На женевских переговорах «шестерки» и Ирана переговорщикам удалось сузить круг разногласий и выделить проблемы, решения по которым предстоит принимать уже 20 ноября, в ходе следующего раунда диалога. Стороны надеются найти выход из переговорного тупика длиною в десять лет, однако препятствием к компромиссу неожиданно стали различия в позициях западных союзников. Франция не поддержала других членов «шестерки», заявив, что предложения Ирана не исключают разработки им ядерного оружия… Особая французская позиция поставила под сомнение возможность быстрого решения ядерной проблемы.
По логике ведения диалога с Тегераном особых позиций у представляющих международное сообщество стран «шестерки» быть не должно. Ведь речь идет о выполнении Тегераном требований, содержащихся в резолюциях СБ ООН и решениях МАГАТЭ, которые должны трактоваться всеми, в том числе Ираном, одинаково, без собственных интерпретаций (иначе Ирану придется выполнять односторонние условия Франции). Ядерная проблема Ирана по сей день крайне политизирована, и претензии отдельных стран в отношении Тегерана вполне могут вернуть переговоры на нулевой уровень. К этому ведёт и появившаяся опасность коммерциализации переговоров. Не случайно на первые полосы сообщений о переговорах в Женеве были вынесены заголовки об ожидаемой «сделке века»: внимание фокусируется на условиях сторон в торге, на отмене санкций в обмен на иранские уступки, при этом Запад начал торговаться с Ираном, стремясь к сепаратным договоренностям и получению односторонних выгод.
Решение Ирана о проведении отдельных переговоров с каждым из участников «шестерки» представляется в связи с этим контрпродуктивным. Кстати, такой подход иранской дипломатии не является чем-то новым, здесь иранцы повторили тактику ведения ядерных переговоров Северной Кореей, которая еще в 1989 году в сходной ситуации прибегла к тактике «многослойного диалога», проводя отдельные встречи с представителями США, Южной Кореи и МАГАТЭ. В сфере ядерного нераспространения подобная политика чревата опасными «сюрпризами»: вспомним, как на фоне многолетних переговоров Пхеньян в начале 2005 года поставил весь мир перед фактом наличия у него собственного ядерного оружия. Северокорейский опыт может быть привлекательным для Ирана, хотя его копирование в условиях Ближнего Востока вряд ли возможно.
Министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус отверг обвинения в попытках воспрепятствовать заключению соглашения с Ираном, заявив, что «Франция не находится в изоляции, но и не следует за толпой. Франция независимая страна, которая трудится над установлением мира». Если смотреть на дело именно так и исходить из требования надежного обеспечения нераспространения ядерного оружия, позиция Парижа должна, видимо, устраивать и других членов Совета Безопасности ООН, а также Германию. Самоизоляция французской делегации от союзников может быть оправдана и направлена на предотвращение коллективной ошибки, о которой неустанно предупреждает Израиль, проводя параллели между нынешней Женевой и Мюнхеном накануне Второй мировой войны. С призывом к «шестерке» не верить иранским обещаниям выступает и Саудовская Аравия, шантажирующая переговорщиков угрозами закупить ядерное оружие в Пакистане… Тель-Авив и Эр-Рияд объединяют свои усилия в антииранском давлении на Вашингтон, грозят разрывом союзных отношений с Белым домом, пытаются склонить на свою сторону и европейских участников переговоров с Ираном. В связи с этим и появилось мнение о том, что Франция встала на их сторону в целях недопущения усиления влияния Ирана в регионе.
В Тегеране считают, что новая позиция Парижа связана с ирано-французскими противоречиями на региональной площадке соперничества. По мнению иранцев, Франция заинтересована в сохранении конфронтации Ирана и Запада по ядерному вопросу для ослабления иранского влияния в своей традиционной зоне интересов - в Сирии и Ливане. Здесь Иран – стратегический соперник и для Франции, и для Израиля, и для Саудовской Аравии. Ни одна из этих стран не имеет геополитических оснований способствовать скорейшему разрешению Ираном своих противоречий с Соединёнными Штатами. Дипломатия Франции на переговорах в Женеве направлена на затягивание переговоров, а иранцам придется торговаться с Парижем по сирийским проблемам, не имеющим прямого отношения к диалогу в Женеве. Такова цена затеянного Тегераном «многослойного диалога», в котором не только Франция, но и другие западные участники группы «5 + 1» могут при желании легко найти поводы для новых претензий к иранской ядерной программе, остающейся все еще в значительной части под покровом секретности.
