Советская экономика начала строиться на целом ряде идей, которые были озвучены российскими социал-демократами и большевиками еще задолго до октября 1917 года. Некоторые были озвучены в период между февральской и октябрьской революциями 1917 года. Так, например, в апрельских тезисах (1917 г.) В.И. Ленин в сжатом виде сформулировал программу действий российских большевиков после Февральской революции, план борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Из десяти пунктов программы три были экономическими:
во-первых, аграрная реформа – конфискация всех помещичьих земель и национализация всех земель в стране;
во-вторых, банковская реформа – слияние всех банков страны в один общенациональный банк, подконтрольный Советам рабочих депутатов;
в-третьих, контроль Советов за общественным производством и распределением продуктов.
Или, взять, например, работу Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (сентябрь 1917 года), которую он писал прямо накануне октября. В ней также сформулированы важнейшие пункты экономической программы большевиков:
«1) Объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков.
2) Национализация синдикатов, т. е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.).
3) Отмена коммерческой тайны.
4) Принудительное синдицирование (т. е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще.
5) Принудительное объединение населения в потребительные общества или поощрение такого объединения и контроль за ним».
Могу приводить и другие работы и публичные выступления, в которых Ленин излагал наиболее важные и срочные шаги, которые должны предпринять большевики в случае захвата власти в России. Там, кроме названных выше, были и такие действия, как национализация активов иностранных инвесторов в России, отказ от внешних долгов царского и временного правительств и др.
Многое из того, что было Лениным до октября 1917 года заявлено, начало исполняться уже с конца 1917 года. Но некоторые решения в сфере экономики, которые Ленин принимал после революции, выглядели, если так можно выразиться, «экспромтами». Т. е. до октября 1917 года они не обдумывались или по крайней мере не озвучивались.
Например, по инициативе Ленина 22 декабря 1920 года был принят Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО). Это уже был прототип будущего планирования народным хозяйством страны. 22 февраля 1921 года декретом Совнаркома РСФСР была создана Государственная плановая комиссия при Совете труда и обороны РСФСР (Госплан РСФСР). Декрет был подписан Лениным как председателем Совнаркома. Госплан РСФСР создавался «для разработки единого общегосударственного хозяйственного плана на основе одобренного VIII Съездом Советов плана электрификации и для общего наблюдения за осуществлением этого плана».
Ленин признавал, что переход в марте 1921 года к НЭПу есть уступка рыночной экономике, сильно ограничивающая возможности государственного планирования, но он подчеркивал, что уступка эта временная.
Но есть еще один случай, когда Ленин принял решение по вопросу, который до революции им ни разу не затрагивался ни в устной, ни в письменной форме. Речь идет о декрете, который он как председатель Совнаркома подписал 22 апреля 1918 года. Название документа «О национализации внешней торговли». На этом декрете свои подписи поставили также народные комиссары: Гуковский (финансов), Бронский (торговли и промышленности), Сталин (по делам национальностей) и Чичерин (иностранных дел). А также управляющий делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч-Бруевич и секретарь Совета Н. Горбунов.
Статья 1 декрета гласила: «Вся внешняя торговля национализируется. Торговые сделки по покупке и продаже всякого рода продуктов (добывающей, обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и пр.) с иностранными государствами и отдельными торговыми предприятиями за границей производятся от лица Российской Республики специально на то уполномоченными органами. Помимо этих органов всякие торговые сделки с заграницей для ввоза и вывоза воспрещаются».
В статьях 2 и 3 говорилось, что «органом, ведающим национализированной внешней торговлей, является Народный комиссариат торговли и промышленности» и что «для организации вывоза и ввоза при Народном комиссариате торговли и промышленности учреждается Совет внешней торговли».
В статье 4 отмечалось, в сфере внешней торговли действует «план товарообмена с заграницей, вырабатываемый Народным комиссариатом торговли и промышленности и утверждаемый Высшим советом народного хозяйства».
Буквально через несколько дней после обнародования этого декрета Ленин озвучил на заседании ЦК партии (26 апреля 1918 года) основные положения своей только что написанной работы “Очередные задачи Советской власти” (в рукописи она называлась “Тезисы о задачах Советской власти в настоящий момент”). В ней он объяснял значение ГМВТ для советского государства: «Укрепить и упорядочить те государственные монополии (на хлеб, на кожу и пр.), которые уже введены, – и тем подготовить монополизацию внешней торговли государством; без такой монополизации мы не сможем “отделаться” от иностранного капитала платежом «дани». А вся возможность социалистического строительства зависит от того, сумеем ли мы в течение известного переходного времени выплатой некоторой дани иностранному капиталу защитить свою внутреннюю экономическую самостоятельность».
В 1920 году был учрежден Наркомат внешней торговли (НКВТ) РСФСР, на который была возложена обязанность проводить в жизнь ГМВТ. Первым наркомом внешней торговли стал Леонид Красин.
Надо сказать, что государственная монополия в сфере внешней торговли установилась даже раньше, чем в других сферах экономики: банковской, валютной, транспортной и др. Примечательно, что государственная монополия внешней торговли (ГМВТ) действовала в нашей стране на протяжении почти 70 лет.
Некоторые большевики в 1918 году полагали, что ГМВТ – временная мера. Ее связывали с введенным в стране «военным коммунизмом», который, как известно, в марте 1921 года был заменен на НЭП (новую экономическую политику). Тогда многие были уверены, что при НЭПе (означавшую экономическую либерализацию, возвращение к свободному рынку) ГМВТ будет отменена. Однако В.И. Ленин полагал, что ГМВТ надо сохранять и укреплять как залог суверенитета советского государства, что без такой монополии Россия неизбежно превратится в колонию Запада.
