Я неоднократно обращался в своих статьях к наследию известного дореволюционного экономиста и общественного деятели Сергея Федоровича Шарапова (1855-1911). Многие его критические замечания по поводу российской экономики конца XIX – начала XX вв. и практические предложения по строительству отечественной экономики с учетом культурно-исторических особенностей России сохраняют свою актуальность и сегодня.
На рубеже XIX-XX веков было зафиксировано резкое увеличение притока иностранного капитала в Россию. Немалую роль в этом сыграл тогдашний министр финансов Сергей Витте. В частности, в 1897 году ему удалось провести денежную реформу и сделать российский рубль золотым. Выражаясь современным языком, это резко повысило инвестиционную привлекательность российской экономики. Витте и окружавшие его либеральные профессора любили говорить о позитивной роли иностранных капиталов. Мол, они приносят в страну «знания», «технологии», «опыт». Очень похожая пропаганда в пользу привлечения иностранного капитала развернулась в Российской Федерации в 1992 году.
С. Ф. Шарапов был ярым противником золотого рубля, называя его «золотой удавкой», наброшенной на шею российской экономики в интересах тогдашних хозяев золота Ротшильдов. В неменьшей степени Сергей Федорович был противником иностранных инвестиций. В своей работе «Иностранные капиталы и наша финансовая политика» (1899) Шарапов полемизирует с Витте по вопросу иностранных инвестиций.
Во-первых, большинство тех отраслей и производств, куда приходят иностранные компании, не относятся к разряду «передовых» и «наукоёмких» и в особо сложной технике не нуждаются. Более того, в техническом отношении некоторые отечественные производства, отмечает Сергей Федорович, выше по техническому уровню, чем западные. Шарапов перечисляет, какие производства захватывают иностранцы в первую очередь: соль, уголь, нефть, рельсы для железных дорог. Он пишет: «Идёт постройка железных дорог, нужны рельсы, паровозы, все это обеспечено казенными заказами, и вот готов, ждет иностранец. Открывается винная монополия, требующая массу стекла и пробки. Опять иностранец, ибо здесь обеспеченный казенный заказ, который совершенно так же мог бы быть выполнен нашими заводами, будь у них оборотный капитал. Дальше: захватывается соль, уголь, нефть. Приносят ли здесь иностранцы что-либо новое, учат нас чему-нибудь? Увы! ... Затем иностранцы овладели конками почти во всех главных городах. Надеюсь, что эта наука невысокого качества».
В ряде отраслей, отмечает Шарапов, наоборот, иностранцы получали от нас передовые технологии. Например, в нефтяной и текстильной промышленности: «В Баку не мы учились у иностранцев, — техника бурения и добычи нефти там на огромной высоте, — там иностранцы — ученики наши, там они пришли на готовое… Теперь их капиталы направились на устройство прядилен и ткацких. Вы думаете, что здесь будет внесено что-нибудь новое в смысле техники…? Увы! Наша русская техника по прядению и ткачеству стоит ничуть не ниже, а в красильном деле даже выше иностранной».
Западные инвесторы не собираются создавать в России «продвинутые» отрасли промышленности: станкостроение, автомобильную и авиастроительную промышленность, химию, другие отрасли высокого передела. Зачем создавать конкуренцию своим же предприятиям в Западной Европе и Северной Америке? Их интересует в России лишь добыча полезных ископаемых, эксплуатация других природных ресурсов. В это время западный капитализм начинает входить в стадию империализма. Начинается борьба Англии, Франции, Германии, Соединенных Штатов, других стран западной цивилизации за окончательный раздел и передел мира, в том числе источников сырья. Кстати, в 1884 году ведущими странами мира был принят «Акт Берлинской конференции». Этот документ закреплял принцип «эффективной оккупации». Смысл принципа прост: если страна, обладающая сырьевыми ресурсами, не имеет достаточных технических средств для эффективной добычи ресурсов на своей территории, она должна допускать на свою территорию компании других стран. Империалистический принцип «эффективной оккупации» негласно стал проводиться Западом и в отношении России.
