Только-только наладившееся к удовлетворению США, НАТО и ЕС взаимодействие между Белградом и Приштиной вновь забуксовало. Верховный комиссар Евросоюза по международным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон заранее пообещала, что речь в Брюсселе на очередном раунде переговоров пойдет об обсуждении «следующих этапов, которые необходимо пройти для реализации апрельского соглашения». «Быстрая реализация» данного документа имеет "ключевую важность"», - заметила баронесса Эштон. [1] Однако встретившиеся 21 мая после некоторого перерыва премьер-министр Сербии Ивица Дачич и глава правительства Косово Хашим Тачи не смогли продолжить начатое в апреле дело. Время поджимает – уже в июне Евросоюз обещает назвать дату начала переговоров о приеме Сербии в свои ряды.
Однако уже и это срабатывает далеко не с первого раза. Позиции Белграда и Приштины вновь разошлись. Не помог и экстренный визит на Балканы министра иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, в ультимативной форме потребовавшего от сторон «предпринять следующий шаг» в направлении нормализации отношений [2]. И хотя в ходе консультаций, продолжившихся на следующий день, Дачичу и Тачи удалось, похоже, о чём-то договориться, всем ясно, что острота косовской проблемы для Сербии и сербов (особенно косовских) отнюдь не снята.
Происходящее в последние дни на сербской политической сцене действительно может свидетельствовать об определенной корректировке «апрельских тезисов» Ивицы Дачича и его первого заместителя Александра Вучича. Несмотря на все заверения Белграда в ключевой важности для него европейского направления, очевидно, что без проработки других направлений внешняя политика Сербии обречена на провал. А в ряду этих направлений исторически наиболее весомым и последовательным является российское. Это вновь дал понять президент Сербии Томислав Николич перед тем, как прибыть в Россию с целью подписания долгожданного соглашения о двустороннем стратегическом сотрудничестве… «Мы благодарны России за ее принципиальную позицию, заключающуюся в отказе признать так называемую независимость Косово и Метохии, - заявил сербский президент в интервью российскому информационному агентству ИТАР-ТАСС. - Для Белграда важна поддержка Российской Федерации на международной арене, где Москва выступает за мирное решение этой проблемы, на основах уважения суверенитета Республики Сербия и шагов, которые будут одинаково приемлемы для обеих сторон». [3]
Сегодня многие и на Западе, и, к сожалению, в самой Сербии в угоду спекулятивным конструкциям забывают о том, что именно позиция России еще в мае-июне 1999 года – при всей драматичности тогдашнего момента и для Белграда, и для Москвы – сыграла во многом решающую роль в спасении Югославии от полной капитуляции по Косову. Именно подписание 9 июня 1999 года согласованного с Россией важнейшего (увы, часто забываемого сегодня) Кумановского «Военно-технического соглашения между Международными силами безопасности и правительствами Союзной Республики Югославии и Республики Сербии» позволило Совету Безопасности ООН на следующий день принять резолюцию № 1244 и сохранить верховные полномочия Объединенных Наций над косовским урегулированием. Именно этот документ, а не решения Евросоюза предусматривает решение косовской проблемы на основе «существенной автономии и значимого самоуправления в Косово» и приверженности «суверенитету и территориальной целостности» государств региона. [4]
Говоря более конкретно, именно Россия добилась тогда согласия со стороны США, Франции и Великобритании на подтверждение территориальной целостности Югославии. Аналогичный характер, к слову, носило и разработанное при активном участии российской дипломатии Дейтонское мирное соглашение по Боснии и Герцеговине 1995 года. Статья первая данного документа «фактически признала территориальную целостность всех участников соглашения, признавая, следовательно, власть Югославии над Косово». [5]
А вот отправной точкой для нынешнего этапа косовского урегулирования, характеризуемого переходом полномочий от ООН к ЕС и «ползучими» уступками со стороны сербов, стало согласие именно Сербии (а отнюдь не России) на размещение в Косове гражданско-полицейской миссии Евросоюза с широкими (по сути - антисербскими) полномочиями. Премьер Дачич по-прежнему убежден, что «в интересах Сербии имплементация того, о чем стороны договорились ранее, и получение даты начала переговоров о вступлении в Евросоюз». [6] Однако вряд ли национально-государственные интересы Сербии и сербского народа этим ограничиваются. Наряду с действительно важным развитием отношений со всеми ключевыми мировыми игроками к первоочередным интересам Сербии относится и более активная защита соотечественников, оказавшихся по разные стороны государственных и тем более административных границ.
И поучиться этому можно хотя бы у тех же албанцев, не стесняющихся говорить о своем национальном единстве поверх всех границ. Еще в конце 1990-х годов тогдашний министр иностранных дел Албании Паскаля Мильо заявил, что «будущая цель всех албанцев заключается в создании албанской зоны, включающей в себя все албанонаселенные регионы юго-восточной Европы, интегрированной в евроатлантические структуры». [7] В Белграде же говорить о какой-то «сербской зоне» по-прежнему стесняются.
