Олицетворением успешного капиталиста девяностых и нулевых годов в Америке был Джон Клифтон Богл (John Clifton Bogle). Годы жизни – 1929-2019. Американский инвестор, человек-легенда, в 1974 году основал компанию The Vanguard Group. Под его руководством она стала крупнейшей управляющей компанией в мире, в начале нынешнего века активы под ее управлением превысили триллион долларов. И сегодня компания занимает по этому показателю второе место в мире, уступая лишь незначительно инвестиционному холдингу BlackRock.
Размер активов под управлением The Vanguard Group по состоянию на март 2022 года составил 8,1 трлн долларов. Компанию называют «инвестиционным Левиафаном». Так, The Vanguard Group является одним из крупнейших акционеров крупнейших банков США: Bank of America, JPMorganChase, Citigroup, Goldman Sachs, Morgan Stanley. Помимо банков, Vanguard Group участвует в управлении таких мировых гигантов, как Apple, Microsoft, ExxonMobil, Johnson & Johnson, Amazon, Meta Platforms, General Electric, Berkshire Hathaway, AT&T, Alphabet.
В 1975 году Джон Богл основал инвестиционный фонд Vanguard 500 — первый в истории индексный фонд, доступный широкой публике. В 1999 г. Богл был назвал журналом Fortune одним из четырех «гигантов инвестиций» ХХ века. В 2004-м журнал Time включил Богла в список «100 самых влиятельных людей в мире».
В нулевые годы Богл стал постепенно отходить от активной предпринимательской деятельности, переключился на написание статей и книг. Целый ряд его книг были переведены на русский язык и изданы в России.
Впрочем, далеко не все работы Богла до сих пор переведены на русский язык. Например, ждет своего переводчика и издателя книга «Столкновение культур: инвестиции против спекуляций» (The Clash of the Cultures: Investment vs. Speculation). John Wiley & Sons, 2012. Также: «Достаточно: правильные средства для денег, бизнеса и жизни» (Enough: True Measures of Money, Business, and Life). John Wiley & Sons, 2008.
Таких предпринимателей, как Джон Богл, в современной Америке крайне мало. Он человек широкого кругозора и с хорошим образованием. И его работы по экономике, бизнесу, инвестициям сильно отличаются от большинства других, которые заполняли и заполняют полки книжных магазинов. В своих работах он концентрируется не столько на технических деталях того же инвестиционного бизнеса, сколько на объяснении того, что такое «правильный» бизнес, «правильные» инвестиции, «правильные» решения в бизнесе и инвестициях. Более того, рекомендации Богла часто звучат крайне неортодоксально, порой идут в разрез с тем, к чему привыкли банкиры с Уолл-стрит или брокеры и инвесторы с фондовой биржи. Уже в нулевые годы большой бизнес стал относиться к Боглу с подозрением. Некоторые называли его «смутьяном», другие – «выжившим из ума стариком».
А я без натяжки включаю Богла в список «диссидентов от экономики», куда входят американцы Джон Гэлбрейт, Пол Крейг Робертс, Майкл Хадсон, Джон Перкинс, немец Андреас фон Бюлов, англичанин Роберт Скидельски, кореец Ха-Джун Чанг и другие. О всех них я уже писал, о некоторых неоднократно. О южнокорейском экономисте Ха-Джун Чанге я писал неделю назад: «Ха-Джун Чанг: трезвые мысли об экономике».
Если попытаться определить идеологию Джона Богла кратко, то ее можно свести к следующему: Богл за капитализм, но «правильный». А тот капитализм, который сегодня в Америке, давно уже перестал быть «правильным». Его надо срочно исправлять. Иначе не будет ни капитализма, ни Америки. И свое понимание «правильного» капитализма он адресует как «верхам» (деловой и политической элите Америки), так и «низам». Последние – миллионы американцев, которым задурили мозги разными экономическими «теориями» и «советами». Джон Богл призывает американцев включать «здравый смысл». Американец Богл говорит по-своему примерно о том же, о чем говорит упомянутый выше кореец Ха-Джун Чанг. И советы Богла могут быть полезны не только американцам, но и гражданам России, которых за три десятилетия задурили разными западными экономическими «теориями» и «советами».
