За несколько дней до открытия в Москве заседания Межгосударственного совета Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в украинском еженедельнике «Зеркало недели» появилась во многих отношениях показательная статья главы МИД Украины К.Грищенко, основной тезис которой сводится к мысли о необходимости поиска Украиной в мире запасных точек опоры в условиях, когда её членство в ЕС в обозримом будущем невозможно (Киев это признаёт), а интеграционные проекты с Россией, по мнению министра, неприемлемы.
С точки зрения К.Грищенко, Украине следует быть готовой к «вызовам» со стороны России и использовать сотрудничество с поднимающимися экономиками, чтобы при опоре на них вернуться в последующем к вопросу о членстве в ЕС. «Активизация новых стратегических направлений национальной внешней политики, - пишет К.Грищенко, - даст нам пространство для дипломатического маневра, инвестиции и партнерство. …. Она даст нам силу, чтобы держать свою линию в отношениях с РФ и не быть в роли просителя с ЕС».
Сама статья, видимо, появилась с целью как-то объяснить полный внешнеполитический провал, которым закончилось двадцатилетие украинской евро-утопии. Особым шоком, судя по статье, стал крах надежд на банальное иждивенчество за счёт финансирования Евросоюзом украинской евроинтеграции: «ЕС был ответом на все вопросы, пока финансировал, опекал и направлял трансформацию в странах-кандидатах. Сегодня у него субъективно нет желания (а также объективно нет ресурсов) видеть Украину в качестве страны-кандидата. … Сейчас нам нужно принять это как данность, которая будет непосредственно влиять на европейскую политику Украины в ближайшее десятилетие», - пишет К.Грищенко.
Выстраивать прочные и выгодные отношения с другими государствами можно лишь тогда, когда чётко сознаёшь собственные национально-государственные интересы, которые в свою очередь напрямую зависят от осознания народом и политическими верхами своей культурно-исторической идентичности. А с этим, как показывает статья К.Грищенко, у украинского государства большие проблемы. Для официального Киева до сих пор остаётся неразрешимой задачей определение партнёра, наиболее близкого Украине по менталитету народа и историко-культурным ценностям.
С одной стороны, в статье признаётся особое значение России для Украины. К.Грищенко даже называет Россию продолжением «украинского мира». Звучит забавно, хотя в некотором смысле это признание (пусть в извращённой форме) того, что русская культура является неустранимой составляющей украинской (малороссийской) идентичности. С другой стороны, в статье министра доказываются «европейская суть Украины» и необходимость ориентироваться на «европейские ценности». Примирить эти два утверждения глава МИД не в состоянии, тем не менее он упорно настаивает на европейском выборе Украины - даже после своих же вполне точных замечаний о сомнительности перспектив Евро-атлантической цивилизации в обозримом будущем.
Очевидно, что Малороссия-Украина и Россия являются частями одной цивилизации – Русского мира. Именно этот, ясно ощущаемый в повседневной жизни факт, является определяющим для выбора направления интеграции, а отнюдь не расплывчатый и во многом условный факт украинской «европейскости». Однако понимание этого простого и очевидного факта в статье К.Грищенко безнадёжно запутано.
Министр фактически игнорирует два решающих обстоятельства для выбора Украиной направления интеграции: критерий культурно-исторической близости и критерий сопоставимости уровней экономического развития. Ни одному из этих критериев Евросоюз как предполагаемый партнёр Украины по интеграции не отвечает. И напротив: Россия и Украина являются в этом отношении идеальными, дополняющими друг друга партнёрами.
Показателен здесь пример самого Евросоюза. Там, где близость по двум указанным критериям имела место, страны – члены ЕС от интеграции выиграли. Там, где было иначе, – проиграли. Экономическое развитие таких стран, как Португалия, Испания и особенно Греция, серьёзно замедлилось, отставание от экономических лидеров ЕС усилилось. Хочется верить, что глава украинского МИД, затягивая Украину в ЕС, не хочет для своей страны участи Греции. А на подходе за Грецией уже и Венгрия.
В чём несостоятельность позиции Украины в отношениях с Россией, ЕС и остальными «центрами силы», как заявляет эту позицию К.Грищенко?
Что следует для внешней политики Украины на российском направлении за признанием факта родственности и близости народов двух стран? Судя по статье украинского министра иностранных дел, - в основном риски и вызовы. Россия, пишет он, «… близка к нам исторически и культурно. Торговля с ней бурно растет. У нее есть свободный капитал. У нее есть интерес. Проблема в том, что часто этот интерес не столько экономический, сколько эмоциональный». Таким же эмоциональным является интерес Украины к ЕС, да ещё при отсутствии общего менталитета и общих исторических традиций. Однако в этом случае «эмоциональный интерес», по мнению К.Грищенко, не должен стать для Европы препятствием к включению Украины в свой состав, в орбиту своего влияния. То есть эмоциональная составляющая в отношениях Украины с РФ министра отпугивает, а в отношениях с ЕС – почему-то нет.
То, что в отношениях с Россией осуждается и оценивается как препятствие для сближения, в отношениях с Евросоюзом подаётся, как должное.
В статье К.Грищенко предлагается принять на веру, как данность, факт дружественности украинского государства России. Однако если в отношении населения двух стран это не вызывает сомнений, то в отношении государства Украина, которое в межгосударственных отношениях представлено определённой чиновничье-политической прослойкой, данный тезис сомнителен и требует доказательств. Конечно, украинское государство при президенте В.Януковиче и Партии регионов у власти России не враг. Однако рассуждения самого К.Грищенко, несмотря на дежурные «дружественные» реверансы в сторону России, показывают, что украинские политические верхи тяготятся этой «дружественностью».