Во-вторых, никаких «услуг» иностранцы со своими капиталами нам не оказывают. Шарапов, развенчивая этот миф, пишет, что из России за границу уходят не платежи за «услуги», а проценты, которые начисляются на гигантский внешний долг России: «Ни о каких услугах иностранцев и речи быть не может. Это не обмен услуг, а обязательная уплата долга. Русская земля, русский народ расплачивается своею недвижимостью, своими богатствами за бесхозяйность нашей экономической политики последнего сорокалетия (с либерального тарифа 1857 г.). Но... заметьте это: расплачивается, должая вновь, и притом в страшной степени...»
Как только отрасль или производство попадает под контроль иностранного капитала, он организует трест или синдикат (разновидности монополий). Вслед за этим происходит взвинчивание цен на соответствующие товары, которые иностранные фирмы реализуют тут же на российском рынке. Иностранцы получают бешеные прибыли, какие русским промышленникам и не снились. Шарапов иронизирует: «Приносят ли здесь иностранцы что-либо новое, учат нас чему-нибудь? Увы! Они учат нас одному: как устраивать тресты и синдикаты, захватывать монополию и поднимать цены. Не успели каменноугольные копи попасть в иностранные руки, уже казенные железные дороги переплачивают на первых же поставках угля сотни тысяч. В Баку они…сразу, с первых же дней страшно подняли цены. В первые 10 месяцев главная английская компания выдала своим акционерам 43 % дивидендов. Сколько же получил заработка русский народ? Об этом легко составить понятие, если мы обратимся к цифрам: промыслы Тагиева на Биби-Эйбате, дававшие около 40 миллионов пудов нефти в год, занимали всего 150 человек мастеров и рабочих».
В России перед Первой Мировой войной существовало множество синдикатов, т. е. таких объединений капиталистов, которые на территории нашей страны организовывали совместную сбытовую деятельность, естественно, на основе монопольных цен. Хотя вывески у синдикатов были русскими («Продуголь», «Продамет», «Гвоздь», «Медь», «Продвагон» и т. д.), за вывесками скрывался иностранный капитал. В частности, российская экономика была поставлена в зависимость от английского угля, причем реализуемого по монопольно высоким ценам. Приведу сообщение начальника Харьковско-Николаевской железной дороги В.Н. Волкова, который отмечал: «Все попытки Комиссии по поставке каменного угля для казенных железных дорог в 1906 г., чтобы добиться понижения цен, ни к чему не привели вследствие существования синдиката (Генеральное общество «Продуголь» контролировало 44 % добываемого в Донецке угля – В.К.), который нормировал цены. Синдикат, фактически существующий и руководимый из Парижа и Брюсселя, настолько широко организован, что те немногие, которые остались самостоятельными, в борьбе с синдикатами бессильны и никакой роли не играют» (ЦГИА, ф. 273. Оп. 9. Д. 3502, Л. 10-11).
Итак, иностранные инвесторы ничего в Россию не приносят, а только из нее уносят. Однако отечественные финансовые «теоретики» того времени либо не понимали, либо проявляли заведомую недобросовестность, когда говорили о «положительном влиянии» иностранных капиталов на российскую экономику; Шарапов, в частности, говорит: «Только величайшая наивность наших финансистов или прямая, заведомая недобросовестность может предполагать, что в крупных, миллионных предприятиях, основываемых на иностранные капиталы, есть что-нибудь, кроме самого обыкновенная снимания сливок, самого обыкновенного промышленного хищничества, где русский народ играет совершенно ту же роль, что индусы, китайцы, негры. Не даром же Екатеринославская губерния называется довольно откровенно Белым Конго».
