За жаркими дискуссиями вокруг способов решения проблемы беженцев, наводнивших Европу, передела нефтяных рынков или перспектив урегулирования ближневосточных кризисов не всегда заметна самая тесная связь всех этих проблем. А ведь в 2015 году европейцы оказались в эпицентре геополитических и геоэкономических игр, которые ведутся по чужим правилам и в чуждых Европе интересах.
Первая и, пожалуй, главная составляющая этого узла проблем – резко обострившаяся борьба за энергоресурсы. За внешне парадоксальным нежеланием стран-членов ОПЕК снижать добычу нефти, несмотря на продолжающееся падение мировых цен, достигших уже 11-летнего минимума, скрывается намерение ключевых игроков произвести кардинальное переформатирование всего энергетического рынка. И эта борьба развертывается тем ожесточеннее, чем ниже падают цены на нефть. Именно поэтому Саудовская Аравия упорно играет на понижение нефтяных цен, несмотря на то, что государственный бюджет страны изначально сверстан под высокие цены. Расчет заключается в том, чтобы максимально длительно продержать низкие цены и за это время укрепить свои позиции на мировом нефтяном рынке, а затем компенсировать бюджетные потери за счет «отскока» цен вверх.
Главные фигуранты «нефтяного дела» - Саудовская Аравия, Иран и Ирак. Иными словами, те же самые государства, которые активно вовлечены в ближневосточные конфликты, в первую очередь в Сирии. Именно они развернули ожесточенную борьбу за перераспределение долей рынка, причем саудиты уже поставили на кон в этой борьбе сбалансированность собственного государственного бюджета и реализацию крупнейших национальных инвестиционных проектов, включая сооружение метро в Эр-Рияде.
Главной угрозой для позиций Саудовской Аравии на нефтяных рынках выступает Иран, готовящийся нарастить экспорт нефти после отмены санкций и укрепляющий связи с Китаем как крупнейшим потребителем энергоресурсов. Китайская экономика, несмотря на нынешние её проблемы, способна в любой момент продемонстрировать признаки роста, что уже проявилось в росте спроса на нефть, составившем в октябре 2015 года 6,7 млн баррелей в день.
Китай в настоящее время, используя низкий уровень цен, стремится максимально увеличить свои стратегические запасы нефти. И игра на понижение цен, начатая Саудовской Аравией, объективно играет на руку и Китаю, и Ирану как потенциально ключевому поставщику Пекина. В Тегеране уже пообещали увеличить добычу нефти после отмены санкций не менее чем на 500 тысяч баррелей с прицелом именно на китайский рынок. По данным западных источников, китайская компания Sinopec в качестве крупнейшего покупателя иранской нефти пролонгировала имеющиеся контракты на 2016 год, а ее конкуренты из PetroChina и CNOOC, в свою очередь, провели переговоры с иранскими представителями на предмет заключения собственных контрактов. Кроме того, можно прогнозировать заключение крупных контрактов на поставку иранской нефти в Индию.
В сложившейся ситуации у Саудовской Аравии объективно сужается поле для маневра. Противостоять активной экспансии на нефтяной рынок Тегерана Эр-Рияд может, лишь еще сильнее снижая цены на нефть и предлагая скидки собственным покупателям. Однако это, в свою очередь, может ещё больше подорвать доходную часть национального бюджета, а, кроме того, выход Ирана на нефтяной рынок сделает проблематичным повышение цен в последующем. Ситуация осложняется тем, что Саудовская Аравия, Иран и Ирак производят практически одинаковую нефть, имеют одни и те же целевые рынки и используют одинаковые торговые маршруты.
Инициированное Саудовской Аравией резкое обострение отношений с Ираном достаточно хорошо вписывается в нефтяную стратегию Эр-Рияда, однако подобные конфликты имеют обыкновение развиваться по собственным законам, ломать первоначальные схемы и выходить из-под контроля. Примечательно, что профессор университета Южной Флориды Мохсен Милани еще в 2011 году говорил о неизбежности саудовско-иранского конфликта, исходя в том числе именно из того обстоятельства, что обе страны являются «ведущими производителями нефти».
По имеющимся данным, «нефтяной след» присутствует и во внешне неожиданно возникшем турецко-иракском конфликте, вызванном вводом турецких войск в северные районы Ирака.
Характерно, что именно Ирак в настоящее время активнее других членов ОПЕК выступает за сокращение добычи. По свидетельству представителя Министерства нефти этой страны Асема Джихада, иракские власти самостоятельно приняли решение сократить в 2016 году добычу нефти. По его словам, в настоящее время Ирак добывает 3,8 млн баррелей в день, но в течение года планирует снизить этот показатель до 3,6 млн баррелей. При этом, как подчеркнул Асем Джихад, нефтяные доходы Ирака снизились с 8 млрд долларов ежемесячно при стоимости барреля 90-100 долларов до уровня менее 3 млрд долларов при нынешних ценах. Иракский представитель убежден, что необходимо достижение согласия между государствами-производителями как в рамках ОПЕК, так и за её пределами, поскольку упорство ряда государств в сохранении добычи нефти на высоком уровне только вредит всем государствам-производителям.
Сложившаяся ситуация чревата дальнейшей дестабилизацией обстановки в регионе Ближнего и Среднего Востока и способна негативно повлиять на европейские дела – как в плане появления новых волн беженцев, так и в плане обеспечения энергетической безопасности континента. И здесь вполне можно ожидать новых подвижек в позиции государств Центральной и Восточной Европы в том, что касается реализации российских газовых проектов.
(Окончание следует)