Очевидно, что признание особой культурно-исторической близости двух народов налагает на наши страны большую взаимную ответственность не только в политике, гуманитарном сотрудничестве, но и в экономике. Однако часть украинских политических верхов этой ответственности не чувствует, они хотели бы уйти от неё и, кстати, от мнения собственного народа, который в большинстве своём выбирает сближение с Россией, а не с Евросоюзом. Поэтому для К.Грищенко «Россия, партнерство с которой могло бы быть ответом на базовые вопросы внешнеполитической стратегии Украины, на самом деле является только частью ответа».
Очень противоречиво обосновывается в статье необходимость дальнейшей ориентации Украины на ЕС: «Европа, даже при всех своих нынешних проблемах, — это образ успеха для большинства украинцев. Это знак надежды, который украинский политикум прививал украинскому избирателю в течение двух десятилетий». То есть мифы и предрассудки в отношении выгод сближения Украины с ЕС, жертвами которых стала сама украинская элита, должны по логике министра культивироваться среди населения и далее, вопреки расчётам, цифрам и фактам.
«…Поскольку модернизация Украины по европейским критериям зависит от нас самих, а евроинтеграция — и от нас самих, и от других, то и ударение нужно делать, в первую очередь, на модернизации и только во вторую — на евроинтеграции». Однако если это так, если членство в ЕС необходимо не само по себе, а для модернизации, а она, как открыл К.Грищенко, обеспечивается работой внутри страны без всякого членства, то зачем, спрашивается, выдвигать членство в ЕС как конечную цель внешней политики Украины на европейском направлении?
Модернизации Украины «по европейским критериям» не препятствует, а, напротив, способствует евразийская интеграция. За счёт восстановления отраслевой кооперации и участия в равноправном разделении труда Украина способна совершить мощный экономический рывок и стать равноправным партнёром Евросоюза. Иного пути для Украины выйти из «роли просителя» – нет. Сближение с экономически намного более сильным партнёром по объективным экономическим законам неизбежно обернётся для Украины надрывом, экономическим крахом. И этот крах можно уверенно прогнозировать уже сейчас, как некоторые наблюдатели прогнозировали крах евроинтеграции ещё при зарождении этой украинской утопии в 90-х гг.
Совершенно очевидно, что ЕС не собирается пускать Украину на свои наиболее доходные рынки, тем более на рынки высокотехнологической продукции и заставлять тесниться своих членов, каждый из которых уже застолбил свою нишу в евросоюзовском разделении труда. Украине будет предложено войти в уже сложившееся разделение труда и занять на рынках ЕС место по остаточному принципу, среди наименее развитых членов Евросоюза (Словакия, Венгрия, Румыния, Болгария), уступающих Украине по уровню индустриального и технологического развития.
Стремление Украины расширить внешнеполитические возможности экономического сотрудничества в мире можно только приветствовать. Однако когда эти возможности определяются так, чтобы обойти очевидное с точки зрения культурно-исторической общности и экономических выгод сближение с Россией, то это толкает украинскую сторону на всякого рода авантюры. Вместо ясного, чёткого и очевидного указания на безальтернативность сближения с Таможенным союзом и вхождения в евразийский проект – изощрённое выдумывание фантастических критериев выбора Украиной экономических партнёров и поиск их «за тридевять земель» там, где выгоды не очевидны, а риски и издержки бьют в глаза. Последнее изобретение К.Грищенко здесь – это тезис о новой роли Турции для Украины, которая в статье министра объявляется едва ли не региональной сверхдержавой, партнёром в деле содействия украинской интеграции в мировую экономику, что, конечно, надо воспринимать с юмором.
Проблемой является и отсутствие необходимых ресурсов для конкуренции на мировых рынках. Ведь расширение сотрудничества Украины с крупными державами - это одновременно и рост рисков, вызовов, а порой и прямых угроз. Пребывая в своём нынешнем состоянии, Украина в этих мечтательно расширяемых связях, скорее всего, так и останется объектом, а не субъектом международной политики. Пытаться искать некие точки опоры в Китае, Бразилии, Вьетнаме, в Персидском заливе, не имея за собой ни эффективной экономики, ни надёжных союзников, ни сильной армии, ни опытных дипломатов, ни влияния в мире по меньшей мере легкомысленно.
Без урегулирования принципиальных проблем взаимоотношений с РФ и без опоры на неё никакое стратегическое равновесие Украины в мире невозможно по определению. Невозможно хотя бы потому, что Россия, которая по признанию самого К.Грищенко, является глобальным игроком, имеет разнообразные и выраженные интересы как раз в тех точках мира, где собирается появиться, уходя от России, Украина.
Для взаимодействия с новыми мировыми «центрами силы» Украина должна быть подготовлена. Обеспечить такую подготовленность можно лишь одним путём – восстановлением опрометчиво разорванных технологических цепочек, межотраслевой кооперации, последовательным углублением разделения труда в рамках Таможенного союза. Поэтому расширение точек опоры Украины в мире, в принципе, не может подменить собой вопрос о выделении российского и евразийского направления как приоритетного не только в деле экономической интеграции, но и в вопросах политического и военного союзничества. Для восстановления при участии Украины единого евразийского центра силы это необходимо. Лишь в этом случае Украине, обладавшей в СССР ракетно-космическими технологиями, собственной элементной базой и многим другим, не придётся выступать перед Европой в роли просителя и смотреть с надеждой на отсталую, в общем-то, Турцию.
Перефразируя К.Грищенко, следовало бы сказать: «Чем больше точек опоры будет иметь украинская внешняя политика в евразийском интеграционном объединении, тем более стабильной, уверенной она будет».
