель. Повышенные импортные тарифы позволяют в короткий срок собрать в казну США внушительную сумму, которую Трамп может предъявить перед скорыми промежуточными выборами в конгресс как конкретные и быстрые результаты своего правления.
Похоже, что Трамп пока добился ближайшей цели: вынудил ряд стран начать торг с США на американских условиях по новым правилам торговли, но не добился главной – заставить Китай согласиться в ущерб себе с американскими условиями.
По мнению китайских экспертов, новый тарифный план США, нарушающий глобальную торговлю и провоцирующий риски рецессии, может привести к непредвиденным последствиям в виде повышения роли альтернативных международных валют, в том числе китайского юаня, и, возможно, появления новых.
По обоснованному замечанию Гуань Тао, главного экономиста банка BOCI China, «чтобы обеспечить мировую долларовую ликвидность, США должны иметь торговый дефицит». Иными словами, для насыщения мирового рынка необходимым количеством долларов, которыми обеспечиваются национальные валюты и мировая торговля (которая идёт пока преимущественно за доллары), США должны покупать у иных стран мира больше товаров, чем продавать самим.
Так и происходило. Начиная с 1960-х гг. прошлого века и до настоящего времени США имеют отрицательный торговый баланс из-за спроса на доллары со стороны большинства центробанков мира. Как следствие, американская экономика деиндустриализировалась и, соответственно, сокращалась доля США в мировом ВВП; доллар стал уступать место иным резерывным валютам на мировом рынке валют.
«Поскольку Вашингтон стремится сократить дефицит за счёт «взаимных тарифов», мировая долларовая ликвидность будет сокращаться, ослабляя международное положение доллара», – делает вывод Гуань Тао.
Но, разумеется, расчёт команды Трампа был иной – с помощью торговой войны выиграть ценовую конкуренцию и изменить торговые соглашения с большинством стран мира в пользу США.
Во-первых, если США не могут быстро повысить производительность труда и снизить затраты на производство своей продукции, то они могут с помощью повышения тарифов на импорт повысить затраты других стран и таким образом попытаться выиграть у них в ценовой конкуренции не только на внутриамериканском, но и на мировом рынке.
Во-вторых, вынудить страны, против которых были введены наиболее высокие таможенные пошлины заплатить за «вход» на внутренний рынок США. Также, возможно, странам, которые захотят договариваться с Вашингтоном на его условиях, предложат купить казначейские облигации США с нулевой ставкой или вынудят согласиться с взысканием комиссии при выплатах по долговым бумагам правительства США, которыми владеют центробанки.
Первый расчёт не лишён некоторых сугубо экономических оснований, но имеет и немалые риски. Повышение тарифов вызовет серьёзный рост цен по всей цепочке поставок в мировой экономике у производителей и в конечном счёте повысит цены на потребительские товары также по всему миру, включая и главных конкурентов США – КНР и ЕС.
Повышение потребительских затрат (до 4 тыс. долл. на американскую семью, как подсчитала Эми Клобушар) средний класс в США может выдержать, но такое же повышение затрат для конкурентов США будет, как посчитали у Трампа, критичным, учитывая более низкий уровень жизни, если не сразу, то в конечном счёте. Как итог, у конкурентов США падает производственный и потребительский спрос, а экономика входит в застой.
Однако шоковые средства борьбы с конкурентами не гарантируют экономического выживания до наступления «светлого американского будущего» значительной массе крупных субъектов рынка, прежде всего в самих США, но гарантируют разорение значительной массы американских семей, живущих на границе с бедностью.
Кроме того, ответные меры КНР (как и иных стран) ведут к фрагментации мировой торговли и усилению роли региональных валют, которые будут более востребованы для местной торговли. Учитывая это обстоятельство, перестройка мировой торговли после тарифов Трампа может пойти в ином направлении и не приведёт к возвращению производств в США.
В этом случае дедолларизация ускорится, а роль мировой валюты может перейти (полностью или частично) к юаню и иным национальным валютам.
Ответные меры КНР подталкивают развитие ситуации именно в этом направлении. Чжан Мин, заместитель директора Института финансов и банковского дела, считает, что Китай может активизировать усилия по продвижению интернационализации юаня по трём направлениям, в том числе по увеличению доли юаня в качестве мировой валюты для ценообразования и расчётов по сырьевым товарам, а также по предоставлению иностранным инвесторам высококачественных активов в юанях, таких как государственные облигации Китая.
В данный момент Китай активно взялся за противодействие США на дипломатическом направлении, объединяя усилия с ЕС и АСЕАН. Причём в Европе в новой ситуации, похоже, всё больше видят в Китае не источник рисков, а потенциал для экономического усиления перед «тарифным наступлением» Вашингтона.
Сейчас у Пекина появляется отличная возможность поддержать Брюссель в спорах с администрацией Трампа и предотвратить выстраивание единого Западного фронта для сдерживания Китая, к чему шло дело при Байдене. В Китае обращают внимание, что в Брюсселе начинают ценить «поддержку Китаем европейской интеграции и стратегической автономии ЕС».
За последнюю неделю-полторы Китай посетили несколько европейских чиновников, в том числе председатель Сената Италии Игнацио Ла Русса, главы МИД Португалии и Франции, председатель парламента Финляндиии, еврокомиссар по торговле и экономической безопасности Марош Шефчович. А в четверг-пятницу предстоит визит премьер-министра Испании Педро Санчеса.
Итогом этих визитов стали договорённости о возобновлении диалога между Китаем и ЕС по урегулированию торговых разногласий и облегчению взаимного доступа на рынки. В частности, речь шла о пересмотре защитных мер ЕС на китайские электромобили и ответных мер КНР на европейскую алкогольную и пищевую продукцию. Примечательно, что стороны согласились изучить возможности совместных капиталовложений в автомобильную промышленность Китая и ЕС.
Глава ЕК фон дер Ляйен во время недавнего телефонного разговора между премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном сообщила о готовности «развивать диалог на высоком уровне с Китаем в различных областях» и подчеркнула важность сохранения преемственности в нынешних условиях. Европейские СМИ отметили, что ещё до этого разговора фон дер Ляйен продемонстрировала более взвешенный подход к Китаю, предложив потенциальное расширение торговли.
Чем бы ни была вызвана текущая пауза в повышении тарифов на мировой импорт в США, экономическая повестка президентства Трампа – вернуть производство в США, остановить дедолларизацию мировой экономики и остановить развитие конкурентов, прежде всего КНР, – остаётся в силе, как и методы её достижения.
А значит, остаются угрозы мировой экономике в виде инфляции и спада, что несёт риски и для российской экономики в виде падения мировых цен на сырьевые товары.
Фото: overclockers.ru