Картину дополняет известный общественный деятель и единомышленник Шарапова Георгий Васильевич Бутми (1856-1919). В своей работе «Кабала или свобода» (1906) он утверждает, что иностранный капитал заинтересован в беспорядках и смуте в стране. Беспорядки ведут к разорению и без того слабых российских предприятий, и иностранцы прибирают такие предприятия к рукам. «Враги наши, - пишет Бутми, - объединились. Они знают, чего хотят. Беспорядки и забастовки вызывают застой во всех делах. От застоя все промыслы и торговля терпят убытки. Но русские промышленники и торговцы, особенно мелкие, не могут выдержать этого и разоряются. Иудейские же и заграничные фабриканты и торговцы, обладая большими капиталами, могут вынести эти убытки. Поэтому беспорядки и забастовки ведут к совершенному разорению русской промышленности и русской торговли, особенно мелкой, и к переходу всех выгодных дел в руки иудеев и иностранцев, а русские люди становятся их батраками. Бакинские беспорядки уничтожили мелких нефтепромышленников. Все нефтяное дело сосредотачивается в руках крупных англо-иудейских фирм. Теперь они хотят разорения русского земледелия, русской промышленности и торговли, чтобы захватить все в свои руки…»
О той экономической и политической угрозе, который нес России иностранный капитал, думали и говорили многие русские патриоты. Так известный русский общественный деятель Лев Александрович Тихомиров (1852-1923) хотя и не был близко знаком с Шараповым, но был его единомышленником по большинству вопросов. В своей известной работе «Монархическая государственность» (1905) Тихомиров подчеркивал, что национальная независимость России требует как минимум резкого сокращения иностранного капитала, а лучше полного от него избавления. Лев Александрович обосновывает свое мнение: «Причина этого заключается в крайней дороговизне иностранных капиталов. Являясь в чужую страну, иностранный капитал, естественно, старается получить процент непременно высший, чем на своей родине, и следовательно, создает товар во всяком случае более дорогой, чем тот, который можно было бы прямо купить за границей. Выбирая этот свой процент, иностранный капитал является всегда в сопровождении значительного количества служащих из-за границы, и следовательно, платит местным гражданами гораздо меньшую сумму, чем платил бы национальный капитал. Все сбережения этих иностранцев уходят за границу. Таким образом, сбережения страны и ее жителей при этой системе гораздо меньше, а это отнимает у производства его полезное значение. Наконец, извлекая из страны такие двойные доходы в пользу чужой страны, иностранный капитал все же остается вечной собственностью этой последней и ни на волос не увеличивает размеров местного капитала. Таким образом, иностранный капитал составляет лишь орудие эксплуатации страны…»
Нынешняя ситуация в России лишний раз подтверждает: все «выгоды» от привлечения иностранного капитала будут со знаком «минус». Величина такого «минуса» для Российской Федерации грандиозная. Посмотрим по платежному балансу РФ на такую позицию, как сальдо инвестиционных доходов, которые представляет собой разницу между доходами, выплачиваемыми Россией иностранным инвесторам, и доходами российских инвесторов, получаемых за границей. По отдельным годам минусовое сальдо инвестиционных доходов астрономически большое. Все тридцать лет имело место хроническое превышение первого над вторым. Например, в 2014 году российские инвесторы получили за границей доходы, равные 42,8 млрд долл., а иностранные инвесторы в России — 100,9 млрд долл. Чистое сальдо в пользу заграницы составило более 58 млрд долларов. Вот данные по чистому оттоку инвестиционных доходов за некоторые годы (млрд долл.): 2009 г. — 31,0; 2015 г. — 32,7; 2017 г. — 39,9; 2018 г. — 38,6; 2019 г. — 50,0; 2020 г. — 33,8; 2021 г. — 43,3. Только за тринадцать лет (2009−2021 гг.) чистый отток инвестиционных доходов из России составил 549,0 млрд долл. Поразительно, но даже в текущем 2022 году году, когда коллективный Запад начал против России необъявленную войну, по итогам трех кварталов доходы, полученные российскими резидентами, составили 36,3 млрд долл., а доходы иностранцев в России — 75,9 млрд долл. Из России продолжают уходить деньги, подпитывающие наших противников.
Предложения С. Шарапова, Г. Бутми, Л. Тихомирова и других русских патриотов об избавлении от ига иностранного капитала были практически реализованы в 1918 году, когда в Советской России была проведена национализация принадлежащих иностранцам предприятий и других активов. Такая же национализация нужна и в сегодняшней России.
