Спустя два с половиной года с момента начала СВО, на Западе, наконец, возникла потребность разобраться, почему казавшаяся такой плодотворной идея «Победить Россию на поле боя!» до сих пор не реализована. И, более того, стала даже дальше от своего воплощения. В западных СМИ появляются давно нам очевидные, но для них явно крайне неожиданные выводы на этот счет. Вот такой, например:
«Военная машина России работает на полную мощность – немецкое производство оружия отстаёт» – статью под таким заголовком публикует Der Spiegel, сетуя, что Германии и НАТО грозит опасность все больше отстать от России в военном отношении. Во всяком случае, таков результат исследования, проведенного Кильским институтом мировой экономики (IfW).
По данным исследования, при нынешних темпах закупок Германии потребуется почти 100 лет, чтобы нарастить определённый потенциал вооружений. В качестве точки отсчета в исследовании взят 2004 год, поскольку с тех пор, после окончания холодной войны, запасы вооружений в Германии резко сократились. Например, если в 2004 году у бундесвера было 423 истребителя, то сейчас всего 226.
«Если мы хотим вернуться к уровню запасов 2004 года, например боевых танков, то при нынешних темпах производства это будет достигнуто только в 2066 году, истребителей – в 2038 году, а артиллерийских гаубиц, которые пользуются большим спросом на Украине, – в 2121 году», – пишет Der Spiegel. В то же время производственные мощности в России расширены. Кильские ученые разработали собственный набор инструментов для количественной оценки этого показателя для различных видов оружия, и согласно полученным результатам, то, на что у Германии уходят годы, России удается сделать за короткий срок.
«Производственные мощности (в России) сейчас настолько велики, что могут произвести весь запас бундесвера чуть более чем за шесть месяцев», – пишут авторы, приводя конкретные тому примеры.
Например, Россия в настоящее время может выпускать на Украине 10 000 ракет и снарядов в день – отчасти благодаря поддержке Северной Кореи. При таком темпе стрельбы весь годовой объем производства Германии будет израсходован максимум через 70 дней.
Картина впечатляющая, но далеко не полная, а с учётом того немногого, что осталось от бундесвера после 30 лет трансгендерных реформ и правления малограмотных дамочек типа Урсулы фон дер Ляйен, это, скорее, звучит как намек на необходимость существенного увеличения военного производства в РФ.
Тем более что из 226 оставшихся немецких истребителей вряд ли даже половина способна взлететь. Забыли еще про танки, и немудрено. Их у бундесвера целых двести штук. Хватило бы на пару дней войны с РФ, но только при условии, что они все были бы на ходу. Но это далеко не так.
К тому же последний новый «Леопард – 2» сошел с немецкого конвейера еще лет 15 назад. После чего сходить стало просто неоткуда – конвейер свинтили.
Данная германская ситуация отнюдь не из ряда вон выходящая. В примерно таком же квазикоматозном состоянии находятся военно-промышленные комплексы основных государств НАТО. Что стало закономерным следствием крайне неверной оценки Западом философско-исторической сущности текущего периода мировой истории, который был там необоснованно расценен как полная и бесповоротная победа западного глобализма над всем остальным миром.
Результатом этого почивания на лаврах стали печальные итоги, которые на сегодняшний день уже настолько очевидны для всего мира, что не писать об этом не могут же даже правоверные западные СМИ. Ибо это равнозначно известной позиции страуса – с головой, спрятанной в песок.
В этой связи поистине разгромные для Запада итоги подвело американское издание The Hill, которое непредвзято и достаточно объективно оценило состояние американской военно-морской мощи, этой когда-то основы основ глобального доминирования США и всего западного сообщества на этой планете.
Так вот, по оценке издания, в текущем году военно-морской флот Америки «потерпел самый оглушительный провал за последние 50 лет – катастрофу более разрушительную, чем затопление десантного корабля USS Bonhomme Richard в 2020 году или гибель 17 американских моряков в двух столкновениях с участием эсминцев в 2017 году», что «ставит под сомнение саму суть существования ВМФ США. Американский флот, по всей видимости, отказывается от своей ключевой миссии – поддержания жизненно важных морских путей открытыми для торговли».
После девятимесячной миссии по отвоёвыванию контроля над Суэцким каналом и Красным морем у йеменских повстанцев ударная группа во главе с авианосцем «Дуайт Эйзенхауэр» вернулась в США, так и не выполнив своей миссии в рамках пресловутой операции «Стражи процветания». Между тем влияние ситуации в Красном море «на мировую экономику колоссально: объем контейнерных перевозок с декабря 2023 года сократился на 90%. Через Суэцкий канал – третий по загруженности в мире – проходило больше судов, чем через Панамский канал. Больше проходило только через Ла-Манш и Малаккский пролив. Суэцкий канал лишился торговли примерно на 1 трлн долларов, потеряно 40% всех торговых потоков между Европой и Азией».
Масштаб проблемы становится понятен с учетом того, что англосаксонский мир изначально был построен на своём доминировании в мировом океане и без полного контроля над его пространствами полноценно существовать в принципе не может. Именно на этой основе возникла в своё время идея и практика современного западного глобализма, базирующегося на свободном и неограниченном перемещении товарных масс морским путем. Именно для обеспечения этих товаропотоков Запад всегда и особенно в последние полвека делал основную ставку на строительство сверхмощных военно-морских сил. И то, что они сегодня явно не справляются со своей миссией, производит на Запад ошеломляющее впечатление. Фактически вопрос уже сегодня стоит об основах его экономического благополучия.