Прежде всего, Богл развенчивает магию цифр и чисел, под гипнозом которой находится подавляющее большинство участников финансовых рынков. Решения на рынках принимаются исключительно на основе цифр, а все остальное якобы не имеет значения. Или даже мешает принимать решения. Особенно подробно об этой магии цифр и чисел он пишет в книге «Не верьте цифрам!» (впервые издана в США в 2010 году). Современный типичный инвестор, как отмечает Богл, делает четыре шага, причем первый шаг правильный, а последний самоубийственный: «Первый шаг — измерить то, что легко измерить. В некотором отношении это даже полезно. Второй шаг — игнорировать то, что не поддается измерению, или назначить произвольное количественное значение. Это лишает объективности и вводит в заблуждение. Третий шаг – предположить, что то, что не поддается измерению, не очень важно. Это слепота. Четвертый шаг – сказать, что того, что не поддается измерению, на самом деле не существует. Это самоубийство».
В указанной книге Богл говорит о «ловушках измерения», а также «о попытках измерить неизмеримое – такие вещи, как человеческий характер, нравственные ценности, сердце и душу, которые играют ведущую роль в любой экономической деятельности». Богл пишет: «Я хочу обсудить ошибочность некоторых широко используемых нами мер и ловушки, которые они создают для экономистов, финансистов и инвесторов».
Богл любит вспоминать крылатую фразу Альберта Эйнштейна: «Не все, что может быть подсчитано, имеет значение, и не все, что имеет значение, может быть подсчитано». Цифра, во-первых, не в состоянии сколь-нибудь полно определить ситуацию на рынке. Во-вторых, сплошь и рядом приходится иметь дело с заведомо фальсифицированными цифрами.
Богл рассуждает о таких понятиях, как «риск» и «неопределенность», без которых сегодня не обходится ни один участник рынка. Впервые разделение между риском и неопределенностью было проведено известным экономистом профессором Чикагского университета Франком Найтом. Риск – лишь часть неопределенности, та, которую можно измерить. Но риск – лишь видимая часть всего айсберга, называемого «неопределенностью»: «Оказывается, измеримая неопределенность, или собственно «риск», настолько отличается от неизмеримой, что, по существу, вообще не является неопределенностью».
У участников фондового рынка возникает совершенно необоснованный оптимизм, что их прибыли могут расти быстрее, чем растет валовой внутренний продукт страны: «В нашей капиталистической экономике, где человек человеку волк, где царит беспощадная и почти неограниченная конкуренция, где потребитель — царь и бог, особенно в информационную эпоху, неужели вы думаете, что прибыли корпоративной Америки могут расти быстрее, чем наш ВВП? Не верьте цифрам!»
Цифры создают человеку вообще, а участнику финансового рынка в особенности «иллюзию определённости», и лучшей защитой от этой иллюзии является здравый смысл (который, к сожалению, у многих участников рынка полностью отключается): «В итоге я прихожу к заключению, что лучшей защитой от иллюзии определенности, порождаемой числами, являются неизмеримые, но тем не менее бесценные качества, такие как объективное восприятие, опыт, здравый смысл и способность суждения».
В ХХ веке, по мнению Богла, капитализм претерпел серьезнейшие метаморфозы: из капитализма собственников он превратился в капитализм менеджеров. Что, в свою очередь, резко обострило многие противоречия капитализма: «Ясно, что капитализм собственников уступил место капитализму менеджеров, а капитализм менеджеров породил серьезные искажения в нашем обществе». Также: «…рынки так рассеяли корпоративную собственность, что ответственных собственников больше не существует. Это не только плохо с точки зрения морали, но и ведет к деградации самого капитализма».
Ответственность за деградацию капитализма Богл возлагает как на менеджеров, так и на собственников капитала, которые перестали заботиться о своих капиталах: «Высшие руководители компаний со всей их известностью, со всеми их реактивными самолетами, премиями, пенсионными программами, клубными взносами и квартирами на Парк-Авеню, кажется, забыли, что они — служащие, нанятые собственниками, да и сами собственники, кажется, забыли об этом».
