Дейтон для Украины

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 120 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

Переговоры в Минске, несмотря на достигнутые договорённости, оставили блок нерешённых проблем. И главная из них - подходы к определению статуса территорий, которые одними рассматриваются как «отдельные районы Донецкой и Луганской областей», для других являются Донецкой и Луганской народными республиками. Думается, здесь международное сообщество могло бы обратиться к опыту Дейтонского мирного соглашения 1995 года. Применимость дейтонской (боснийской) модели к Украине достаточно очевидна.

Во-первых, дейтонская модель, в отличие от моделей урегулирования других конфликтов, сочетает эффективные средства «разведения сторон» и оперативную реализацию новых конституционных основ государственного строительства. Иными словами, территориальное разграничение Боснии и Герцеговины было «наложено» на ее конституционную реконфигурацию. В соответствии с Дейтонским мирным соглашением, Босния и Герцеговина была разделена на два равноправных государственных образования – Республику Сербскую и мусульмано-хорватскую Федерацию Боснии и Герцеговины – со своими президентами, парламентами и правительствами. А в качестве «надстройки» над ними был создан коллективный Президиум, в который входят по одному представителю от мусульман, сербов и хорватов и решения в котором принимаются консенсусом.

Такую особенность дейтонского переговорного процесса в свое время четко сформулировал тогдашний заместитель министра иностранных дел России Игорь Иванов: «Итак, главный успех: впервые на прямой диалог удалось вывести все конфликтующие стороны. Впервые от них удалось добиться принятия не фрагментарных решений, а целого пакета договоренностей». 

«Дейтонская» Босния и Герцеговина имеет мало общего как с одноименной республикой в составе бывшей Югославии, так и с каким-либо иным европейским государством. Именно это делает данную модель адаптируемой к местным условиям, одновременно создавая возможности для ее потенциальной трансформации либо в сторону большей унификации государства, либо в направлении его мирного раздела. А беспрецедентные права  Высокого представителя международного сообщества, наделенного чрезвычайными («боннскими») полномочиями, и Совета по выполнению мирного соглашения с участием держав-гарантов в целом позволяют держать ситуацию под контролем, создавая гарантии от одностороннего пересмотра изначальных принципов в угоду интересам тех или иных внутренних и внешних сил.

Во-вторых, дейтонская модель предусматривает размещение значительных международных миротворческих контингентов (несколько десятков тысяч человек в рамках сначала сил IFOR, а затем сил SFOR) не только по линии разведения сторон, но и на всей территории государства. Это позволяет оперативно решать вопросы, связанные с намерением той или иной стороны перегруппировать военные силы и открыть новые фронты. Именно в Боснии и Герцеговине, а не в Косове, где распоряжалось НАТО, удалось в целом создать «внеблоковое» международное командование миротворческими силами. Подобный опыт востребован сегодня на Украине хотя бы потому, что перечень «заинтересованных» стран в этом случае еще обширнее, чем на Балканах 1990-х годов.

В-третьих, дейтонская модель закрепила беспрецедентное для государственного устройства право отдельных государствообразующих субъектов вступать в «особые отношения» с соседними («одноплеменными») государствами. Термин «конфедеративные отношения» в тексте дейтонских документов отсутствовал, но теоретически вектор преобразования формально единого государства в сторону объединения его составных частей со странами-соседями был задан. В случае Боснии и Герцеговины речь шла о Сербии и Хорватии, в случае раздираемой вооружённым конфликтом Украины можно говорить о потенциальном объединении Донбасса с Россией, Закарпатья - с Венгрией, а Буковины – с Румынией. Подобная возможность, будучи зафиксированной в тексте соглашения о мирном политическом урегулировании, могла бы перевести больной вопрос о территориальной целостности Украины из области войны, пропаганды и бессодержательных деклараций в международно-правовое русло.

В-четвертых, широкие и гибкие рамки дейтонской модели позволяют достраивать ее применительно к украинским реалиям. Это касается, в первую очередь, более активного подключения мониторинговых механизмов ОБСЕ, прошедших апробацию, в частности, в рамках миротворческих процессов в Закавказье. Здесь, кстати, открывается широкое «окно возможностей» для Сербии, председательствующей в настоящее время в ОБСЕ.