Иранская скрытность настораживает Запад и рассматривается им как стремление сохранить в тайне истинные цели ядерной программы. Значительная её часть по-прежнему скрыта от глаз, слишком многое в атомной деятельности Ирана остается неизвестным. На этом фоне вполне логично французское требование о прекращении Ираном строительства завода по производству тяжелой воды в Араке, где уже производится дейтерий, который можно применять не только для выработки атомной энергии, в реакции ядерного синтеза, в ядерной медицине и ядерном сельском хозяйстве. Дейтерий пригоден для создания водородных и нейтронных бомб. Опасения на тот счёт, что объект в Араке может быть использован для производства плутония, необходимого для создания ядерного оружия, выражались неоднократно. Руководство Ирана и МАГАТЭ сразу же после завершения переговоров в Женеве 11 ноября договорились о расширении технического сотрудничества, ключевым моментом которого должна стать проверка ядерного реактора «Арак». Насколько на согласие Ирана повлияла французская несговорчивость, судить сложно, но эта договоренность Тегерана с МАГАТЭ, несомненно, может считаться существенным успехом «шестерки» на пути достижения большей прозрачности ядерной программы Ирана, который наконец-то пошел на согласование дорожной карты мероприятий с главой МАГАТЭ Юкия Амано.
Техническое сотрудничество Ирана с МАГАТЭ может стать убедительной базой для достижения договоренностей с международным сообществом, и для этого Тегерану совсем необязательно стремиться к «сепаратным» сделкам с отдельными членами «шестерки». Нюансы иранской позиции на новом этапе переговорного процесса, ориентированные на получение односторонних уступок, непременно скажутся и на процессе отмены санкций. Есть вероятность того, что у стран Евросоюза на первый план выйдут собственные экономические интересы в Иране, а главным станет вопрос получения преференций после снятия банковской и нефтяной блокад.
Американские и европейские компании крайне заинтересованы в выходе на иранский нефтегазовый рынок и готовы действовать в этом направлении сразу после отмены санкций. Уже сейчас они предпринимают попытки наладить контакты с Министерством нефти Ирана, лукаво отмечая, что эмбарго не распространяется на деловые переговоры. Старт дан, впереди ожесточенная конкурентная борьба, в которую активно вмешаются американские Chevron, Exxon Mobile, Conoco, Anadarko, отсутствующие в нефтегазовом секторе Ирана более 30 лет. Останется ли место для французской компании Total, ушедшей из Ирана после введения Евросоюзом нефтяного эмбарго? Похоже, этот вопрос Франция и пытается решить сейчас в свою пользу на площадке ядерных переговоров. А ведь есть еще и автомобильный сектор иранской промышленности, где все последние годы доминировала Peugeot, а сейчас в Иране стали всерьез рассматривать возможность возвращения американских автогигантов. Франции предстоит столкнуться в Иране с жесткой экономической конкуренцией со стороны США и других европейских партнеров. Пока санкции не отменены, у тормозящего переговорный процесс Парижа остаются шансы на получение определенных гарантий от иранской стороны, которая может пожертвовать малым ради достижения главной своей цели – добиться отмены нефтяного и финансового эмбарго.
Насколько Франция готова отказаться от скоординированной со своими западными союзниками позиции, теперь будет зависеть от результатов её переговоров с Ираном. Влияние Вашингтона на французскую позицию не станет определяющим, проамериканская политика Саркози снова уступила место стратегическому соперничеству с Белым домом. Схожесть позиции Парижа по ядерной программе ИРИ с позицией Тель-Авива дает основания полагать, что еврейское лобби в США не допустит резких шагов против Франции, как и не позволит американской администрации отказаться в скором времени от действующих против Ирана санкций. В монархиях Персидского залива французская «негибкость» получит безоговорочную поддержку, а с учетом враждебного отношения Парижа к Дамаску Франция даже сможет рассчитывать на расширение своего экономического присутствия в этом регионе, в том числе и в нефтегазовом секторе, потеснив американцев.
Сейчас же, оценивая роль Парижа в Женеве, госсекретарь США Джон Керри публично возложил вину за провал переговоров опять на иранскую сторону, а не на Францию. Это заявление он сделал с явным акцентом на арабскую аудиторию в Абу-Даби, куда отправился из Женевы в рамках своего ближневосточного турне. Не заиграются ли западные дипломаты, позволив наметившемуся прогрессу на переговорах с Ираном снова зайти в тупик, уткнувшись на этот раз во французский барьер?