После того, как менеджеры взяли вожжи в свои руки, они стали извращать само понимание инвестиций и стали замещать реальную экономику экономикой финансовой: «За прошедшие два столетия Америка перешла от аграрной экономики к индустриальной, затем — к сервисной, а теперь — к тому, что можно назвать преимущественно финансовой экономикой». А финансовая экономика сама ничего не создает, она лишь паразитирует на реальной экономике: «Но наша финансовая экономика, по определению, вычитает стоимость из той совокупной стоимости, которая создается нашей производственной экономикой».
Богл пишет, что финансовый сектор не просто зарабатывает на посредничестве между участниками рынка, он поглощает большую часть прибыли, которую зарабатывают компании нефинансового сектора: «...основная функция финансового сектора — выступать посредником в сделках между покупателем и продавцом, в сделках, которые осуществляются инвесторами между собой и неизбежно являются игрой с нулевой суммой (одна сторона выигрывает ровно столько, сколько проигрывает другая). Но после вычета доли, забираемой нашими финансовыми посредниками – брокерами, банкирами, инвестиционными менеджерами, всеми этими крупье финансового казино – спекулирование акциями становится проигрышной игрой, отнимающей у общества весомую долю того пирога прибылей, которые генерируются нашим бизнесом».
Богл разоблачает финансистов, паразитирующих на фондовом рынке, и предлагает свой подход к инвестированию. А именно с помощью индексных фондов: «Индексное инвестирование находится на пороге подъема, и причина этого в простейшей арифметике – чистая доходность, которую получает инвестор, равняется валовой доходности рынка за вычетом (намного более низких) затрат на инвестирование. Индексное инвестирование базируется не на какой-то там абстрактной концепции «эффективных рынков», а на низких издержках, широкой диверсификации и налоговой эффективности». Более того, доходность инвестора, использующего индексные фонды, будет выше, чем при нынешних способах, требующих прибегать к «услугам» инвестиционных брокеров, банкиров, разного рода менеджеров инвестиционных фондов: «Существует два источника высокой доходности индексного фонда: максимально возможная диверсификация и минимальная величина затрат» (из книги «Руководство разумного инвестора»). Связываться с финансовыми посредниками – себе дороже. Следует просто купить бумаги индексного фонда и тем самым обезопасить себя от разного рода провалов. Опираться на индексные фонды и навсегда забыть о всяких прогнозах, цифрах, оценках экспертов: «Как связать судьбу с бизнесом? Очень просто – купите портфель акций всех компаний США и держите его вечно. Этот простой путь гарантирует вам победу в инвестиционной игре, большинство участников которой в целом обречены на провал».
Фондовый рынок, который изначально создавался для того, чтобы обеспечивать эффективное инвестирование в реальную экономику, превратился в площадку азартных игр. А те операции, которые на фондовом рынке сегодня совершают, по привычке называют инвестициями. Это уже давно не инвестиции, а спекуляции: «Мы просто торгуем листками бумаги, обмениваемся взад-вперед акциями и облигациями друг с другом и с казино; пользуясь терминологией азартных игр, наживаем целые состояния. Мы также увеличиваем издержки, придумывая все более сложные финансовые инструменты, которые создают огромные не поддающиеся оценке риски для нашей финансовой системы. Большинство финансовых инноваций выгодны только для их создателей и продавцов, но очень опасны и даже разрушительны для состояния тех, кто покупает эти дьявольски хитроумные продукты».
Богл заключает: «Используя терминологию Кейнса, «предпринимательство» (назовем его «фундаментальным инвестированием») превратилось не более чем в «пузырь в водовороте спекуляции». Это триумф эмоций над экономикой». Это слова из книги «Не доверяйте цифрам». С момента ее выхода уже прошло 13 лет. Триумф эмоций над экономикой за это время стал еще более очевидным.
Фото: open-broker.ru
