В последнее время всё чаще звучат разговоры о том, что Евросоюз переживает экзистенциальный кризис. В таком духе высказываются далеко не последние лица европейской политики, а Марин Ле Пен вообще заявила, что ЕС – это не Европа, а искусственная глобалистская конструкция, прообраз мирового правительства. Настоящая Европа, считают она и многие другие, может сложиться только вокруг государств-наций.
Проект европейской интеграции на фоне блокировки экономики из-за вирусной инфекции и социальных неурядиц дал серьёзную трещину. Как мы уже говорили, с распространением коронавируса Евросоюз получил второй после Брексита жёсткий удар. Запустить цепную реакцию распада ЕС могут многие – Венгрия с Польшей, которых годами пытались заставить любить мигрантов и секс-меньшинства; разочарованные бюджетными ограничениями Италия и Греция; уставшие от оплаты чужих счетов Германия и Австрия.
Протесты в Италии. Фото REUTERS/Flavio Lo Scalzo
Однако, если вдуматься, всё не так просто.
Великобритании было относительно просто выйти из ЕС хотя бы потому, что это большая страна, которая может позволить себе самостоятельное существование, не говоря о её отдельном, островном географическом положении. Здесь есть определённые параллели с Италией, которая очень недовольна Брюсселем, на чью помощь в борьбе с инфекцией рассчитывала. И это не попрошайничество – иначе глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен (Германия) не сочла бы нужным извиняться перед Римом.
Вместе с тем трудно представить выход из ЕС страны, которую по итогам 2020 года ожидает дефицит бюджета в размере 10% ВВП и у которой внешний долг больше 100% по отношению к ВВП плюс нашествие мигрантов. Поэтому Италия не готова и не собирается выходить из Евросоюза. Всё, что ей нужно, – это послабления в области экономической дисциплины и финансовая поддержка. Как в браке, в котором жена не очень любит мужа, но хочет не развода, а более обеспеченной жизни.
Динамика государственного долга Италии
В чём-то похожая ситуация складывается с Польшей. Варшава не приемлет миграционные указания Брюсселя; не собирается отказываться от своей судебной реформы, которую в управляющих органах ЕС считают противоречащей принципам правового государства, а во внешней политике открыто ориентируется на США, у которых отношения с Евросоюзом, в частности с Германией и Францией, далеки от идеальных. Польский эксперт Яцек Кухарчик, директор Института общественных дел, говорит: «Трактат о Европейском союзе постулирует, что государство, которое не уважает права Евросоюза, может быть исключено. И в нашем случае это не будет Brexit, то есть добровольный выход, когда ты можешь договариваться об условиях. Правда, такое развитие событий – это не вопрос ближайших месяцев».
Возник уже термин Polexit, но эту перспективу перевешивают… деньги. Когда едешь по Польше, бросается в глаза развитие её инфраструктуры, во многом обусловленное европейской помощью. Достаточно вдуматься в эти цифры: в 2017 г. Польша стала самым крупным бенефициаром ЕС, получив 8,1 млрд. евро чистой финансовой помощи. За период 2014-2020 годов помощь ЕС составила 2,4% ВВП Польши. Кто откажется от такого по собственной воле? И Польша отказываться не намерена. Если вернуться к аналогии с браком, то она как жена, которая не желает разводиться, поскольку ей нравится обеспеченность, но при этом ей хочется максимально «свободных отношений».
Так же и Венгрия. Она ведёт себя по отношению к Евросоюзу ещё более вызывающе, а в Брюсселе говорят о венгерской угрозе демократии и правовому государству. При этом доля европейской помощи в ВВП Венгрии в 2014-2020 годах составила 2,6%. Ну а представить, чтобы из ЕС решила выйти Германия (которая сейчас вместе с Францией спасает Евросоюз всеми возможными способами и говорит о необходимости углублённой интеграции) или Австрия, которые считаются «ядром Европы» (Core Europe), вообще сложно.
Уровень бедности в ЕС в 2018 г. по странам
Складывается занимательная ситуация. Часть стран Евросоюза (в основном это Центральная и Восточная Европа), которые видят ЕС прежде всего как Европу наций, хотят получать от Брюсселя финансовую помощь, но не делиться суверенитетом (по принципу «чтобы у нас всё было и нам за это ничего не было»). При этом они ведут себя по отношению к Брюсселю всё более вызывающе, чувствуя слабость центра. В свою очередь центр пытается приструнить «мятежников», грозя лишением права голоса и/или (что более важно) урезанием финансовой поддержки. При этом обе стороны не хотят развала Евросоюза, а стараются переделать его под себя.
Протесты в Германии, фото: REUTERS/Christian Mang
Весы Евросоюза как интеграционного проекта с чашами федерализации и национализма вернулись в положение равновесия, при котором каждая из сторон настаивает на своём подходе, но без чьего-либо очевидного преимущества. И теперь только от самих европейцев (хотя Дональд Трамп и его «засланец» в Европу Стивен Бэннон явно на стороне последователей Марин Ле Пен) зависит, в какую сторону – нового сближения или дальнейшего разобщения – они двинутся.
Заглавное фото: REUTERS/Francois Lenoir