Вопреки позиции Ленина по вопросу ГМВТ в ВКП (б) появились активные сторонники демонтажа этой монополии в лице Н. Бухарина (одного из главных в то время теоретиков партии), Г. Сокольникова (наркома финансов с осени 1922 по начало 1926 г.), Г. Пятакова (председателя Концессионного комитета) и др. Эти видные партийные и государственные деятели («группа Бухарина») стали добиваться свободной связи с внешним рынком и замены монополии внешней торговли простыми таможенными барьерами. Ленин возражал, отмечая, что рабочий класс Советской страны “абсолютно не в состоянии воссоздать своей промышленности, сделать Россию промышленной страной без охраны ее никоим образом не таможенной политикой, а только исключительно монополией внешней торговли” (Сочинения, 4 изд., том 33, стр. 420)
«Группа Бухарина» выдвинула также предложения об открытии ряда портов для свободного ввоза и вывоза товаров, об ограничении монополии внешней торговли лишь небольшим кругом товаров, об оплате сельским хозяевам их поставок на экспорт в иностранной валюте и т. п. В 1922 году развернулась очень серьезная внутрипартийная борьба по вопросу ГМВТ. В декабре 1922 года Ленин, уже будучи тяжело болен, надиктовал письмо, разоблачающее предательский характер выступлений Бухарина по вопросу ГМВТ:
«Бухарин не видит, — это самая поразительная его ошибка, причем чисто теоретическая, — что никакая таможенная политика не может быть действительной в эпоху империализма, и чудовищной разницы между странами нищими и странами невероятно богатыми. Несколько раз Бухарин ссылается на таможенную охрану, не видя того, что в указанных условиях полностью сломить эту охрану может любая из богатых промышленных стран. Для этого ей достаточно ввести вывозную премию за ввоз в Россию тех товаров, которые обложены у нас таможенной премией. Денег для этого у любой промышленной страны более, чем достаточно, а в результате такой меры любая промышленная страна сломит нашу туземную промышленность наверняка.
Поэтому все рассуждения Бухарина о таможенной политике на практике означают не что иное, как полнейшую беззащитность русской промышленности и прикрытый самой легкой вуалью переход к системе свободной торговли. Против этого мы должны бороться изо всех сил и бороться вплоть до партийного съезда, ибо ни о какой серьезной таможенной политике сейчас, в эпоху империализма, не может быть и речи, кроме системы монополии внешней торговли ...
На практике Бухарин становится на защиту спекулянта, мелкого буржуа и верхушек крестьянства против промышленного пролетариата, который, абсолютно, не в состоянии воссоздать своей промышленности, сделать Россию промышленной страной без охраны ее никоим образом не таможенной политикой, а только исключительно монополией внешней торговли. Всякий иной протекционизм в условиях современной России есть совершенно фиктивный, бумажный протекционизм, который ничего пролетариату не дает. Поэтому, с точки зрения пролетариата и его промышленности, данная борьба имеет самое коренное, принципиальное значение» (О МОНОПОЛИИ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ. Товарищу Сталину для пленума ЦК // ПСС, т. 45, с. 336).
Письмо Ленина было оглашено на пленуме партии Сталиным. В конечном счете притязания «группы Бухарина» удалось отвергнуть, пленум ЦК партии в декабре 1922 года и XII съезд партии (апрель 1923 г.) еще раз подтвердили незыблемость государственной монополии внешней торговли.
Между прочим, нападкам ГМВТ подвергалась и извне. Запад в ультимативной форме требовал отменить эту монополию. Одна из наиболее энергичных попыток Запада заставить нас отказаться от ГМВТ была предпринята на Генуэзской конференции, которая проходила в апреле 1922 года. Наши бывшие союзники по Антанте на конференции выкатили три главных требования к советской делегации (которая возглавлялась наркомом Г.В. Чичериным): 1) признать долги царского и временного правительств; 2) вернуть иностранным инвесторам национализированные советским государством активы или выплатить справедливые компенсации; 3) отменить государственную монополию внешней торговли.
Советская делегация была в постоянном контакте с В.И. Лениным (телеграфная связь). Глава советского государство не дал согласия на исполнение выдвинутого ультиматума, включая требование на отмену государственной монополии внешней торговли.
Относительно вопроса: «Кому первому пришла идея введения ГМВТ?» до сих пор однозначного ответа среди историков нет. Искали в работах Карла Маркса и Фридриха Энгельса – ничего не нашли. Искали в дореволюционных работах В.И. Ленина – тоже ничего не нашли. Кто-то считает, что эту идею Ленину подсказал Леонид Борисович Красин, первый советский нарком внешней торговли (1920-1925 гг.). Есть и такая точка зрения: к ГМВТ советскую Россию подтолкнул Брестский мир, который был заключен с немцами в марте 1918 года. По этому договору советское государство должно было выплатить контрибуцию – 6 миллиардов марок (2,75 миллиарда рублей). В том числе 1,5 миллиарда золотом (245,5 тонны чистого золота) и кредитными обязательствами. И еще один миллиард – поставками товаров. Ленин прекрасно понимал, что это «похабный мир», но он давал хоть какую-то передышку России. Договор надо было соблюдать, а для этого надо было максимально мобилизовать все возможности внешней торговли, за счет которой можно было выплачивать дань немцам. Стихийно стала складываться государственная монополия внешней торговли, которая позднее из чрезвычайной меры превратилась в постоянный принцип советской экономической политики. Неплохо бы этот проверенный жизнью принцип восстановить и в современной России.