По оценкам Defence 360, по морю идёт 90% всей мировой торговли (в денежном выражении), обеспечивая Америке ежегодный торговый оборот на сумму 5,4 трлн долларов и поддерживая там 31 млн рабочих мест.
Теперь торговые суда идут вокруг мыса Доброй Надежды в Африке, что увеличивает протяжённость маршрутов почти на 18 000 километров, требует до двух недель на каждое путешествие и дополнительный расход топлива на 1 млн долларов. Страховые взносы взлетели на 1000%, а доставка контейнера, которая раньше обходилась в 1500 долларов, теперь стоит 6000 долларов. Последствия не ограничиваются только Ближним Востоком, а оказывают каскадное воздействие по всему миру.
Сохранение этих морских путей открытыми было ключевой задачей американского флота с момента его основания. Как однажды сказал Джон Кеннеди, «Соединённые Штаты должны контролировать море, если это необходимо для защиты нашей безопасности».
Однако, когда ударная группа авианосца «Дуайт Эйзенхауэр» в августе вернулась в Норфолк, она не вывесила баннер с надписью: «Миссия выполнена». Разумеется, флот похвастался, что развертывание было «беспрецедентным», но это был первый случай со времен Второй мировой войны, когда авианосец США подвергался постоянной прямой угрозе со стороны противника.
На боевой вахте американские корабли выпустили по беспилотникам движения «Ансар Алла» 155 ракет «Стандарт-2», по наземным целям – 135 крылатых ракет «Томагавк». Военно-морские самолеты выпустили около 60 ракет класса «воздух-воздух» и 420 ракет класса «воздух-поверхность». Тем не менее миссия провалилась: хуситы продолжают контролировать Красное море.
В этих условиях в стратегических мозговых центрах Запада идёт лихорадочный поиск альтернативных вариантов, способных компенсировать вопиющие дефекты западной военной машины, ставшие очевидными на фоне военно-политических кризисов современности.
Согласно классической формуле одного из отцов военно-морской стратегии США Джулиана Корбетта, «целью военных действий с использованием военно-морских сил всегда прямо или косвенно является установление господства на море или недопущение установления господства на море противника».
Одна из возможных причин провала – отсутствие у ВМФ США средств и опыта, чтобы что-то изменить. Кроме того, «администрация Байдена пришла к выводу, что стоимость, риск и стратегическая ценность выполнения такой миссии не стоят политических усилий. Какой бы ни была причина, неудача подорвала один из ключевых аргументов, обосновывающих содержание дорогостоящего военно-морского флота». Издание предлагает признать неадекватность используемых морскими вояками инструментов. Так, стоимость каждой ракеты «Томагавк» и «Стандарт-2» составляет не менее 2 млн долл., при том что они используются для поражения БПЛА стоимостью около 2 тыс. долларов: «Даже с учётом того, что США узнали о применении беспилотников в российско-украинском конфликте, они недостаточно быстро адаптируются, чтобы оснастить свои корабли для новой ассиметричной реальности».
Есть основания полагать, что тема «недостаточно быстрой адаптации Вооруженных сил США к новой беспилотной реальности» затронута в этой публикации не случайно.
Во всяком случае, в последнее время на Западе появляется все больше публикаций не тему военного аспекта технологий БПЛА, и особенно – в связи с Украиной, где имеет место своего рода синергия военной дефективности Запада как на суше, так и на море, что вынуждает его пускаться во все тяжкие в попытках найти пути выхода из возникшего военно-стратегического тупика, чреватого геополитической катастрофой. Якобы украинские проекты соответствующих систем, но с явным присутствием западных технологий обновляются буквально день ото дня.
Запад внимательно отслеживает ход и активно участвует в процессе дальнейшей эволюции украинской беспилотной войны. И очень похоже на то, что именно с этим направлением военного противоборства он связывает свои самые большие надежды. На это, в частности, недвусмысленно указывает постоянно растущий масштаб массированных налетов БПЛА на объекты в глубине территории РФ, которые, согласно откровенным намекам министра обороны США Ллойда Остина, имеют все шансы стать основным способом военного противоборства с Россией.
Следует подчеркнуть, что нынешняя стадия беспилотной войны Запада против России, в том числе и недавний массированный налёт на Центральный регион РФ, в ходе которого только сбитыми оказались, по данным МО РФ, около 150 БПЛА противника, вполне может носить не столько боевой, сколько разведывательный и пристрелочный характер.
В ходе этой стадии противник изучает не только возможные маршруты движения БПЛА, но и, что намного более важно, пытается определить тот уровень достаточности средств нападения, на котором система ПВО РФ будет гарантированно перегружена и потому не сможет эффективно отразить будущие удары.
Вполне очевидно, что для любой системы ПВО существует верхний предел возможного, который определяется соотношением средств ПВО в данном районе и количества средств воздушного нападения противника.
«Невозможно произвести достаточно систем ПВО для защиты такой большой территории. Для нас это открывает возможность действовать глубоко в тылу противника», – заявил министр цифровой трансформации Украины Федоров.
Пока результаты налётов, в т. ч. и самых массированных, показывают, что наша ПВО с таким масштабом атак в основном справляется. Однако это вовсе не означает, что противник в дальнейшем не сможет кратно увеличить количество атакующих БПЛА, чтобы попытаться превзойти возможности ПВО РФ. Тем более что производство беспилотников – это крайне дешевая и безгранично массовая технология.
Что же касается возможного момента перехода противника к таким разрушительным атакам, то он может быть связан с ожидаемым, по другим данным уже фактически принятым, решением Запада о снятии всех ограничений на обстрел глубинных районов РФ. Так что расслабляться сейчас совсем не время. И вообще всегда надо готовиться к худшему – с тем, чтобы оно никогда не наступило.
